Воины Нав - Виталий Дубовский

Осторожно раздвигая тяжелые ветви, она стала разговаривать сама с собой, вглядываясь в темноту.

— Ничего, сейчас тропинку найду и выйду отсюда. Ай да Верея! В какие дебри меня закинула.

Громкий крик совы, разнесшийся в ночной тиши, заставил ее испуганно пригнуть голову, останавливаясь.

— Нет, ведьма, тебе меня не испугать!

Беспута вновь пошла лесом, внимательно оглядываясь по сторонам. Будто издалека раздался голодный волчий вой, многоголосо разносясь по лесу. Тоскливый хор, взывающий к лунному свету, прошелся морозом по ее коже. Девушка замерла, прислушиваясь — вой повторился вновь, уже приближаясь. Содрогнувшись лишь от одной мысли о встрече с волчьей стаей, колдунья опрометью бросилась бежать.

— Мамочка! Да где же эта проклятая тропа?

Ветви больно стегали по лицу, цеплялись за рубаху, пытаясь задержать беглянку. Падая снова и снова, колдунья поднималась и вновь продолжала бежать, безумно озираясь по сторонам. Волчья стая, настигала ее, вой раздался совсем близко, заставив сердце колотиться в безумном темпе. Раздвигая руками густой колючий кустарник, Беспута выбежала на поляну и остановилась, подняв голову к ночному небу.

Губы ее истошно зашептали, обращаясь к сияющим звездам Большого ковша:

— Помоги мне, Матушка-Макошь, одолеть зверя дикого. Дай мне сил выстоять против стаи волчьей. Не прошу о жалости тебя, ибо нет ее в жизни нашей. Лишь силы прошу у тебя, дабы победить в схватке страшной.

Она обернулась, гордо расправив худенькие плечи в ожидании волчьей стаи. Ее рука вновь запылала колдовским огнем, искусанные в кровь губы зашептали слова силы:

— Стрелами калеными встречу врага смертного, натяну тетиву невидимую, под светом Макоши свитую. Лети, стрела, рази врага моего, рви его, коли его, изведи его. Ключом замки отпираю, ворожбу выпускаю.

Уверенно упершись ногами, она будто натянула невидимый лук и замерла в ожидании волчьей стаи. С треском, ломая ветви кустов, стая серых убийц выбежала на поляну и, не замедлив шага, бросилась к добыче. Одна за другой полетели огненные стрелы, спускаемые невидимым колдовским луком. Раздавшийся визг боли сливался с яростным рычанием хищников. Один за другим волки падали, сраженные огненными колдовскими стрелами.

— Один, два, три! — рука вновь спустила тетиву и бессильно повисла вдоль девичьего тела. — Четыре.

Пылающая ладонь, держащая невидимый лук, погасла, освободившись от последнего наговора. Беспута вздохнула, обессиленно рухнув на колени. Убитые четверо волков безмолвно лежали на траве, не добежав до нее всего несколько шагов. Вдруг кусты затрещали, и на поляну выбежал пятый волк. Огромный матерый убийца замер, разглядывая павшую стаю, серая шерсть на загривке поднялась, и он зарычал, обнажая желтые клыки. Неспешно обходя девушку по кругу, волк приближался, постоянно меняя направление и припадая к земле. Губы Беспуты испуганно задрожали, прошептав:

— Пятый. Мамочка моя, пятый! Откуда же ты взялся, серенький? — она поднялась с колен, стараясь не отводить от зверя глаз. Мысли ее путались в поисках быстрого заклятья. — А может, отпустишь меня? Я же тебе ничего не сделала?

— Я сделала! — из-за дерева вышла улыбающаяся Верея, опираясь на клюку. — Ой как я сделала! Не может он тебя отпустить, девонька, покуда крови твоей не отведает. А коли отведает — то и подавно не отпустит. Это же зверь дикий!

Ведьма гадко захихикала, неторопливо приближаясь к ним.

