Уроки соблазнения в… автобусе - Власта Бер

– Почему? – мурлычет он, покусывая ушко.

Потому что тут люди ходят. Потому что тётя Маша ждёт. Потому что ещё секунда, и я начну умолять его продолжать свои ласки и никогда не останавливаться.

– Потому что я сплю только с теми учителями, которые ставят мне хорошие оценки.

Он тут же отстраняется и убирает руки. В его глазах гнев и возмущение. Похоже, мой юмор он не оценил.

– Я пошутила.

– Очень неудачно.

Он разворачивается, открывает дверь и садится за руль. Что за хрень? Это когда мы ролями успели поменяться?

– Подожди, – хватаю его за руку и натыкаюсь на недовольный взгляд.

– Что?

– Ты… ты что, обиделся?!

– Да, – невозмутимо отвечает он. – Тебе можно, а мне нет?

Его холодный тон вмиг выбивает меня из колеи. Я стою, хлопаю глазами и не знаю, что сказать.

Он закрывает дверь. Опускает стекло.

– Ну что ж. До встречи на выпускном, – иронично выгнув бровь, произносит Данил Безразличевич. – Посмотрим там, как ты умеешь просить прощение.

Он уезжает, и я в самый последний момент замечаю, как на его губах расползается коварная улыбка.

Ах, чтоб тебя! Он всё подстроил! И опять всё вышло так, как он хотел! Ну, мы ещё посмотрим кто кого!

Торжественная часть. Я торжественно сижу одна в первом ряду.

– Алло, Кать, – звоню, пока всё не началось. – Ну, вы где? Сейчас будут дипломы вручать! Я вам с Никитой место заняла!

– А? О! Спасибо… Н-а-а-стя… Ник… подожди, – моя подруга пыхтит в телефон и на кого-то шикает. Тааак. Даже думать не хочу, чем они там занимаются. – Мы… ах… скоро будем.

Она отключается и что-то мне подсказывает, что на вручение дипломов они так и не попадут! Шикарно! Они там развлекаются, а мне теперь одной сидеть!

– Данил Романович! – писклявый голос Барби-клона пронзает шум актового зала. Я поднимаю взгляд – розовое платье, наращенные белые волосы до жопы, злобная чихуа-хуа под мышкой. Вернее, стоит с ней рядом под ручку и называет себя подружкой Любочкой. Поворачиваю голову в сторону того, кого позвали, и замираю, стараясь не показывать своего восхищения. Он идёт вдоль сцены. Его взгляд, походка, каждое движение наполнено сексуальностью и величием. Новый костюм серого цвета сидит как влитой. Волосы по-деловому зачесаны слегка набок, и, глядя на них, у меня начинают зудеть пальцы от желания запустить в его причёску свою пятерню и устроить там растрёпанный хаос. – Данил Романович, садитесь с нами! Мы вам место заняли.

– Спасибо. Но мне уже Селиванова заняла. И тут ближе к сцене, – он направляется ко мне и садится рядом.

– Знакомое платье, – тихо произносит он, наклонившись.

Чёрт. И зачем я ему про пятно на груди сказала? Теперь мне кажется, он не сводит с него глаз.

Официальная часть проходит вяленько и неинтересно. Если бы не Данил Громкохлопович, я бы давно заснула от нудных речей директора.

Затем ученики поднимаются на сцену и получают свои аттестаты. Наконец очередь доходит и до меня. Ненавижу сцены, но иначе аттестат мне не получить. Может, притвориться, что меня здесь нет?

– Давай, – шепчет мне на ухо учитель, когда называют мою фамилию.

Я поднимаюсь на сцену. Волнение одолевает меня настолько, что на секунду темнеет в глазах. Спокойно, Настя! Ты уже не в шестом классе, и это не конкурс красоты.

Я мельком бросаю взгляд в зал, и детские воспоминания, которые я тщательно прятала, вырываются наружу. Я чувствую, как страх словно тиски сдавливает горло. Голова начинает кружиться, и я понимаю, что ещё шаг, и я просто рухну на деревянный пол сцены. А потом я нахожу глазами его. Он, как и тогда, сидит в первом ряду, смотрит на меня и улыбается. В его взгляде – уверенность, которой мне порой не хватает. Я уверена, что его сильные руки всегда поддержат и не дадут мне оступиться и упасть. Я улыбаюсь ему в ответ и продолжаю свой путь к директору, который уже нетерпеливо размахивает моим аттестатом.

– Быстрей, быстрей. Не задерживаем процесс, – шепчет он, торопливо протягивая мне заламинированный документ, а в микрофон произносит, как обычно: – Поздравляю!

Довольно улыбаясь, под аплодисменты я спускаюсь к своему месту.

– А у тебя не слишком короткое платье? – шепотом спрашивает учитель. Обожемый. Они с моим папой сговорились, что ли? – Я даже пару раз видел твои трусы, когда ты поднималась на сцену.

– Ты не мог их видеть, – нагнувшись, отвечаю, – потому что на мне их нет.

Взгляд Данила Шутконепонимаевича темнеет за секунду. Он жестко сжимает скулы, но потом замечает, как я тихо хихикаю, и понимает, что я пошутила.

– Знаешь, в кофте и гамашах ты смотрелась намного лучше, – язвит он. Стебаться надо мной надумал? Ха! Маню его пальчиком, словно хочу что-то сказать. Он наклоняется, подставляя ухо. Я, потянувшись ему навстречу, медленно провожу кончиком языка по ушной раковине.

– Ты что делаешь? – шепотом возмущается он, вздрагивая, словно я к уху утюг приложила. – А если кто-то увидит?

– Ты же хотел, чтобы я попросила у тебя прощение, – бормочу я и скольжу пальчиком по его напряженному бедру. – Могу прямо сейчас начать.

– Подожди. – Его широкая ладонь накрывает мою. – Я забронировал нам номер в «Оушенруф». Там сможешь делать со мной всё, что пожелаешь.

Внезапно становится жарко. Я нервно сглатываю. Какой хитрец. «Оушенруф» – самый большой и престижный отель в нашем городе с огромным бассейном на крыше. Именно там и будет проходить наш выпускной. А я, значит, вместо того чтобы веселиться с одноклассницами, буду развлекаться с учителем. Нет, я, конечно, не против, но он мог бы и меня спросить. Но Данил Самвсёрешаевич, как обычно, сделал так, как угодно ему. И правда. Зачем учитывать мнение той, у кого по английскому «четыре».

После торжественной части я нахожу глазами Катю. Она, опоздав больше чем наполовину, присела со старостой в конце зала. Данил Моюобидунезамечаевич хочет увести меня в сторонку для своих тёмных делишек, но я демонстративно игнорирую его и ухожу. Наверно, он удивлённо смотрит мне вслед, я не знаю. Стараюсь не оборачиваться.

– Настя! – радостно машет мне рукой подруга, когда я подхожу к ней ближе. – Я думала, мы сюда никогда не доедем!

– Да я тоже!

– Слушай, а чего это Романович смотрит на тебя как волк на ягнёнка? – наклонившись ко мне поближе, спрашивает Катя.

– Ой, не спрашивай! Лучше скажи, что там тебе староста сделал?

У Кати на лице расползается стыдливая улыбка.

– Он сказал, что любит меня, а потом доказал свою любовь, поработав языком. Да… С пальцами это и не сравнить, – мечтательно закатывает глаза подруга, а я старательно приказываю себе не думать о соблазнительных губах и жарких поцелуях учителя.