Служили два товарища - Александр Тамоников

– Да!

– Ступай, Леонид!

Токарев вышел из квартиры в тот же момент, как в подъезд вошел Обухов. Майор по описанию узнал спускавшегося по лестнице мужчину. Остановил его:

– Извините, не подскажете, в какой квартире проживают Селезневы?

– Не знаю! Сам ищу товарища. Адрес в ресторане на салфетке написал, номер дома расплывчато. Вот и зашел не туда! Да вы в любую квартиру позвоните, вам скажут!

– Благодарю!

Токарев двинулся дальше, и в это время Обухов нанес ему неожиданный и сильный удар в солнечное сплетение. Резкая боль сбила дыхание у помощника начальника службы безопасности строительной компании. Охнув, Токарев осел на ступени лестницы. Вторым ударом майор лишил помощника сознания. Оттащил тело под проем подвального этажа, вколол усыпляющий на три часа препарат. Бегом поднялся к квартире № 6. Она оказалась заперта. Обухов достал пистолет. Позвонил. Из прихожей донесся мужской голос:

– Кто там?

– Служба по борьбе с нелегальной миграцией, – сказал Обухов первое, что пришло ему в голову. – К нам поступил сигнал, что квартирой пользуются сомнительные лица, и чаще вместе с женщинами. Откройте!

– Здесь нет никаких женщин. И я вам не сомнительная личность!

– А что так волнуетесь? Спокойно! Откройте дверь, предъявите паспорт, если все в порядке, я уйду!

– Сначала вы предъявите свое удостоверение.

– Конечно, но для этого надо открыть дверь!

– Вы проводите проверки ночью?

– Мы работаем по мере поступления сигналов.

– Показывайте удостоверение, я и через глазок увижу, что за документ у вас!

Обухов развернул перед глазком удостоверение личности офицера, которое не сдал при увольнении в запас. Раскрыл и тут же закрыл.

– Достаточно?

– Нет! Я ничего не успел прочитать!

– Так, господин хороший, мне надоело болтать впустую с вами. Либо вы сейчас же открываете дверь и мы ограничиваемся обычной проверкой документов, либо я вызываю спецгруппу, которая вынесет дверь к чертовой матери. А вы будете доставлены в наше управление.

– Ну, ладно, ладно! Вот привязался.

Макеев открыл дверь, протянул паспорт:

– Пожалуйста, смотрите!

Приняв документ, Обухов ударил Макеева в челюсть. Главарь банды отлетел в коридор, выронив пистолет, который держал в отведенной назад руке. Он быстро пришел в себя и попытался вскочить, но второй удар ногой в подбородок надолго лишил его сознания. Связав бандита и оттащив его в туалет, Обухов спустился за Токаревым. Вскоре начальник и его помощник вместе обнимали унитаз. Подобрав и разрядив пистолет Макеева, майор закрыл дверь. Достал сотовый телефон:

– Владимир Дмитриевич? Обухов!

– Ну что, Леня?

– Да все как надо! Взял обоих. Правда, пришлось помять твоему Макееву морду лица, но ничего, красоваться, думаю, ему не перед кем.

– А вот это зря! Сильно отделал?

– Да нет, два удара в нижнюю челюсть. Слишком уж прытким оказался Макеев. Помощник гораздо спокойней!

– Синяки у Макеева будут?

– А хрен его знает! Но если что, то и заштукатурить можно! Какие проблемы?

– Контролируй бандитов, чтобы на сторону ни одного звонка. Мы выезжаем к тебе!

Закончив инструктаж Обухова, Неверов повернулся к подошедшим Писареву и Крабову:

– Леонид захватил Макеева с его помощником. Значит, поступаем так. Мы с Писаревым выезжаем в Переслав. Оттуда развиваем акцию до ее логического завершения, а именно освобождения сына Людмилы Артема, если, конечно, он находится в Москве или Подмосковье, что узнаем от Макеева.

Владимир обратился к участковому:

– Ты, Леша, остаешься здесь. На тебе охрана бандитов, а главное, Людмилы. Неизвестно, не приготовил ли Макеев еще какую подлянку. Это вряд ли, но мы должны быть готовы ко всему. Как только акция будет завершена, ты, Алексей, возьмешь на себя поимку опасных преступников, имевших целью убийство соседей, а до этого уничтоживших владельца строительной компании «СКБ-Лидер». Думаю, погоны капитана буду смотреться на твоих плечах гораздо лучше, нежели старшего лейтенанта. А там, глядишь, и медаль получишь. Прославишься на всю округу. Дело обставим так, что это именно ты, вернувшись из города, заметил в лесополосе подозрительные движения и… принял соответствующие меры.

Участковый сказал:

– А как сам Слепнев? Он находился вне дома, не мог же я одновременно быть и в усадьбе, и в посадке?

– Зачем одновременно? Сначала мы с тобой отработали бандитов в доме, затем ты взял «чистильщика».

– Ну, если так…

– И только так, Леша! Моим ребятам светиться в этом деле нельзя. Но главное – до нашего возвращения обеспечь безопасность Людмилы!

– Сделаю, Владимир Дмитриевич.

С лестницы раздался голос:

– Кто-то собирается ехать освобождать моего сына, а меня решили оставить здесь, в доме? Не получится. Я поеду с вами!

Неверов подошел к женщине:

– Люда! Ты должна понять, что освобождение сына – дело непростое. Обстановка в ходе акции может меняться стремительно и кардинально. Я не смогу обеспечить твою безопасность, работая по Артему. И может сложиться такая ситуация: сына освободим, а тебя захватят. И все полетит к чертям собачьим. Поэтому убедительно прошу остаться здесь. Обещаю: утром ты увидишь своего сына.

– Другими словами, ты просишь не мешать тебе.

– Да!

– А как я буду чувствовать себя эти долгие часы, пока ты освобождаешь Артема, не подумал?

– Подумал! Но ты женщина сильная, сумеешь обуздать эмоции. А я, как только вопрос с сыном будет решен, немедленно сообщу тебе об этом. Мы договорились?

– О том, что я остаюсь?

– Да!

Людмила вздохнула:

– У меня нет другого выбора. Ты умеешь подчинять людей своей воле.

– Вот и хорошо!

Писарев подошел к ним:

– Командир, можно тебя на минутку?

Неверов поцеловал женщину:

– Извини, дорогая! – И отошел с капитаном на веранду.

Писарев сказал:

– Допустим, Макеев укажет, где прячут Артема, и это место должно быть хорошо защищено. У Макеева же целый штат частного охранного предприятия. Конечно, мы втроем пробьем заслон охраны, но при этом нам придется действовать в крайне жестком режиме. Поднимется шум. Бандиты могут вызвать милицию. Встречаться же с ОМОНом нам нет никакого резона. Те возьмут нас, а под шумок Артема смогут срочно перевезти в другое место. В итоге мы, кроме больших неприятностей, не получим ничего. Доказывай потом, что действовали в благих целях. Нас и слушать никто не станет.