Демоны брельского двора - Инна Мар

успокоилась. Я подумаю, как с ней сладить миром.

– Я возьму ее на себя. – Далии совсем не понравился тон, которым это было сказано, и она приготовилась было возразить, однако он спросил: – Возле фонтана носится твой друг-поэт, не тебя ли он ищет?

Далия помахала листами и утвердительно кивнула.

– Мы договаривались там встретиться, но он куда-то исчез.

– Я так и понял, что этот вечер ты посвятила искусству, а поскольку из этих деятелей я знаю только Виотти и Мальвораля (и то только потому, что они постоянно отираются возле тебя), то шансов привлечь твое внимание у меня нет. Но раз уж я не тиран, пойду обходить посты.

Она засмеялась и быстро его поцеловала.

– О, я обязательно поговорю с тобой об искусстве позже. Обещаю, тебе понравится.

– Да уж будь так любезна, – проворчал он, – а то я уже погряз в невежестве.

24

На следующее утро во время богослужения в храме к ней подсела Ива Нелу и торжественно объявила, что не держит на нее зла.

– Я знала, что вы этого не сделаете, вы слишком благородны для такой низости, – она отмела все попытки Далии возразить ей: – нет, не спорьте, я сразу заметила, что вы прямая и искренняя и не похожи на остальных. Я обязательно попробую вам помочь.

После службы вся компания из королевы, принцессы и их фрейлин отправилась на пикник в Манский лес. После завтрака кавалеры и дамы принялись играть в бильбоке и карты, и, воспользовавшись всеобщей суматохой, девушки незаметно улизнули и отправились прогуляться вдоль реки. Далия частично поведала Иве об истории своих отношений с Меченым, начиная со встречи в Арласе, и о том, как им сейчас приходится скрываться.

– Я плохо запомнила его тогда: было темно, да и я была почти в бреду, – говорила она, – Иногда мне казалось, что это точно он, потом я начинала сомневаться: мой незнакомец из Арласа был немного дружелюбнее, к тому же я думала, что будь это он, он должен был бы как-то сказать мне об этом. Хотя он мог тоже меня не узнать. Так или иначе, я решила, что все это дело прошлое, забыто и быльем поросло. К тому же появился принц, а он производит весьма ошеломляющее впечатление. И хотя я была увлечена Арно, меня все-таки тянуло к нему. А однажды я увидела у него в руках старый шлем со вмятиной с правой стороны и дырками от булавы на левой – его я очень хорошо запомнила – и все сомнения рассеялись. В общем, время все расставило на свои места. Не знаю, надолго ли…

– Вы напрасно тревожитесь, – сказала Ива. – Королю скоро это все наскучит, и он оставит вас в покое. И меня тоже, я надеюсь. Все непременно будет хорошо.

Далию всегда поражала настойчивость, с которой люди верили в то, что все непременно будет хорошо, несмотря на отсутствие каких-либо к тому оснований. Ее новой приятельнице, впрочем, это было простительно: она была не в курсе относительно череды убийств и покушений, а Далия решила, что день слишком хорош, чтобы омрачать его кровавыми воспоминаниями. Они продолжили болтать, и Ива Нелу рассказала ей свою историю.

Она была дочерью скульптора, которого обвинили в ереси, и он был вынужден бежать из страны; мать умерла от болезни, детей разобрали в услужение и подмастерья соседи, а самую младшую, Иву, взяли к себе монахини, с которыми она прожила вплоть до знакомства с будущим мужем. Знаменательная эта встреча произошла так: однажды в Льегге, выходя из суконной лавки, она случайно встретилась с богато одетым мужчиной, который долго провожал ее взглядом, а через три дня явился к ним просить ее руки. Несмотря на то, наружность его весьма была далека даже от просто невзрачной (при известной доле неприязни ее даже можно было называть отталкивающей), но для безродной нищей сироты партия была весьма удачной, даже при том, что она не знала, кто он на самом деле. «Зато достаточно молод и видно, что умен. А главное, как влюблен», убеждали ее сестры. Ива с гораздо большим удовольствием осталась бы в монастыре, однако настоятельница, совершенно не обрадованная подобной перспективой, практически принудила ее принять его предложение. Свадьба была устроена незамедлительно, и через несколько недель, после прохождения короткого курса обучения благородным манерам, молодая супруга была представлена ко двору. Здесь семейная лодка наткнулась на первые пороги: Иве, привыкшей к уединению, от такого столпотворения становилось не по себе, она была шокирована придворными нравами и обращением и умоляла мужа позволить ей выезжать как можно реже и не оставлять ее одну.

– Так что это по моей вине бедному доброму Жеану пришлось прослыть тираном и ревнивцем, – сказала она Далии, которая и так уже подозревала что-то подобное, – хотя нельзя сказать, чтобы он был совсем не ревнив… Иногда он так на меня смотрит, что мне становится страшно. Мне кажется, что он все знает.

Далия, которой «бедный добрый Жеан» вовсе не казался таким уж бедным и добрым – напротив, она ощущала в нем нечто темное, какую-то скрытую жестокость – обеспокоенно спросила, как они ладили с мужем.

– Не так, чтобы очень хорошо. Он мрачен и замкнут, и мне с ним тяжело. Я его не понимаю. Наверное, он слишком умен для меня, а может быть, просто я плохая жена. Хотя о чем я говорю, – воскликнула она, неожиданно заломив руки, – конечно же, я плохая жена, ведь я его обманываю.

Ива выглядела так, будто вот-вот разрыдается, Далия попыталась утешить ее, рассказав пару анекдотов из придворной жизни, где все изменяли друг другу со всеми.

– При дворе супружеская любовь – признак дурного тона. Повсеместно браки заключаются по расчету, но в провинции супруги все же привязаны друг к другу, или хотя бы делают вид. Здесь же никто не утруждает себя притворством. Ваш муж прекрасно знаком с местными нравами. Он не захотел оставить вас дома, пусть теперь пеняет на себя.

– Для меня всегда было незыблемым, что узы брака священны, – печально покачала головой Ива, – и вот теперь …

– Вы напрасно себя терзаете, – прервала ее Далия, – от вашего самобичевания рога вашего мужа не станут короче ни на йоту. Расстаньтесь с любовником или смиритесь с тем, что вы мерзкая грешница и после смерти получите раскаленными вилами в бок.

От неожиданности Ива подскочила и в первую секунду с изумлением уставилась на нее, затем рассмеялась.

– Ну что ж, пусть так. Это не такое уж ттрашное наказание за мое счастье.

Она