Танковые рейды 1941-1945 - Амазасп Бабаджанян

Танк — самый «невосприимчивый» к ядерному оружию. Он устойчив к ударной волне и отлично благодаря своей герметичности противостоит радиоактивному заражению.

Значительно увеличилась его скорость, чего требует характер современного боя, и, конечно, дальность действия. Понятно, наши конструкторы должны стремиться ее все время наращивать.

Советские танкостроители, используя богатейший опыт Великой Отечественной войны, достижения современной науки и техники, плодотворно работают в области создания новых образцов бронетанковой техники.

Разгромив остатки 25-й танковой дивизии противника, войска 11-го гвардейского танкового корпуса стремительно наступали на северо-запад, обходя вражеские опорные пункты и узлы сопротивления. Передовой отряд корпуса, вырвавшись на оперативный простор, устремился к городу Ловичу; 40-я и 45-я танковые бригады подходили к городу Рава-Мазовецка.

По полевым дорогам, сопровождаемая несколькими бронетранспортерами и одним танком, двигалась к этому городу опергруппа штаба корпуса. На опушке небольшого лесочка опергруппа неожиданно наскочила на пехотную колонну противника. Передовой бронетранспортер дал в воздух несколько пулеметных очередей, и этого было достаточно, чтобы вся колонна — человек 900 — побросала оружие и подняла руки вверх: «Гитлер капут…»

Ко мне подошел их старший офицер, доложил о войсковой принадлежности, запросил пощады.

Их надо под охраной препроводить на пункт сбора военнопленных, но у меня нет для этой цели солдат. Что делать? Приказал препровождать колонну самому их старшему офицеру. По дороге забеспокоился — послал вдогонку на бронетранспортере офицера связи. Тот быстро возвратился, доложил: дошли все, как один.

Немецкие солдаты сдаются в плен

Да, «Гитлер капут». Теперь они твердят это как пароль пощады, твердят, как дрессированные попугаи. А в сорок первом, помню, — ох как помню! — все было совсем иначе. Наглые, самоуверенные, они шагали по нашей земле, полные презрения к «аборигенам», «высшая раса господ». Под Смоленском наши разведчики увидели молоденького немецкого офицерика. В щегольском отутюженном мундирчике, верхом на сверкающем никелем велосипеде, он ехал по лесной тропе, словно была это и не война, а увеселительная прогулка по бульварам поверженного Парижа.

Ему преградили дорогу автоматами. Ничуть не испугавшись, он схватился за кобуру пистолета. Выстрелить ему, конечно, не дали. А в кармане его был обнаружен блокнот с аккуратными записями на русском языке: «Ты есть плен», «Какой деревня?», «Сколько километр до Москау?» и т. п.

И вот теперь «Гитлер капут» твердят «покорители Европы» и сами, без охраны, колоннами идут сдаваться в плен.

«Я не страдаю недооценкой германского солдата, — пишет Г. Гудериан, — он был выдающимся воином, его можно было без всяких опасений бросить в наступление против противника, превосходящего в пять раз. При правильном управлении он благодаря своим блестящим качествам сводил на нет такое численное превосходство и побеждал».

Пожалуй, незачем вступать в спор с Гудерианом по поводу качеств этого «выдающегося воина».

Остановлюсь лишь только на одном утверждении Гудериана — на способности немецкого солдата времен Второй мировой войны успешно якобы сражаться против в пять раз превосходящего его противника. Проанализировать это утверждение генерала Гудериана особенно важно, ибо, если вдуматься, скрывает оно по меньшей мере два аспекта гудериановской трактовки причин поражения гитлеровской Германии. Причины эти кроются: а) только в весьма значительном численном превосходстве советских войск в людской силе и технике и б) отнюдь не в достоинствах советского полководческого искусства.

Г. Гудериан утверждает, имея в виду положение на висло-одерском участке советско-германского фронта, следующее: «Превосходство русских выражалось соотношением: по пехоте 11:1, по танкам 7:1, по артиллерийским орудиям 20:1. Если оценить противника в целом, то можно было говорить без всякого преувеличения о его 15-кратном превосходстве на суше и по меньшей мере 20-кратном превосходстве в воздухе».

Да, наши войска под Варшавой и в районе Верхней Силезии имели в конце войны численное превосходство над противником.

Оставим на совести автора «Воспоминаний солдата» явно преувеличенные цифры. Не в этом дело. Действительно, к концу войны в результате героических усилий нашего народа мы имели превосходство в технике и вооружении. Хочу сказать другое: на определенных направлениях за счет других участков советско-германского фронта, растянутого на многие тысячи километров, создавалось большое превосходство — в результате оперативного мастерства советского военного командования! Оно — плод советского военного искусства. Численное превосходство Советских Вооруженных Сил на определенных участках фронта в последний период войны часто возникало в местах планируемого советского наступления, так была создана и необходимая группировка для Висло-Одерской операции.

Г. Гудериан почему-то не вспоминает ситуации осени 1941 года, начала войны, когда на советском Западном фронте в период нашего контрнаступления под Москвой соотношение сил было в пользу противника (по личному составу 1,4:1, по артиллерии 1,8:1, по танкам 1,7:1), а поражение потерпел противник!

Где же сокрушал германский «выдающийся воин» в пять раз превосходящего противника? Во время своего «триумфального» марша по странам Европы? Но Германия превосходила по вооруженным силам Чехословакию в восемь раз, Польшу — в четыре-пять раз. Готовя нападение на Францию, Германия совместно с Италией сосредоточила на границах Франции, Голландии, Бельгии силы, в четыре-пять раз превосходящие армии этих стран. Аналогичное положение было в войне с Норвегией, Грецией, Югославией.

Я отнюдь не склонен преуменьшать достоинства нашего противника, тем самым я бы преуменьшил значение нашей победы над ним. Солдат фашистской германской армии был серьезным и сильным противником. Он был опьянен угаром легких побед в Европе и ядом нацистской пропаганды, вколотившей ему расовые бредни о его превосходстве над покоренными народами. Он был на диво исполнителен и дисциплинирован. Дисциплинирован до абсурда — чтоб быть слепой, «управляемой» деталью военной машины. Это ведь признает и сам Гудериан.

Когда я, отдавая должное достоинствам солдата противника, сравниваю его с нашим, советским, бойцом, тогда у меня исчезает приходящая с годами отдаления от военных лет беспристрастность. Да, я восторгаюсь нашим советским солдатом. Восторгаюсь потому, что слишком близок мне такой тип воина — не «хорошо управляемая» железная кукла в серо-зеленом мундире, а совершенно иной человек совершенно иного мира. И я не верю, что фашистский солдат мог бы совершить подобное тому, что произошло при форсировании реки Варты в той же Висло-Одерской операции.

Танковый экипаж командира батальона капитана В. А. Бочковского расстрелял все боеприпасы. Комбат выпрыгнул из машины и повел в атаку на окопы противника экипаж и мотопехоту. Механик-водитель старшина М. В. Пивовар заметил, что на комбата навел автомат немецкий офицер. Старшина в мгновение ока понял, что капитана можно спасти только одним способом, и он, не задумываясь, тут же прикрыл комбата собственным телом. Старшине М. В. Пивовару было 22 года от роду.