Андервуд. Том 3 - Илья Рэд

был ранен. Кровь стекала с туловища на лапу, он был исхудалый, шатался, но всё ещё страшен для большинства обитателей этих мест. Рыча, хищник приближался к счастливому подарку судьбы. В таком состоянии он навряд ли бы догнал серьёзную добычу, а тут привалило несколько десятков килограммов отборного мяса. Самое то, что бы насытится и зализать раны.

Голова Ника лежала на каменном полу — он уже понял, что если судьба подкинула неприятностей, то будет сыпать до самой макушки. Такова жизнь. День сменяет ночь, жизнь — смерть, всё в едином цикле. И надо же было им встретиться с этим хищником именно в таких обстоятельствах?

Рык усиливался, клокоча из утробы волка. Он подошёл на расстояние рывка и внимательно следил за человеком. Всё, что ему осталось — добить жертву. Он уже чуял его кровь. Наконец, настала та секунда перед броском, когда всё живое замирает и слышен только стук сердца.

Человек прикрыл глаза. Пора!

Зверь прыгнул. Пасть щёлкнула, но… Почему так больно? Что это? Ничего не понимая, хищник пятился назад, царапая когтями камень. Толчок, и ему это удалось. Тело человека, нет, какого-то странного создания, впилось ему в шею и не отпускало. Облезлый пещерный волк чувствовал, что попал в западню.

Он тащил и тащил за собой «добычу», визжал, скулил, рвал когтями этого полумёртвого противника, но всё напрасно.

Его душили. Ему перегрызли горло, а потом хрустнула шея. Монстр присел на лапы и смотрел в пол, глаза закатывались, конечности давно перестали шевелиться, и вскоре вздымающийся живот замер. Зверь испустил дух.

Ник разжал крокодильи челюсти.

«Не сегодня, дружок».

Метаморфоза была мерзкой, но он заметил одну особенность. В личине хладнокровной рептилии отравление переносилось легче. Вероятно, это связано с высоким болевым порогом крокодилов. Ник даже смог отползти в сторону, хоть это и далось нелегко.

Беглый обыск отобрал ещё одну надежду — антиболевой амулет Брогг всё же изъял у него, как и плащ с прочими артефактами, облегчавшими жизнь.

Ник был один в богом забытых пещерах, умирающий, без еды и каких-либо сил сопротивляться новым тварям. Единственное, что его спасало от неминуемой гибели — это невосприимчивость к температурам и крепкий иммунитет.

Он мог валяться в любой луже, никакие переохлаждения или воспаления лёгких ему не страшны.

«Ну да и без них всë скоро превратится в камень».

Ник откашлялся кровью и сел, прислонившись к стене. Труп волка был совсем рядом. Слизни пока не спешили его обрабатывать. Боялись другого хищника. Сейчас это единственный источник пищи на многие дни вперёд.

Эта мысль не была для него ужасной, скорее прозвучала в мозгу прагматичным тоном. Простая математика, цифры и факты. Да ему больно и противно жрать волчатину, но придётся. Даже если желудок потом вывернется наизнанку под действием окаменения, но что-то да усвоится. Сейчас любые средства хороши, чтобы выжить.

«Я всеяден».

Монстры для обычных людей как отрава… Крокодильи челюсти неплохо справились с этой пищей. Первый проглоченный кусок едва не вырубил его от нахлынувшей боли, но надо бороться, успеть вылечиться до того, как исчерпается запас душ. Поддержание формы не вечно, а ему ещё нужна регенерация.

В общем, часа через четыре он покончил с мясом. Съел, сколько мог, и спрятался за сталагмитами уже в человеческой форме, вырубившись скорее от боли, нежели от усталости.

Проснувшись, он обнаружил, что тушки волка уже нет. Плюсом было то, что во время отдыха его никто не трогал. Снова началась схватка за существование.

Единственная разумная мысль, пришедшая в голову: обратится крокодилом, и вырвать из себя распространяющуюся заразу. Сказать просто, да только малейшие прикосновения к окаменевшим краям раны отзывались болью.

Чтобы добраться до внутренностей, ему придётся сначала вырвать этот застывший кусок в животе. Когда Ник его касался, казалось, каменная трубка расходилась в стороны — это тоже усложняло задачу. Ножей у него не было…

Однако смекалка подсказала выход: он использовал десять душ на баф силы и вырвал один из своих длинных крокодильих зубов. До свадьбы заживёт. Он мысленно представил свадьбу кроков и заржал. Перед глазами встала смущающаяся невеста-кайман в фате, с букетом из куриных ног, а позади — зубастые подружки…

Тупая шутка чуть не уложила его, видимо, нервы совсем ни к чёрту. Вздохнув, он воткнул зуб рядом с раной и прошёлся по краям камня, разрывая кожу. Сантиметр за сантиметром. Важно было сделать это как можно быстрей — регенерация схватывала края.

Провозившись три часа, он психанул и влил в руку сразу сорок душ, рывок, и каменная дрянь порвала живот. Он наблюдал, как алый коралл тащит за собой внутренности. Чёрт. Дерьмо. Дерьмо.

Открылось сильное кровотечение. Его проклятая сила играла с ним злую шутку. Что бы он ни делал — та лишь усугубляла положение.

Ник упал в обморок. Позже, встав, он обнаружил, что рана затянулась. И снова на месте неё был камень. Однако дышалось в этот раз легче, словно распространение на время остановилось и опять полезло в отросший желудок с кишечником.

«Придётся регулярно вырывать. Иначе лёгким конец».

А ещё возникла одна маленькая догадка. Сейчас у него на стенках сосуда семь тысяч четыреста душ. Они безостановочно «спасали» ему жизнь.

«Неужели придётся обнуляться?» — с досадой подумал Ник.

Этот запас он кропотливо копил во время путешествия по Равнинам и теперь, выходит, напрасно? Но если это единственное решение…

В подобных размышлениях и борьбе прошла целая неделя. Раз за разом воин вырезал опухоль. Иногда казалось, что вот-вот он вычистит там всё. Ему становилось легче на следующий день, но в течение суток всё возвращалось обратно. Из-за этого Жнец не мог преодолевать большие расстояния.

Ещё Ник заметил, что души, конечно, лечат его, но их количество снижается. И чем дальше, тем больше.

Мозгами и упорством он готов был вытерпеть любые неудобства, но вот тело и нервная система говорили обратное. В день расходовалось сначала по двести душ и вот дошло до пятисот к концу недели. Эти новости не очень ему понравились.

Проклятый яд, будь он неладен,