Лабиринт - Дмитрий Болотин

class="p1">После того как мы загрузили вещи в машину, через полчаса были уже дома, и, пока Лера принимала душ, я разогрел приготовленный заранее завтрак и налил горячий ароматный кофе. Выйдя из душа в одном полотенце, Лера взяла вещи и вернулась в душ, из которого через несколько мгновений послышался звук фена. Давненько я не слышал этого звука из ванной, ведь сам я голову не сушил в силу того, что короткие волосы успевали высохнуть до того, как я выйду из дома. Прекрасно, когда дома женщина, и ещё лучше, когда такая красивая, как она.

– Андрей, сколько у нас ещё времени есть? – послышался голос Леры из ванной.

– Ну, вообще, уже времени нет. Пора бы второпях позавтракать и выезжать. До начала осталось чуть больше часа.

– Хорошо. Тогда краситься не буду. Давай кушать! – Лера вышла из душа и села за стол, отломив себе кусок омлета. – Боже, как вкусно! Ты же говорил, что не умеешь готовить?

– Я говорил, что на костре не умею ничего готовить, а дома с нормальной плитой вполне неплохо справляюсь. Нравится?

– Конечно! Очень вкусно. Вечером ужин я приготовлю. Съездим вместе в магазин?

– Хорошо, но думаю, что к вечеру устанем, и можно будет в ресторан сходить, если хочешь.

– Нет-нет. Я приготовлю что-нибудь сама. Лучше дома вместе время проведём.

– Договорились!

Позавтракав и загрузившись в машину, мы отъехали. Я не стал говорить Лере, что мы опаздываем и хорошо было бы собираться чуть быстрее, так как уже проходил это с бывшей женой. Видимо, это в натуре женщин. По крайней мере, краситься не стала, когда узнала, что мы опаздываем – хороший знак. Да и зачем ей краситься? По-моему, она прекрасна и без косметики.

К нашему приезду многие уже были на кладбище. Лёша что-то обсуждал с двумя мужчинами, а Алиса успокаивала Свету, которая рыдала около гроба Саши, невдалеке от сидящих на стульях троих детей. Подойдя ко всем, мы поздоровались с присутствующими, и Лёша представил Леру Алисе, которая при знакомстве лишь слегка улыбнулась и продолжила успокаивать Свету. Мы прошли к детям и сели рядом с ними, чтобы в случае необходимости как-либо поддержать их. Вообще, они держались хорошо, в отличие от своей матери. Хотя, что уж им там понимать в их возрасте? Кажется, что мне в детстве было совершенно без разницы, хоронят кого-то или нет. Думаю, что у многих людей сожаление и печаль при смерти человека приходят лишь по мере взросления. Дети были больше удручены плачем Светы, нежели тем, что Саша лежал в гробу. Удивительно то, как похоронные мастера заделали дыру от гвоздя в его лбу. Гроб был открыт, и Саша лежал, на первый взгляд, абсолютно невредимый. Если бы я своими глазами не видел торчащий из его головы гвоздь шесть дней назад, то даже и не подумал бы о том, что он в ней был – великолепная работа!

Лёша помог организовать Свете почти все детали похорон, и теперь оставалось лишь догадываться о том, почему он так рвался помочь: то ли он с Сашей общался гораздо ближе, чем я ранее предполагал, то ли пытался компенсировать чувство вины за причастность к афере, приведшей к его смерти, если такая действительно была, то ли от всего вместе. Как же мне понять, что там на самом деле было? Что бы я ни спрашивал у Лёши, он отвечал так, что нельзя было понять, причастен он к тому, что происходило на заводе или нет. С одной стороны, он располагал доверием Саши, и ему, судя по всему, нужны были деньги, и он мог согласиться помочь Саше устранить Владислава Викторовича и, впоследствии, Виталика. Но с другой стороны, сложно поверить в то, что они с Сашей могли вообще такое задумать. Явное противоречие, ведь Сергей, давно знавший Виталика и способный его попросить испортить генератор, пытался сбежать, и ему пытались помочь сообщники. Но откуда тогда в куртке у Лёши ключи от шкафчика? Может, ему их подложили, или он в последний момент надел чужую куртку? Пожалуй, это бы всё объяснило. Мы же все переоделись после тушения машины в стандартную форму! Он мог просто случайно надеть куртку Сергея! Вот и потенциальный ответ на мучающий меня вопрос, но всё-таки хорошо бы проверить наверняка. Что же у него спросить такого, чтобы выяснить правду?

Священник начал нудно бубнить какую-то молитву и ходить с воняющим на всю округу кадилом, а гроб стали медленно опускать в яму, изголовье которой украшало огромное мраморное надгробие с выгравированной фотографией Саши и датами его жизни. Вокруг могилы собралось человек семьдесят, хотя многие из них, судя по выражению лица, пришли сюда по чисто формальным причинам и явно скучали – это выражение лица с каждым годом я вижу всё чаще и чаще. Хорошо, что Лера со мной: пожалуй, она одна из немногих здесь присутствующих, на лице которых читаются искренние эмоции. Лёша, Света, Алиса, трое Сашиных детей, ещё какая-то пара, стоящая рядом с ними… кажется, что и десяти человек, искренне скорбящих об утрате, не наберётся. Неужели и у меня на похоронах так будет? Думаю, что даже хуже, ведь детей и жены у меня нет. Лёша, Лера и Вера расстроились бы, а остальные так же стояли бы и ожидали, когда всё закончится, создавая собой одетую в чёрное массовку.

Пожалуй, что на похоронах родителей, на которых присутствовало ощутимо меньше людей, опечаленных было даже больше, чем здесь, несмотря на то, что большая часть стояла с такими же безразличными и скучающими лицами. Что же нужно сделать такого в своей жизни, чтобы из-за твоей смерти искренне расстроились хотя бы человек пятьдесят?

Яму начали закапывать, и от ощущения того, что я больше никогда не увижу Сашу, на душе стало абсолютно пусто. Казалось бы, я знал, что он давно мёртв, но почему-то именно сейчас, когда куски земли стучали о крышку гроба, ко мне пришло осознание того, что Саши в моей жизни больше нет и никогда не будет. Ветер начал обдувать тонкие влажные дорожки на щёках, которые оставили стекающие слёзы, и я достал одноразовый платок, чтобы высморкаться. Видит ли Лера, что я плачу? Некрасиво и неприлично мужчине плакать, тем более при девушке. Но надеюсь, что сложившиеся обстоятельства позволяют мне это делать. И всё же не стоит: я же не какой-нибудь слабак.

Заставив себя успокоиться и рассчитывая на то, что Лера не заметила слёз, я продолжил смотреть на то, как заканчивают закапывать гроб, после чего я подошёл к Лёше