Британия - Саймон Скэрроу

– Мертва?

– Боюсь, что так… Ты дрожишь. Давай я накину тебе на плечи плащ.

Он быстро отыскал плащ, покрытый грязью и слегка влажный. Набросив его на плечи Катона, центурион коснулся руки друга.

– Не могу даже сказать, какую скорбь это у меня вызывает, мой мальчик. Богам не следовало забирать ее в таком юном возрасте.

Катон сглотнул и посмотрел на центуриона:

– Пожалуйста, дай мне немного побыть одному.

Макрон увидел боль в глазах друга и кивнул:

– Я подожду снаружи. Если тебе что-то потребуется…

– Да, спасибо.

Центурион немного подождал, потом быстро отступил назад и присоединился к писцам, остававшимся в другой части палатки. Бросив последний взгляд через плечо, он увидел, что Катон наклонился вперед и закрыл лицо ладонями; пальцы, словно когти, вонзились в лоб. Послышался тихий стон, и плечи Катона вздрогнули.

Макрон запахнул кожаный полог, чтобы дать другу возможность предаться скорби об утраченной любви в одиночестве.

– Ну вот, опять… – Макрон оперся о парапет угловой башни и посмотрел в сторону перекрестка.

Наступило позднее утро следующего дня, ночью снова выпал снег. Лагерь, артиллерийские платформы, земляные валы по обоим берегам реки, палубы боевых и грузовых кораблей покрылись сверкающим белым одеялом. Легионеры снова выстроились у кромки воды, дожидаясь приказа о наступлении по перешейку, на котором им предстояло вырывать колья. Римская артиллерия уже начала обстрел вражеских стен – «утренняя ненависть», как называли простые солдаты поток стрел и камней, обрушивавшихся на вражеские позиции.

«Впрочем, никакого заметного результата это не дает», – подумал Макрон, глядя на то, как стрелы ударяют в стены укреплений. Декеанглии и их вожди-друиды оставались в надежных укрытиях, дожидаясь, когда обстрел прекратится, и тогда они сами начнут стрелять по легионерам, пытающимся убрать колья с перешейка. Макрон отметил, что за ночь они успели восстановить существенную часть заграждений, днем уничтоженных римлянами.

– Похоже, снова пойдет снег, – заметил стоявший рядом с Макроном Глабр.

Ветеран поднял голову и посмотрел на темные тучи, собиравшиеся над горами.

– Еще одна неприятность на наши головы.

Оба офицера некоторое время молча наблюдали за происходящим на перешейке.

– Не могу поверить, что не существует другого способа ведения войны, – признался трибун.

– Ну, есть несколько разных вариантов, господин трибун, – ответил Макрон. – Но из-за того, что шторм уничтожил бо́льшую часть грузовых и боевых кораблей, непосредственное форсирование канала невозможно. Как и любые попытки высадиться на остров в другом месте. Осмелюсь предположить, что друиды собрали большие запасы продовольствия, и мы начнем голодать намного раньше, чем у них возникнут проблемы. На мой взгляд, у легата есть только один разумный выход из положения – отступить к Медиолануму, а весной снова попробовать захватить Мону при помощи новых кораблей. Но мы знаем, что Квинтат так не поступит – ведь вскоре прибудет новый губернатор. Вот почему он будет продолжать попытки ворваться на остров через перешеек, несмотря на безнадежность дурацкой затеи.

– Да, дурацкая – самое подходящее слово.

Они посмотрели вниз, на артиллерийскую батарею, откуда Квинтат молча наблюдал за вражескими позициями, пока офицеры толпились вокруг недавно зажженной жаровни, от которой во все стороны летели искры, быстро умиравшие на фоне серого ландшафта Моны. Легат дождался, когда прилив обнажит перешеек и у первой центурии появится возможность пойти в наступление, выстроившись в колонну по восемь человек, после чего повернулся и отдал приказ. Штабные музыканты подняли трубы и подали сигнал к атаке.

Все происходило, как и в предыдущий день, – передовая центурия двинулась вперед по свежему снегу к перешейку, ведущему к острову. И вновь, как только они приблизились к кольям, на них обрушились стрелы и камни пращников.

– Доброе утро.

Макрон повернулся и увидел Катона, поднимавшегося на башню. Его друг выглядел усталым и измученным. Тем не менее он слабо улыбнулся, подойдя к Макрону и Глабру.

– Доброе утро, господин префект, – негромко ответил ему Макрон, не очень представляя, что еще сказать.

Он так долго жил рядом со смертью, что она стала частью обычной жизни; у него на глазах погибали товарищи, о которых он горевал, – но ничто нельзя было сравнить с болью потери, которую испытывал его лучший друг. Если б существовала возможность обменять собственную жизнь на жизнь Юлии, Макрон сделал бы это без колебаний. В глазах Катона застыла тоска, которая была невыносима его другу. Он повернулся и посмотрел в сторону канала, пытаясь придумать, что сказать.

– Легат снова атакует остров в лоб.

Катон кивнул:

– Уже третий день. И нам потребуется еще три или даже больше, чтобы добраться до противоположного берега. Это слишком медленно.

Глабр посмотрел на него:

– Слишком медленно для чего?

– Те фургоны, которые прибыли вместе с вами, были первыми за последние два дня. Снегопад задержит следующие. Но есть и другие причины для тревоги.

– И какие же?

Катон ответил после некоторых колебаний:

– Что, если сведения, полученные Макроном, верны? И линии снабжения окончательно перерезаны врагом? В любом случае нам придется урезать рационы солдат вдвое до тех пор, пока мы не доберемся до острова, после чего будем вынуждены вести жестокие сражения за каждый следующий шаг. И кто знает, как долго это будет продолжаться…

Глабр немного подумал.

– То есть вы хотите сказать, что армии угрожает опасность?

Катон коротко рассмеялся:

– Трибун, армии всегда угрожает опасность. Хитрость состоит в том, чтобы быть готовыми отразить любые удары, которые судьба может на нас обрушить. Как гласит поговорка, «правильное планирование и подготовка предотвращают позорный провал». Наша проблема состоит в том, что шторм не позволил легату реализовать исходный план. Вот почему мы вынуждены пытаться попасть на остров через перешеек. К тому же мы не готовы к правильной осаде. Все указывает на то, что нам грозит неудача. И это в самом лучшем случае. Более всего меня тревожит, что мы можем оказаться в ловушке, но Квинтат отказывается признать существование такой возможности.

– Вы и в самом деле предполагаете, что враг планирует для нас западню?

– Очень скоро мы узнаем. Я, как и собирался, отправил отряд в разведку. Они выехали до рассвета, не привлекая к себе внимания. Если враг прячется где-то рядом, мы об этом узнаем.

Макрон с тревогой посмотрел на друга. Катон предавался горю, когда он отправился на поиски места ночлега для своих солдат. Он видел, что его друг позволил себе всего несколько часов отдыха, после чего снова взвалил на свои плечи заботы префекта. Едва ли Катон уснул, и Макрон сомневался, что он успел поесть, а так поступать не следовало – ведь им предстоял долгий и трудный день.