Приключения Эммы. Хозяйка ветров - Марианна Рэй

– Всё равно это не сон, – залепетал голос. – Точно не сон! Самая настоящая явь, да!

«Ты не сможешь меня обмануть, кем бы ты ни был», – возразила девушка.

– Впрочем, ты права, это действительно сон, – наконец согласился тихий голос. – Но оставайся с нами. Здесь тепло, сытно, никуда не надо идти, и твоя любящая семья рядом.

«Но мне нужно что-то сделать. Я должна быть где-то в другом месте. Я не могу здесь остаться!»

– Тебе ничего не нужно! Всё хорошо! Оставайся! – на этот раз это сказала мама, уставившись на Эмму странным холодным взглядом.

– Да, дочка, оставайся, – добавил папа. – Ведь здесь мы можем быть вместе, здесь я жив и здоров.

– Нет, ты не настоящий отец! И я не могу здесь оставаться! – воскликнула Эмма. – Мне нужно идти… к Арею… Да! Арей! Мне нужно вернуться к нему и помочь Дивею!

– Противная девица! – зашипел неприятный голос.

В этот миг Эмма, открыв глаза, увидела тёмные своды пещеры. Она лежала на полу, а Арей сидел рядом, понурив голову, и держал её за руку. Гордей также сидел неподалеку, поджав свой хвост-кисточку.

– Эмма, ты очнулась! – с облегчением выдохнули Арей и Гордей.

– Что со мной было? – спросила Эмма.

Грифон подошёл поближе и ответил:

– Из-за царапины в плече, сделанной тёмным духом, ты погрузилась в вечный сон. Морок напал на тебя, и ты могла остаться в мире грёз навсегда.

– Ты никак не могла проснуться, а твоё дыхание стало еле заметным, – добавил Арей. – Мы не знали, что делать, ибо в таких случаях обычно ничто не может помочь. Только сам человек способен уйти от морока. Но я верил, что ты справишься!

– Да, я разговаривала с этим мороком, – согласилась Эмма. – Он смешной, пытался убедить меня, что я дома и это мне не снится.

– Ты молодец! – похвалил её грифон. – Не дала себя обмануть!

– Можешь встать? – спросил Арей. – Как твоё плечо?

– Надо же, боли нет, – покрутив рукой, заметила Эмма. – И я отдохнула, так что можем идти дальше!

– Похоже, никому не под силу тебя остановить! – усмехнулся ветер.

– Смотрите! – грифон указал вперёд. – Там выход из пещеры.

– Свет перстня в той стороне становится ярким, – заметила Эмма. – Значит, Дивей где-то рядом!

Пещера впереди становилась большим тёмным залом со сводчатыми потолками и стенами из грубого, но тёсаного камня. В центре зала находилась кривоватая высокая колонна, и на её верхушке виднелось огромное птичье гнездо, над которым тучей нависли сотни серых птиц.

– Сколько ворон! – Эмма обомлела. – Где среди них та, что украла Дивея? Где он сам? Свет перстня стал рассеянным, он освещает сразу весь зал и не указывает путь!

– Эти вороны и есть та самая ворона, – ответил Гордей. – Она одна и в то же время её много, но всё это один и тот же злой дух. Хотя среди них должна быть главная птица, которая является сердцем этого организма.

– Убир-р-айтесь! – закаркали вороны. – Иначе я вас пр-р-роглочу!

– Куда ты дел Дивея?! – сурово крикнула Эмма. – Отдай его сейчас же подобру-поздорову!

– Кха-ха-ха! – хором засмеялись птицы противным хриплым смехом. – Я уже его пр-р-оглотил!

– Не может быть! – прошептала Эмма.

– Если он сказал правду, то Дивей не погиб, – сказал Арей. – У духов нет желудка, поэтому Дивей, скорее всего, просто находится в другом пространстве, спрятанном у него в животе. Можно считать, что он сидит в клетке.

– Умный ветер-р, – прокаркали птицы. – Всё р-равно вы не сможете его достать!

– А мы посмотрим! – Гордей зарычал и, поднявшись в воздух, принялся гоняться за воронами, пытаясь поймать их и укусить. Птицы то разлетались от него в сторону, то со смехом сами нападали на него. Эмме показалось, что они просто играют с грифоном. Благодаря этому у Эммы возникла одна идея.

В это время Арей взмахнул руками и, взлетев под потолок, направил в сторону ворон небольшой смерч. Вороны закрутились и потеряли несколько перьев, но остались невредимы.

– Это всё, на что вы способны? – засмеялись птицы. – А как вам это? – тут вороны объединились в одну большую тучу, из которой стали формироваться человеческие руки, ноги и голова.

Вскоре перед Эммой и её друзьями предстало высокое, многорукое существо на двух ногах.

– Ну как вам? – чудовище затряслось от смеха.

– Он пытается нас запугать, – сказал Арей. – Главное, не поддавайтесь страху.

– Я и не боюсь, – Эмма развела руками. – Это же всего лишь птицы.

– Да? А как вам такое? – фигура многорукого великана распалась и вновь собралась, но уже в нечто иное, по форме напоминавшее огромного льва. – Кр-расота, не п-р-равда ли? Теперь вам стало стр-рашно?

– Ни капельки! – Эмма покачала головой. – Как бы ты ни старался выглядеть львом, на деле ты обыкновенная облезлая ворона!

– Как же так?! – взревел лев и рассыпался на сотню птиц. – Ведь я стр-рашен!

– Ты слишком высокого о себе мнения!

– Какая упрямая девица! – заворчали вороны. – И морок, брат мой, тебя не одолел, и меня ты, значит, не боишься?

– Ты бы лучше вместо того, чтобы нас пугать, поиграл с нами!

Арей вопросительно посмотрел на Эмму. Он не понимал, что Эмма имеет в виду. Девушка ему подмигнула, мол, доверься мне.

– Ты хочешь поигр-р-ать? – в голосе ворон чувствовалась радость. – Я не пр-рочь сыгр-рать, я очень люблю игр-ры.

– Отлично, тогда давай сыграем в правду. Мы задаём друг другу вопросы и должны ответить честно. Если кто-то не захочет говорить правду, то тогда ему загадывают желание. Проиграет тот, кто не сможет ни ответить на вопрос, ни исполнить желание. Условия такие: если мы победим, ты отпускаешь Дивея и оставляешь его навсегда. А если победишь ты, мы оставим тебя и больше никогда не побеспокоим.

– Ну уж нет, если выигр-раю я, то вы останетесь со мной, и мы будем игр-рать вечно!

– Хорошо, – согласилась Эмма. – Только обещай, что исполнишь условия и будешь играть честно!

– Да чтоб мне лопнуть! – заверили вороны. – Но только, чур, не загадывать, чтобы я отпустил воробья.

– Хорошо. Тогда я начинаю! Скажи правду – сколько тебе лет?

– Ха! Это совсем лёгкий вопр-рос! Мне тысяча лет! Теперь моя очер-редь. Скажи пр-равду – чего ты боишься?

Эмма подумала и сказала:

– Боюсь не оправдать своих собственных ожиданий. Теперь мой второй вопрос: кто из вас всех самый главный?

– Главный тот, кто всех темнее в полной темноте.