Коби Брайант. Философия игры и жизни легендарной Черной Мамбы - Роланд Лазенби

с трудом завоеванным опытом. До 1996 года, за четыре десятилетия существования лиги, около полудюжины игроков, в основном крупных мужчин, перешли непосредственно из школы в НБА, причем не всегда с дальнейшим успехом.

1940-е годы и Вторая мировая война открыли дверь для нескольких подростков, которые вошли в игру в то время, когда профессиональный баскетбол только трансформировался в НБА. Но в ту эпоху большинство игроков были ветеранами в полном смысле этого слова. Многие из них служили в армии во время Второй мировой войны. Они знали, как бороться за место в составе, что означало, что для молодых особо много места не было.

Конни Симмонс и Джо Грабоски были подростками той эпохи, которые сделали долгую карьеру надежных игроков, не особо хватавших звезд с неба. Но по большей части профессиональный баскетбол не занимался молодыми игроками.

Профи были рискованным бизнесом в конце 1940-х и начале 1950-х годов. Болельщиков было немного, и почти не было освещения в прессе, может быть, абзац на последних страницах спортивных разделов местных газет. Когда в 1946 году НБА начиналась как Баскетбольная ассоциация Америки, в ней было одиннадцать команд, но вскоре это число сократилось до восьми испытывающих нужду клубов. В те дни ребята играли в студенческий баскетбол с идеей заработать бесплатное образование плюс немного карманных денег от выпускников. Профессиональным баскетболистам платили немногим больше, чем землекопам. Почти все они должны были работать на стороне и во время межсезонья. Они сами стирали свою униформу в гостиничных раковинах, – если у них, конечно, были гостиничные номера.

Отказ от образования в погоне за вялой мечтой о профессиональном баскетболе для ребят той эпохи не был какой-то ставкой на большие деньги; это больше походило на прогулку по Луне. Кроме того, студенческая игра – это гламурная игра. Она привлекала внимание прессы.

У профессиональных команд были свои преимущества при статусе студенческого баскетбола как некоего испытательного полигона. Вскоре в НБА было принято правило, согласно которому, если ты рано покинул колледж, то ты должен подождать, пока весь твой класс не закончит, прежде чем у тебя появится возможность играть. Уилт Чемберлен, мастер игры под корзиной и физический образец своей эпохи, покинул Канзасский университет после двух сезонов, в 1958 году, и ему не разрешили играть в НБА.

Вместо этого он играл за «Гарлем Глобтроттерс», пока его класс не закончил и ему не разрешили присоединиться к старым «Филадельфия Уорриорз». НБА сохраняла такое отношение к студенческим игрокам до тех пор, пока Американская баскетбольная ассоциация не приняла бразды правления в 1967 году, отменив какие-либо правила, запрещающие игрокам обходить колледж, чтобы присоединиться к профессионалам.

Мозес Мэлоун, который пошел в АБА из школы в 1974 году, а затем перешел в НБА, попал в Зал славы. Другие, такие как Дэррил Докинз из «Сиксерс» – старый товарищ Джо по команде, – пришли слишком рано, испытывали трудности в мире взрослых мужчин и так и не реализовали свой потенциал.

По большому счету, профессиональные команды в 1980-е годы избегали молодых игроков, особенно тех, кто хотел попасть в лигу непосредственно из школы. Но Национальная ассоциация студенческого спорта в 1983 году решила принять жесткие новые правила академического отбора, а затем, казалось, все больше ужесточала эти правила с каждым годом, что означало, что все больше и больше спортсменов из неблагополучных семей имели сложности с тем, чтобы найти себе место в студенческом баскетболе. Многие из них закончили двухгодичный неполный колледж, улучшили свои оценки и игру, а затем перешли в «Дивизион I», заканчивая университет.

Эти академические обстоятельства вынудили 211-сантиметрового Кевина Гарнетта в 1995 году пойти в НБА прямо из школы, что, в свою очередь, повлияло на дальнейший выбор Брайанта.

Хотя ранний переход и был возможен, но существовало некоторое сопротивление, причем не только со стороны команд НБА и средств массовой информации, но и со стороны самого комиссара НБА Дэвида Стерна.

Тони Дилео, директор скаутинга в «Сиксерс» в то время, вспоминал, что Стерн дал понять, что не хочет присутствия «скаутов НБА в школьных спортзалах», потому что просто одно их присутствие может побудить молодых игроков принимать плохие решения о своем будущем. Он также хотел защитить саму лигу от наплыва молодых талантов, не подготовленных к жизни профессионала.

В середине 2000-х годов Стерн и ассоциация игроков НБА договорились запретить игрокам напрямую вступать в лигу и запретить скаутам НБА приходить на игры школьников и ЛСС.

Но в 1996 году запретов еще не было, а у Джо Брайанта в кармане уже было соглашение от «Адидас». Этой весной он решил далеко замахнуться. Он знал, что у «Филадельфии-76» был первый выбор на драфте. Вот он и попросил своего старого друга Тони Дилео провести Коби через неофициальные тренировки, чтобы подготовить его к официальным тренировкам, которые другие команды НБА используют для своих оценок его в качестве игрока.

«Джо просто хотел, чтобы с ним немного поработал кто-то другой, может быть, “другой голос”, – вспоминал Дилео, – чтобы Коби знал, чего ожидать».

Дилео никогда прежде такого не делал, но он согласился. Дилео уже видел, как Брайант выступал против профессиональных игроков прошлым летом в Сент-Джозефе, и он видел, как он играл в школе, поэтому ему было интересно посмотреть, как он себя покажет.

Дилео также вызвал посмотреть на игрока еще одного из давних скаутов команды, старого тренера Джо, Джина Шу. На тренировках Брайант не должен был играть против других игроков, а просто выполнял различные упражнения. Если бы тебе абсолютно необходимо было выбрать слабое место в игре Брайанта в то время, то это, вероятно, были бы броски, сказал Дилео: «Он хорошо бросал. Ты знал, что его броски будут намного лучше, потому что он обладал механикой и работоспособностью. Это был лишь вопрос времени. Так что это не было проблемой».

Все те разы, когда Дилео наблюдал за Брайантом, все способности молодого игрока сразу проявлялись на этих неформальных тренировках, вспоминал скаут: «Чем больше я работал с ним, тем больше мог видеть это внутреннее стремление, это невероятное внутреннее стремление быть великим. Ты мог просто видеть, как он работал, как он просто слушал, принимал все и применял к своей игре».

Шу и Дилео прекрасно знали о способностях Джо. Они видели эти гены в замечательном атлетизме сына и его отточенных навыках.

«Если сложить все это вместе с этим напором, то получится нечто особенное, – сказал Дилео. – Все эти великие, величайшие игроки, такие как Майкл Джордан и Мэджик Джонсон, все они обладали невероятным стремлением быть великими. И у него это было.