Раздел имущества - Диана Джонсон

— Эми, Эми, à bientôt à Paris! A bienôt![137] — кричал он. Эми ответила ему своей очаровательной улыбкой, от которой заметнее стали ямочки на щеках, и помахала в ответ. Крамли продолжал махать ей, глядя назад через заднее стекло такси, пока они отъезжали. Руперт тоже помахал им вслед.

Он вернулся в отель в десять тридцать и сдал, теперь уже насовсем, лыжи, которыми пользовался. Персан сидел в опустевшей столовой за столиком, предназначенным для четырех человек. Странно, но его вчерашняя спутница, с которой он обедал, — они решили, что это мадам Персан, — сидела за другим столом и читала «Геральд трибюн». Она не поздоровалась с ними. Может быть, из-за беременности она невзлюбила незнакомцев, появляющихся перед ланчем, а возможно, она поступала так из-за требований этикета: при обсуждении завещаний должны присутствовать только те, кого оно касается. Кип и Гарри отсутствовали, так же как и Керри, само собой.

После обязательного заказа — кофе и круассанов — месье де Персан приступил к небольшой речи.

— Мадам Шастэн и мадам Кроуфорд Венн, с которой я незнаком, предложили, чтобы я дал вам некоторые разъяснения относительно тех процессов, которые происходят после кончины человека, имеющего какую-либо собственность во Франции. Нотариус господина Венна в деревне Сен-Гон потребовал опечатать château, пока проводится инвентаризация находящегося там имущества. Инвентаризация в настоящее время проводится. Поскольку мадам Венн находится не в этой резиденции, это обычная мера предосторожности: в таких удаленных местах существует опасность ограбления или хищения. — Ему не надо было говорить: «Поэтому все вы можете не беспокоиться», но и Поузи, и Руперт именно в этом смысле поняли его объяснения, и они заметили, что и Виктуар недовольно выпрямилась и в свойственной французам манере надула губы.

Поскольку в их намерения не входило грабить chateau и они не понимали, какое все это имеет к ним отношение, они только кивнули с озадаченным видом. Для Керри, по-видимому, это создает проблемы, если она планировала уехать домой, раз теперь там все опечатано. Руперт указал на это обстоятельство. Персан пожал плечами.

— Вместе с нотариусом, мэтром Лепажем, мы уже отправили письменное обращение в суд при Государственном совете, чтобы начать необходимый процесс передачи имущества. Это повлечет за собой налоги, и для вас это самая серьезная проблема.

Только Виктуар тревожно нахмурилась. Поузи и Руперт, полагая, что их это не касается, восприняли с некоторым удовлетворением тот факт, что именно Керри придется, по крайней мере, заплатить налоги.

— И потом, когда речь идет о значительной собственности — и, как сказали бы некоторые, об обременительной собственности — и при наличии нескольких наследников, вам придется обсудить, будете ли вы ее продавать или, в противном случае, как ее сохранять и на кого возложить ответственность за это. Я еще не знаю, имеет ли мадам Венн — нынешняя мадам Венн — право пожизненного пользования этой недвижимостью, то есть, может ли она там оставаться. Если не будет найдено французское завещание, то она получит такое право автоматически. Конечно, свою долю этой собственности получит и младенец, наряду с вами, и никакой суд не отнимет у нее права оставаться там, пока она заботится о своем ребенке. И вы тоже, я уверен, не возражали бы, но в случае продажи… Как видите, тут есть проблемы, которые надо уладить. Там ведь есть, как мне говорили, коммерческое издательство? Кто будет вести его дела?

— Минуточку, — сказал Руперт. — Я ничего не понимаю.

— Может случиться так, что некоторые наследники захотят продать, а другие — сохранить собственность или выкупить доли, принадлежащие остальным, и так далее. Самое худшее, что может случиться, — это разногласие наследников. Я настоятельно советую вам постараться действовать сообща и, насколько это возможно, по-дружески.

— Но папа не оставил нам château, — сказала Поузи. — Естественно.

— Château находится во Франции и поэтому является объектом французского законодательства, мадемуазель. Собственностью во Франции распоряжается французское право.

И Персан пустился в объяснения некоторых положений французского закона, деликатно отметив, что еще существует проблема, связанная с законом, который первоначально назывался «Loi de 12 Brumaire, An II»[138], который, тем не менее, впоследствии был изменен и согласно которому даже незаконнорожденная дочь должна получить долю наследства. То есть французская часть наследства отца отойдет его детям.

От изумления они открыли рты. Детям. Значит, им. Они снова попросили месье де Персана повторить и объяснить то, что он сказал. Это поразительное возвращение состояния, или отравленный дар, что бы это ни было, настолько застигло их врасплох, что поначалу они даже не могли ничего сказать.

— Боже мой, боже мой, — бессмысленно повторяла Поузи. — Неужели это правда? Мы богаты?

— Богаты? — предостерегающе повторил месье де Персан. — Я бы так не сказал. Одни только налоги будут огромными. Но мы будем знать больше после консультаций с английскими налоговыми органами.

Как бы он ни горевал об отце, Руперт, услышав слова месье де Персана, неожиданно понял, какой подарок он должен был получить. Помимо chateau, он получит профессию. Он примет дела издательства своего отца! Акт сыновней преданности разрешит проблему его жизни. У него всегда был вкус к книгам, а теперь, имея опыт финансовой работы, хотя и не очень большой, он немного разбирался в бизнесе и, по крайней мере, был убежден, что сможет справиться с издательским делом. Он договорится с месье Деламером, который курирует другие объекты маленькой империи, которую, как теперь выясняется, создал его отец. Руперт испытал облегчение и прилив любви к отцу.

Чем больше он об этом думал, тем больше склонялся к профессии издателя. На самом деле, идея потрясающая. Ему нравилась независимость издателя и жизнь на юге Франции, на земле, которая для англичан практически закрыта. Единственным препятствием была Керри, которая, возможно, надеется сама заниматься делами издательства, и у нее естественный приоритет на эту часть наследства, если она захочет ее получить. Он не представлял себе, каковы надежды и вкусы Керри, если у нее вообще они есть: ему казалось, что американцы не так часто хотят заниматься такими рискованными и гуманистическими предприятиями. Но было ясно, что, какова бы ни была моральная сторона вопроса, именно они, а не Керри, являются наследниками и будут решать этот вопрос, — удивительная, полная перемена обстоятельств в деле о наследстве привела его в совершенное восхищение по отношению к Франции.

Виктуар сказала:

— Bien sûr![139] Все это очень мудро, и я, со своей стороны, не сомневаюсь, что мы послужим примером сотрудничества.