Спасти СССР. Адаптация - Михаил Королюк

Нет, такую бы я, пожалуй, не забыл. Добрая фея генетика щедро закидала ее лицо мелкими неяркими конопушками - больше всего досталось носу, где они действовали в уверенном большинстве, но и лоб, и скулы, и подбородок - никто не ушел обиженным. Веснушки поглядывали с ушей, сбегали по шее... Дальше все было прикрыто строгой белой блузкой, но почему-то под тканью мне явственно представились голые, обсыпанные пятнышками плечи.

Нет, точно не забыл бы. А, значит, что-то изменилось и здесь.

Мысленно пожал плечами: «ну, уж жизнь ленинградского КГБ точно пошла не так - нескучную жизнь я им обеспечил надолго».

История начинает течь иначе, пока в мелочах - вот и практикантов из США, о которых нас предупреждали утром на классном собрании, забросило в другую школу. В прошлый раз их у нас не было - теперь я уверен.

- You are welcome*, - улыбнулся я и еще раз с любопытством осмотрел американку. [* Да на здоровье.]

Рыжие брови, рыжие ресницы... Даже потертая фенечка, выглядывающая из-под наглаженной манжеты, и та оранжево-желтых цветов. В буквальном смысле слов - колоритная женщина.

- Хотите попробовать? - протянул ей гематогенку и пояснил, - it's a soviet specialty for children*. [*это такое особое советское лакомство для детей.]

Колебалась она не долго.

- Спасибо, - неуверенно покрутила в руках отломанные дольки и недоверчиво принюхалась к ним.

Из-за угла стремительно вылетела хрупкая миниатюрная брюнетка средних лет, которую нам сегодня представили как нового завуча по внеклассной работе. Да-да, знаем мы таких «завучей», с цепким, все запоминающим взглядом, что заботливо пасут приехавших в СССР иностранцев... К счастью, конкретно этот «пастух» - не про мою душу.

Оценив диспозицию, женщина одобрительно улыбнулась.

- А я вас потеряла... - пояснила американке, пристроившись у ее плеча.

- Это же не шоколад? - акцент у приезжей был не столько в произношении слов, сколько в интонациях.

Хотел было пошутить, что это - молоко коров напополам с их же кровью, но сдержался: она мне ничего плохого не сделала. Да и Мелкая свою половину уже почти закончила...

- Сгущенное молоко, мед, витамин С и содержащие железо белки, - перечислил я и слегка подмигнул левым глазом, - партия заботится о наших растущих детских организмах.

- А хорошо, - оценила та, жуя, - правда.

- Конечно, хорошо, - горячо поддержал я, - вот если бы не заботилась, было бы плохо.

Брюнетка взглянула на меня с легким осуждением, американка усмехнулась.

- Мэри, - протянула руку.

- Андрей Соколов, - слегка пожал прохладную твердую ладошку.

- Девятый класс, - с укоризной в голосе проинформировала «завуч» и уволокла женщину-костер за собой.

Я повернулся к Мелкой.

- У вас сегодня шесть уроков, - сказала она, и это был не вопрос.

- Ага, - подтвердил я, - а потом еще часа на полтора в актовом зале. Горком комсомола объявил конкурс агитбригад - мы участвуем. Вы и десятые будете готовиться к экзаменам, а мы - петь и танцевать.

Она понимающе покивала, и я, пару мгновений поколебавшись, негромко предложил:

- Давай, я ключ дам - иди ко мне домой. Пересидеть...

- Нет, - она ответила не задумываясь, - я буду с мамой.

- Что-нибудь... - я наклонился ближе, - что-нибудь надо? Я могу достать, помочь...

Мелкая промолчала, но глаза ее стали совсем тоскливыми. Коридор затихал перед звонком, и хотелось шагнуть вперед, чтобы ободряюще приобнять ее за худые плечи, но тут кто-то толкнул меня в спину.

Резко обернулся - это был Паштет, жизнерадостный до отвращения.

- Дюх, ты чего тут застрял? Пошли! Там сценарий принесли, сейчас роли распределять будут!

«Спокойно», - сказал я себе, - «спокойно. Это - Паштет. Он - хороший».

На плечо опустилась ладонь. Я почувствовал ее тепло даже сквозь форму.

- Все в порядке, - позади раздался голос Мелкой, и мое раздражение начало было улетучиваться. - Иди... Пой и танцуй.

Я стиснул зубы и окаменел.

Ладошка сначала пугливо дернулась, а потом как-то обреченно поползла с моего плеча.

- Андрей... - начала было Мелкая робко, но я взмахнул рукой, и наступила тишина.

Паштет смотрел на нас округлившимися глазами.

- Паш... - сказал я проникновенно, - иди. Я доверяю тебе получить на меня эту чертову роль.

Он приоткрыл было рот, собираясь что-то то ли спросить, то ли, наоборот, сказать, но благоразумно промолчал.

Затихли вдали его быстрые шаги, отзвенел отчаянно звонок, и в коридор пришла тишина.

- Извини... - проговорила Мелкая мне в спину сдавленным голосом, - я сорвалась... Извини, извини...

Я повернулся, и она тут же ткнулась лбом мне в грудь.

«Только не обнимать!» - рявкнул я себе свирепо и отвел руки за спину, - «сразу всю получишь, с потрохами».

- Тебе не за что извиняться, - начал я негромко ворковать куда-то в матовый блеск волос, - я ж понимаю, как тебе тяжело. Ты прекрасно держишься. Все пройдет, и это - тоже...

От нее хорошо пахло. Этот запах, безымянный, но правильный, тихо веял откуда-то из-за шиворота, словно теплый мягкий бриз. До боли хотелось обнять, но я лишь покрепче сцепил кисти за спиной и продолжил в темечко, стараясь быть убедительным:

- Я хочу помочь, как-то облегчить... Подумай, может, что-то надо купить? У меня есть возможность, правда...

Мелкая замерла, словно раздумывая. Потом подняла голову и с каким-то недоверием, будто ослышалась, посмотрела на меня снизу-вверх, и было в том взгляде столько горечи, что у меня заныло сердце.

Она шла ко мне совсем не за этим - ей просто надо немного тепла, а я вместо этого пытаюсь откупиться. Как глупо все опять получается...

- Извини, - пробормотала она потерянно и чуть отодвинулась назад. Мотнула головой, отбрасывая сбившуюся челку, и продолжила, криво улыбнувшись, - да, тяжело... Вот и фантазирую всякое - про себя... Про тебя...

И она продолжила тихое, буквально по четверть шажочка, отступление, глядя куда-то мне за спину.

- Ты тут ни причем. Так что - извини.

Я болезненно дернул щекой.

- Стой, - сказал глухо и придержал ее за плечо, - стой.

Время затормозило ход, с интересом поглядывая на меня. Будущее зарябило, ветвясь вариантами.

- Ох, - я притянул ее к себе и прошептал, зарывшись носом в волосы, - горе ты мое...

Тремя часами позже, школа

Из полутемного сводчатого подвала, что служит школьным гардеробом, я вышел за Томой и сразу ускорился, обгоняя. Замелькали под ногами крутые щербатые ступеньки, и к портфелям, что рядком дожидались нас на подоконнике, я поспел первым. Cразу по-хозяйски взялся за ее, но Тома стрельнула взглядом на идущих вместе с нами одноклассников и сделала мне страшные глаза. Я умилился.