Ткачи Заклинаний - Татьяна Леванова

Маша привела себя в порядок – поправила юбку, сапожки, блузку, плащ с лиловой подкладкой, проверила в карманах подарки от воздушных странников, отрастающую челку заколола набок. Шапочку не стала возвращать. Ее уже видели всякой – и с короткими волосами, и с длинными. Взяла в руки мешочек с градинами, принадлежащий ее двойнику. Он оказался полон маячков. Удивляясь легкости магии, Маша бродила мысленно по ним, выбирая, куда ей переместиться. Перед ее внутренним взором вставали города, знакомые и незнакомые, площади, горы, пустошь. Каждая из Хрустальных башен. Ее беспокоила судьба Дениса и Алины, поэтому Маша переместилась в Радужную башню, предварительно сделав себя прозрачной, ведь все ее способности вернулись. Двойника она оставила лежать среди кристаллов, одетой в ее джинсы и свитер…

Маячок принес Машу к подножию Радужной башни. Тут все было разрушено, но не так, чтобы башня обвалилась. Небольшой ремонт привел бы все в порядок. Маша удивилась, чем двойник разрушала двери и стены. Чем-то, вызвавшим взрыв. Но никакие дополнительные вещи в Машиных карманах не нашлись, да и новых способностей она не чувствовала. Хотя способности – дело такое: можно всю жизнь прожить, так и не догадавшись, что гений в лепке. Например, если пластилин с детского сада в руках не держал. Или к музыке, если вместо музыкальной школы родители отдали заниматься спортом. И наоборот. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, Маша щелкнула пальцами, восстанавливая стены. Тут же сверху раздались чьи-то шаги, и девочка прижалась к стене в самом темном месте.

– Здесь никого нет! – крикнул вороноголовый, поспешно спускаясь.

– Ну кто-то же починил башню! Смотри внимательно, она умеет становиться невидимой, – ответили ему сверху.

Вороноголовый принялся обшаривать стены, вертя из стороны в сторону огромным клювом.

Маша с досадой поняла, что все уже в курсе способностей ее двойника и готовы к ним. Но ее собственные еще никто не отменял. Поэтому она щелкнула пальцами, перемещаясь на вершину башни и, подождав пару минут, пока они все осмотрят, вернулась. Внизу за восстановленным столом уже сидел охранник. Прозрачная Маша тихонечко прошла за его спиной. Прижавшись к стене, она поднималась по лестнице. Возле лифта стояли охранники, поэтому Маша решила и дальше идти по лестнице. Спохватившись, она задала вопрос шапочке колокольцев – где ребята? Она совсем отвыкла ею пользоваться. Синий лучик послушно протянулся вверх по ступенькам. Маша сомневалась, ведут ли ступеньки в ту роскошную комнату, откуда ее вынесла двойник, или туда можно попасть только на лифте. К счастью, проблема разрешилась сама собой. Алина и Денис оказались на лестнице чуть выше нее.

Алина сидела на стуле, а Денис на столе спиной к ней. Их никто не охранял, они просто разговаривали. Денис сидел, уткнувшись лицом в колени, закрыв голову руками, а Алина смотрела ему в спину. Глаза у нее были заплаканные, голос тонкий-тонкий, словно она вот-вот заплачет.

– Да, ты правильно расслышал, у него с детства болят уши от любого шума, поэтому он и носит все эти наушники. У него сверхтонкий слух, его наследуют только мужчины через поколение. Это называется – Эхо Эврушки. То ли болезнь, то ли награда. Он слышит то, что происходит на соседней круглице, в соседнем доме, если снимет наушники. Но постоянные колокольчики, повседневные звуки, под которые спят даже младенцы, для него просто пытка!

– Значит, если у тебя будет сын, он унаследует Эхо Эврушки от Федора Ветровича? – поднял голову Денис и обернулся через плечо на Алину.

– Ну да…

Денис снова закрыл голову руками.

– Ребята, – тихо позвала Маша.

– Это ты? – спросил Денис, прищурившись.

– Она прозрачная! Это не она, это Кукла! – всполошилась Алина.

– Да я, я! Видите – стрижка. Кукла умерла. Я вернулась! – Маша щелкнула пальцами, становясь видимой.

– Стоп, верни, как было, – приказал Денис. – Здесь небезопасно.

– Подстричь можно и Куклу! – не унималась Алина.

– Она умерла, – повторила Маша. – Я могу доказать, если решишься переместиться со мной. Нам все равно нужно безопасное место, чтобы поговорить.

Денис без колебаний взял Машу за руку, Алина сомневалась, но подчинилась, глядя на Дениса. Маша без труда перенесла их на крышу. Кукла еще была похожа на нее, но сквозь кожу уже просвечивала черная блестящая ткань Заклинания.

– Как ты это сделала? – спросила Алина.

Маша вкратце пересказала свой диалог с двойником. В двух словах, очень скупо, объяснила, что осталась еще без одного друга. Алина ничего не поняла, а Денис нахмурился. Он немного знал про кольцо, как-то раз Маша, оставшись без вещей, в расстройстве пожаловалась ему, что оно для нее значит, но он ни разу не видел, как она им пользовалась. Может быть, он даже принял Андрея за ее воображаемого друга, однако теперь ее бледное лицо с заплаканными глазами, ее дрожащий голос и тщательно подобранные сухие слова сказали ему больше. Ведь он сам когда-то пережил потерю, разлученный с Алиной. Денис понял – то, что произошло с Машей в башне, изменило ее, и может быть, безвозвратно. Это расстроило его и смутило, чтобы скрыть свои чувства от девочек, он наклонился к двойнику, принялся осматривать ее.

– В этой одежде ты была, когда мы впервые встретились? – уточнил он, поднимая руку куклы. У той сгибались не только локти и запястья, но и каждый пальчик, обтянутый черной блестящей тканью, двигался, как у человека.

– В этой, а что? – хмуро спросила Маша, отводя взгляд.

– Почему ты не заберешь ее? – спросила Алина.

– Мне не хочется, – ответила Маша и отошла в сторону, выглянула между кристаллов с башни. Ей даже самой себе было трудно это объяснить, но она не могла заставить себя снять одежду, словно со сломанной куклы, с той, кто только что двигалась, говорила, плакала. Маша знала, что, когда она вернется домой, джинсы и свитер вернутся к ней чистыми, неношеными, но не была уверена, что сможет их носить, не думая о двойнике.

«Спрячу в шифоньер подальше, вот и все», – Маша потрясла головой, чтобы прогнать неприятные мысли, и внимательнее, чтобы отвлечься, принялась осматривать город. Господин Ветров был теперь ярко освещен солнцем. Больше всего он напоминал Маше бабушкин сервант, полный хрустальных бокалов и всевозможных вазочек. Все здания казались хрустальными, солнце отражалось в их гранях и щедро рассыпало солнечные зайчики по улицам и площадям. Одна площадь привлекла Машино внимание. Посередине было что-то вроде высохшего фонтана – хрустальный семиконечный цветок с чашечкой посередине. У семи его концов стояло семь стеклянных шипов. К этой площади вело семь прямых как стрела улиц, но у самой площади выходы были загорожены деревянными хибарами, не вписывающимися в хрустальное великолепие города, стенами из валунов и зарослями кустарников.

– Маша, я не помню, чтобы ты пришивала к рукавам ленточки, зачем это? – вдруг отвлек ее вопрос Дениса.