Волчий зарок - Михаил Серегин

В итоге Полунин при помощи Миронова все же нашел выход. В здании, занимаемом фирмой Томашевского, существовала система тревожной сигнализации, которая активизировалась с компьютера на пульте охраны в случае каких-либо экстремальных ситуаций внутри здания.

Когда Миронов рылся в компьютерной базе данных Томашевского, он случайно натолкнулся на эту программу, активизирующую сигнал тревоги. Дмитрий довольно давно рассказал о ней Полунину просто как об одной из деталей охраны офиса, а вот теперь Владимиру пришла мысль использовать эту программу.

В нужный момент Миронов должен будет вновь проникнуть в компьютерную систему фирмы Томашевского и на пару секунд активизировать эту сигнализацию. Вой сирен в здании будет такой, что только абсолютно глухой человек не сможет услышать его. Затем сигнализация отключится и никто не заподозрит вторжения, решив, что программа просто дала сбой. А когда Ким поинтересовался, зачем подписание документов о продаже нужно согласовывать с определенным временем, Полунин ему ответил:

– Нам нужно дождаться приезда Юсупова для осуществления очередной части операции. К тому моменту, когда мы к ней приступим, Томашевский должен еще находиться в офисе. Кроме того, это нужно для того, чтобы не дать Томашевскому возможности обналичить твой чек. Дмитрий должен будет забрать все деньги с этого счета. И если он сделает это раньше, чем следует, то Томашевский просто не заключит с тобой сделку или не выпустит тебя из офиса. А если Димка опоздает, то вся операция окажется бессмысленной. Поскольку наши деньги окажутся у Томашевского.

Ким в знак того, что все понял, кивнул головой. Он не слишком вдавался в подробности операции, надеясь целиком на Полунина. А те вопросы, которые он задавал, объяснялись простым человеческим любопытством и не более того.

В отличие от вчерашнего вечера, ни Полунин, ни Миронов в номере Кима не остались. У каждого из них были свои дела, которые надлежало сделать еще до момента окончания беседы Кима и Томашевского.

Да и вообще ни они, ни сам Ким в этот шикарный гостиничный номер больше не вернутся. После новой встречи с Томашевским им всем надлежало исчезнуть отсюда, не оставив никаких следов. Миронов ушел из номера первым, а Полунин покинул его прямо перед отправлением Кима на встречу, за несколько минут до появления переводчика.

После заключения сделки с Томашевским кореец должен был попросить переводчика отвезти его в один из московских ночных клубов – якобы он хочет отметить удачную сделку. Там Ким должен был ускользнуть от переводчика и ехать в другую гостиницу, где уже на его настоящее имя был снят номер и ждали билеты на самолет до Тарасова и деньги за помощь в операции. Утром, ни с кем не встречаясь, Ким должен был улететь домой и там ждать вестей от Полунина.

Переводчик постучал в дверь номера Кима. Он опоздал лишь на минуту. Но кореец, разыгрывая из себя пунктуального и строгого бизнесмена, отчитал переводчика. Тот покорно выслушал все и пригласил Кима спуститься вниз к машине.

Одна из секретарш Томашевского уже ждала его рядом с помещением охраны и пригласила следовать за собой.

– Проходите, мистер Ченг, – приветствовал его Томашевский, широким жестом приглашая к столу. – Выпьете что-нибудь?

Киму совершенно не хотелось пить, что бы под этим словом ни подразумевал Томашевский. Однако он помнил, что должен тянуть время и не торопиться приступать к делу. Поэтому Ким попросил чай со льдом, который, как он слышал, был весьма популярен в Англии. Ведь ему приходилось играть роль именно английского бизнесмена.

Томашевского несколько удивила эта просьба, поскольку он никак не ожидал от натурализованного англичанина, даже не удосужившегося выучить язык той страны, которая его приняла, такого следования ее традициям.

Увидев реакцию Томашевского, Ким понял, что совершил одну из тех самых маленьких ошибок, о которых предупреждал его Полунин. Первым желанием корейца было исправить ее, объяснив, почему он любит чай со льдом. Но Ким не стал этого делать.

В последний момент он понял, что, начиная объяснять такую мелочь, рискует совершить еще большую ошибку. И поскольку Томашевский не поинтересовался, почему его гость хочет именно чая со льдом, Ким ничего говорить не стал, сделав вид, что эта просьба для него естественна и он никогда и ничего в жизни не пил, кроме чая со льдом.

– Я тщательно обдумал ваше предложение, – проговорил Томашевский, когда гостю принесли чай со льдом, а ему самому черный кофе. – Прежде всего мне пришлось заняться детальным анализом деятельности интересующих вас предприятий и перспектив их развития. Должен вам сказать, что реальная оценка их возможностей не столь безрадостна, как вы нарисовали ее. Но из-за этой вашей маленькой ошибки я ни в коей мере не стал относиться к вам менее уважительно. Бизнесмен вы действительно превосходный, поскольку смогли дать довольно точную оценку предприятиям, никогда не бывая на них, а пользуясь лишь сухими данными статистических отчетов!

– Благодарю вас, – ответил Ким, поняв, что торг начался. И ощутил прилив именно того азарта, о котором совсем недавно думал. – Я продолжаю настаивать, что ваш уровень компетентности в деловых вопросах значительно выше моего. Те предприятия, которые я прошу вас продать, давно стали вам малы, как выросшему юноше детские штанишки! Имея на руках все данные, которых я был лишен, вы должны были дать предприятиям точную оценку и прекрасно понимаете, что лукавите со мной, рассказывая об их прибыльности. Давайте поговорим как деловые люди.

– Давайте, – согласился Томашевский. – Я готов уступить вам эти предприятия. Но цена в триста тысяч меня не устраивает. Они стоят значительно больше. Особенно если учесть, что в Государственной Думе вот-вот примут закон о частной собственности на землю.

– Но, насколько мне известно, этот закон еще не приняли. И пытаются принять уже в течение нескольких лет, – дослушав переводчика, с улыбкой парировал Ким. – Поэтому давайте оставим в покое все измышления и собственные предположения о ближайшем и отдаленном будущем. Назовите свою цену!

Томашевский просил у Кима полмиллиона долларов. Но кореец на это согласиться не мог. Он упорно начал торговаться, старательно вспоминая все данные на предприятия, которые дал ему Миронов, и стараясь не попасть впросак неверными утверждениями. Впрочем, спорили они недолго. У Томашевского на столе зазвонил селектор и секретарша доложила, что бизнесмена хочет видеть по очень срочному делу руководитель финансового отдела.

– Передайте ему, что я занят, – недовольно ответил Томашевский. – Я же просил вас, чтобы меня не беспокоили!

– Но господин Шевченко настаивает, – беспомощно проговорила секретарша. – Он говорит, что срочно требуется ваше личное вмешательство!

– Хорошо, сейчас я выйду! – недовольно ответил Томашевский и положил трубку.

Извинившись перед Кимом, он покинул кабинет, а кореец остался его дожидаться. Ким догадывался, что могло послужить причиной для отлучки Томашевского. Скорее всего это из Чечни поступило сообщение о том, что воротилу теневого бизнеса «кинули» с медикаментами. Хотя Томашевского могли вызвать по любой другой причине, Ким почти на сто процентов был уверен, что его догадка верна, и с трудом смог сдержаться от того, чтобы радостно не улыбнуться.