— А ты думала, старая Верея в ножки тебе падет? Пощады просить станет? Дудки! Я свой конец знаю, не тебе мою жизнь забирать…

— Верно, старая, не ей — мне!!! — рявкнул огромный серый волк, молниеносно бросаясь на ведьму и смыкая пасть на ее тонкой дряблой шее. Вмиг морок, наведенный Вереей, развеялся, и Беспута, пошатнувшись, оперлась рукой о дверной косяк. В доме лежащая на полу ведьма судорожно дергала ногами, из последних сил пытаясь вырваться из клыков беспощадного убийцы. Шерсть волка вновь стала черной, и он засмеялся, отрывая от тела Вереи свою окровавленную пасть.

— Попалась, старая! Все — дело сделано, я ухожу!

Неторопливо пробегая мимо Беспуты, Яма остановился, лизнув по-собачьи ее ладонь.

— Молодец, девка, хорошо сражалась. Только вот волчицу зря загубила. Нравилась она мне.

Волк развернулся и побежал темными улицами города, оставив Беспуту наедине с умирающей ведьмой. Колдунья устало вошла в дом, присела на лавку. Сердце ее екнуло при взгляде на умирающую Верею. Сквозь хриплое булькающее дыхание пробивались едва различимые слова:

— Дом… Домовик… проклятый. Кабы не он… Я бы вас!

Ведьма глубоко вздохнула в последний раз и затихла, словно заснув. Беспута вышла во двор и принесла брошенный перед сражением факел. Не имея больше сил на ворожбу, она ткнула его в печь, поджигая. Пускай Верея никогда и не была ей подругой, но все же она ведьма и имеет право на погребальный костер. Выйдя на улицу, Беспута облегченно вздохнула, старая хибара за ее спиной быстро занялась пламенем. Выбежавший на двор кот испуганно мяукал, оплакивая утерянное жилище.

Ну вот и настал твой черед, пресветлый князь. Беспута, пошатываясь, пошла к его дому, желая до капли испить жизнь обреченного. Нужно было поскорей восполнить растраченные силы. Голосисто прокричали первые петухи, оповещая о наступлении рассвета. Ни один солнечный луч так и не смог пробиться сквозь мрачную пелену небес. В городе по-прежнему правила черная ночь.

Борт корабля плавно коснулся пирса, направляемый умелыми руками гребцов. Береговая охрана Асгарда суетливо принялась вязать к утке концы каната, брошенного с корабля. Величественно покачивая огромной драконьей головой, ладья замерла, принимая на борт длинный деревянный трап. Опираясь о плечи воинов старыми морщинистыми ладонями, Ур поднялся на шаткий помост, внимательно оглядывая берег из глубины мешковатого серого капюшона. Сойдя с корабля нетвердой поступью, Элкор облегченно вздохнул, почувствовав под ногами землю.

— Земля. Вот и славно. Стар я уже для морских прогулок, — прошептал он, обращаясь к самому себе.

Могучая стража, окружив прибывшего чародея плотной стеной, двинулась вперед, повинуясь взмаху его руки.

— На городской торг. Хочу взглянуть, чему научились наши ремесленники.

Вооруженный отряд двинулся к торгу, подгоняемый уверенной поступью дряхлого на вид старца. Горожане поспешно расступались в стороны, едва завидев воинов со знаками Сварога на щитах. Элкор внимательно вглядывался в их лица, растерянные, испуганные, заинтересованные.

Редко Уры покидали свою обитель, посещая простой люд, оттого и встревожены дарийцы его визитом. Поднимая вверх ладонь, он приветствовал их, окатывая многолюдную толпу волной любви и нежности. Мягкое прикосновение его силы вызывало у людей улыбку, их глаза долго смотрели ему вслед, восторженно провожая Великого Ура, прибывшего со священной горы Меру. Элкор неторопливо шел улицами града, нежась в доброте их мыслей, словно старый мудрый кит, всплывший на теплую поверхность океана. Слава Великому Сварогу, что в Асгарде люди не утратили своей жизненной искры. Их помыслы были чисты, дела праведны, и потому Сварог никогда не отворачивался от чад своих, даруя им хлеб насущный и детей красивых.