Трофейная жена для лорда-дракона - Олеся Рияко

он не такой. Что он чем-то отличается от остальных обладателей силы, власти и высоких титулов.

Тихо выдохнув напряжение, она обернулась к нему и спросила прямо, глядя мужчине в его полные смятения и тревоги глаза.

— Ты знал о том, что твои люди без суда и следствия казнили слуг этого замка. Моих слуг!

Арвольд долго смотрел на неё, не проронив ни слова. Разглядывал её лицо, словно пытаясь прочесть мысли или… пытаясь придумать, что сказать, чтобы причинить меньше боли.

— Старший успел рассказать тебе, за что они понесли наказание?

— Наказание?! — вспыхнула гневом девушка. — Наказание это лечь спать без ужина, а это… это жестокое убийство! Они были простыми людьми и ничего не знали. В любом случае их должны были судить, прежде чем сделать такое… в замке же есть темницы! Почему их казнили вместо того, чтобы заставить дожидаться там справедливого…наказания?!

В отличие от неё мужчина сохранил самообладание. Медленно кивнув, словно своим мыслям, он сделал шаг к Тамиле и протянул к ней руки, словно желая снова обнять, но она увернулась, дав понять, что только честный ответ может дать им шанс на примирение.

— Законы военного времени и суровая реальность, вот что лишило их права на справедливое расследование. Возможно, на некоторых из казнённых действительно было меньше вины, чем требовалось для понесённого ими наказания. Но не на всех. После устроенной в замке диверсии в Фэррэйн-холле осталось всего семьдесят два боеспособных защитника. Против двух тысяч, присланных Грэйном к стенам замка — это просто ничтожно мало. Для охраны темниц пришлось бы выделить не меньше четырёх воинов. Для поиска скрывающихся и сочувствующим им потребовалось бы ещё больше… а с учётом того, что общей речью на приличном уровне среди моих людей владеет только Старший, это и вовсе превратилось бы в невыполнимую задачу.

— Кайя практически воспитала меня. Я любила её. Она погибла, из-за того, что хотела меня спасти…

— Нет. — достаточно резко прервал её Арвольд. — Если бы твоё спасение было единственной её целью, она покинула бы замок. Но она вернулась. Потому что эта женщина выполняла приказы, а не действовала из благих побуждений. Её задачей было поднять слуг на саботаж, она практически толкала мирных людей на самоубийство. И поверь, она знала, что делает. Старший всё сделал правильно, демонстративно казнив тех, чья вина была очевидна. Превосходящая жестокость охладила горячие головы и уберегла тех, кто готов был продолжить дело твоей кормилицы от опрометчивых поступков.

Тамила отрицательно замотала головой. Ей больно было такое слышать. Как можно примириться с мыслью, что для человека, с которым было связано столько тепла и воспоминаний, она была всего лишь работой?

— Я не верю. Я не верю, что не было другого выхода… без всех этих страшных смертей!

— Был. Но поверь, он бы вряд ли показался тебе лучшим. Пытки весьма эффективны в случае с простыми мирными жителями, но, к счастью, запрещены у аджайцев и считаются грехом в их религии. В таких случаях они обычно применяют длительное дознание, но на него не было времени. Замок был в осаде. После диверсии у Старшего было меньше людей, чем прежде. Он не мог одновременно разбираться и с угрозой внутри и снаружи замка. Тамила, я понимаю, как это больно для тебя, но он поступил верно.

— Убив невинных людей?

Арвольд тяжело вздохнул и снова попытался приблизиться к Тамиле, но та гневно оттолкнула от себя его руки.

— Между своими людьми и чужими он выбрал тех, которые точно были ему верны. Все заподозренные в работе на врага были казнены.

— Заподозренные? — Горько фыркнула девушка. — И чем же вы лучше Грэйнов, скажи? Столько разговоров о справедливости, о правде и том, что её нужно отстаивать, какой бы она ни была… Ты хороший, а они плохие, да? Прости, но я не вижу между вами разницы.

— Она есть. — Арвольд гневно сверкнул глазами. — Как минимум в том, что мы не убиваем и не калечим детей.

Девушка поджала губы. Его слова, произнесённые так холодно, показались ей оплеухой.

— Тамила, всё это время я был искренен с тобой. Ты знаешь мою правду, всю, которая есть. Ты моя жена… возможно ты всё ещё не понимаешь этого, но ты ближе мне всех на свете. И я хочу знать, на чьей ты стороне. Именно поэтому сейчас я спрашиваю тебя, с кем ты, со мной или с ними?

Оказавшись не в силах выдержать его напряжённый, пронизывающий насквозь взгляд, Тамила отвернулась. Если бы он спросил её об этом до решающей битвы у Фэррэйн-холла… ох, если бы даже тогда, в гостинице, перед тем, как оставить её одну, так больно уколов в самое сердце сравнением со своей потерянной истинной! Она бы ответила, что да, она с ним. Но теперь…

— А если я не с тобой, что будет со мной тогда? — Спросила она с горечью. — Повесишь меня на воротах?

— Нет. Никогда. — ответил он не задумываясь.

Казалось, этот её вопрос сделал ему ещё больнее, чем мгновение назад было ей самой.

Арвольд прикрыл глаза, словно собираясь с силами, после сильного удара, и сказал на выдохе, едва подбирая слова.

— Эта жестокость… она и правда лишняя. Нам бессмысленно об этом спорить, ведь я согласен с тобой. Но когда на кону твоя жизнь и жизнь того, кто не задумываясь воткнёт тебе в спину нож, приходится делать сложный выбор. Я против любой жестокости, но жизнь научила меня никогда не судить о чужих поступках по одним только собственным принципам. Всё… всегда сложнее, чем кажется. Сложнее, чем нам хотелось бы…

— Возможно, Грэйны думают точно так же.

Жёстко ответила Тамила, вынудив Арвольда замолчать.

Он растерянно огляделся и, сделав шаг к большому дубовому столу, заваленному какими-то бумагами и картами, выудил из кипы бумаг небольшой запечатанный сургучом конверт.

— Вот. — протянул он его Тамиле.

В руку девушки лёг небольшой прямоугольник из молочно-белой бумаги. На бордовой сургучной печати отчётливо проступал оттиск знакомой печати — расправивший крылья ястреб, сжимающий в когтях змею, кусающую себя за хвост. Это был геральдический символ дома Грэйнов.

— Что это?

— Письмо. — напряжённо ответил Арвольд. — Оно было при младшем сыне Грэйна, когда его схватили. Адресовано тебе. Он сказал, что оно от его матери.

— Мне от Ирмы? — Тамила перевела растерянный взгляд с конверта на мужчину и обратно. — Румо… значит, он у вас в плену. Письмо… запечатано? — со вздохом отметила девушка.

— Тебя это удивляет? — Арвольд печально улыбнулся, поймав на себе её взгляд. — Без доверия не может быть доверия.

— Но если ты не знаешь, что там,