Волшебница по распределению - Валентина Алексеевна Савенко

вернуть, когда захочется!

Мать спокойно выслушала. И странно улыбнулась. От этой улыбки мгновенно захотелось взвыть и выпрыгнуть из кареты на полном ходу. Но меня остановили сказанные тихим голосом слова:

– Ты не взрослая. Тебе нет двадцати одного года. Ты опекаешь дочерей мачехи, пока учишься. Но сейчас ты не учишься. И вряд ли успеешь поступить. Середина сезона между наборами курсов, почти никого не берут.

Надо же… Драгоценная матушка, оказывается, весьма осведомлена о моей жизни. Прямо словно под окнами стояла и подглядывала!

– Да, ты можешь выскочить замуж. – Уголки губ Елии слегка дрогнули. – Но ты моя дочь. А мы без любви, увы, мужчину в свою жизнь не впускаем.

То есть отца она тоже любила. И отчима. И того, с кем убежала от нас. И нынешнего мужа. И все любовь? Как удобно!

– Я не только твоя дочь, – напомнила я.

– Тогда тем более замужество не твой вариант, – ничуть не смутилась матушка. – Остается только одно: доказать свою состоятельность кругленькой суммой на счете в банке. Это возможно, только если вы продадите свой дом со всеми потрохами.

Что еще за счет?

– Поэтому смирись с тем, что прошлое скоро останется в прошлом.

– Ни за что! – отрывисто выговорила я, распахивая дверцу кареты. – Спасибо, что вспомнила обо мне. Но больше не утруждайся. Сделай вид, что меня нет. А я дальше сама!

Я шагнула на подножку.

Кучер, заметив это, натянул поводья.

За спиной раздалось:

– Я не забывала о тебе. Я писала.

– Неправда, – отрезала я, не оборачиваясь.

– Правда. Я во многом виновата перед тобой, но не в этом. Не сопротивляйся, ты поймешь. Так будет лучше.

– Кому лучше?! Точно не мне!

Я соскочила на мостовую.

Споткнулась, чуть не влетела в колесо кареты, проезжавшей мимо. Золотистая дорожка возникла под ногами сама, едва я представила спину Рэйнара. Миг, и я села на чешую.

У меня получилось сделать путь…

Посмотрев на карету внизу, я разревелась.

– Ари, я не умею успокаивать, – испуганно рыкнул Рэйнар.

– Не надо. – Шмыгнув, я вытерла слезы. – Отнеси меня к Эн, пожалуйста.

Если пить горькое зелье, лучше залпом!

Короткая золотистая вспышка – столица исчезла, и мы оказались в Стоундаре, у нашего дома.

Я скатилась по крылу, взлетела на крыльцо, пытаясь оторвать рукав для повязки. Не вышло. Тогда я крепко зажмурилась и толкнула дверь. По стенке добралась до комода, на котором были разложены какие-то бумаги. Прислушалась.

Наверху было тихо: девочки еще не вернулись из школы. За кухонной дверью звякала посуда и напевала мачеха.

– Эн!

Скрипнула дверь.

– Ари? Ты без повязки?

– Глаза закрыты, этого достаточно.

– Мирелла не говорила, что ты собираешься в гости.

– А я и не собиралась. – Повернувшись на голос, я тихо спросила: – Моя мать писала письма?

Щеки коснулись прохладные пальцы. Они едва заметно подрагивали, мачеха молчала.

– Писала? – упрямо повторила я.

– Да.

Я отшатнулась к комоду, с него с шорохом посыпались листы. В душе было стыло, словно посреди лета внезапно наступила зима.

– Почему ты мне не говорила? – едва слышно спросила я.

– Потому что она рассказывала в них только о себе, – вздохнула Эн. – О тебе не спрашивала ни разу. Только описывала, как она хорошо устроилась на очередном месте, и говорила, что скоро заберет тебя.

– И так все эти годы?

– Да. Прости меня, моя маленькая девочка… – Ее голос дрогнул, прохладные пальцы снова бережно коснулись щеки. – Но я не могла позволить тебе жить в ожидании той, что никогда не придет.

– Она пришла. И собирается меня забрать. Вот только я этого не хочу…

Эн меня защищала. Дала мне безоблачное счастливое детство, без пустых ожиданий. Но она промолчала и тогда, когда я выросла.

– Прости меня… – Эн отступила, ушла.

Вернулась пару минут спустя. Вложила в мои пальцы перевязанную лентой увесистую стопку:

– Тут все ее письма.

Я провела кончиками пальцев по конвертам.

Вскрытые.

– А если бы она спросила обо мне?

– Я тут же рассказала бы тебе и отдала все.

Я затолкала пачку в сумку.

Некоторое время мы молчали. Было странно, немного одиноко. И… тепло. Видимо, это и есть взрослая жизнь, когда ради твоего счастья самые близкие люди могут невольно причинить тебе боль…

– Поступила? – заговорила Эн.

Зашуршали листы, которые она подбирала с пола.

– Они думают, – призналась я.

– А ты бы хотела там учиться?

– Да. Мне там нравится.

Очень. Колледж клерков ни в какое сравнение не шел. В него я поступила, чтобы помочь Эн найти хорошую работу. А потом продолжала ходить, чтобы у меня не забрали девочек. В кулинарном колледже мне действительно хотелось учиться.

– Если так, то все обязательно получится. – В голосе Эн была улыбка. – Я ведь тоже не сразу поняла, что быть ведьмой на корабле – мое призвание. Потом оказалась там. И сделала все, чтобы остаться.

– Ну… У меня пока нет такой любви к кулинарной магии, только желание.

– Будет, – заверила Эн.

– Елия говорила про какой-то закон, – задумчиво пробормотала я. – Что доказать свою состоятельность можно суммой на счете в банке.

– Да, есть такой закон, – неожиданно подтвердила Эн.

Оказывается, пока я забрасывала школы и колледжи письмами, а Мирелла охотилась на женихов, Эн тоже искала решение. Она заново подняла все законы, касающиеся опекунства. Но в этот раз воспользовалась не местной справочной службой, а столичной.

Так и выплыл закон об обеспеченном наследнике рода.

При достижении восемнадцати лет, независимо от пола, наследник мог подтвердить свою состоятельность суммой на счету в Королевском банке. Только после этого он мог стать опекуном и главой рода. И сумма была внушительной.

– Нужно просто продать дом, – весело сказала Эн.

Ага. Со всем имуществом, даже с ее пузырьками.

– А где мы будем жить? – растерянно пробормотала я. – На улице?

– Почему на улице? Придумаем что-нибудь.

Нет, это не выход. Но что еще можно заложить? Дракона? Фею?

Так не возьмут. За последнюю еще и штраф выпишут. За попытку всех переженить.

Погодите?.. У меня на шее висит целое состояние!

Расстегнув ворот платья, я нащупала застежку, сняла ожерелье и протянула Эн:

– Заложи его.

Пусть потом Дамиан меня убивает.

– Откуда оно? – выдохнула Эн.

– Дамиан подарил…

– Так, может, не стоит…

– Заложи, – перебила я.

– Заметит же, что его нет.

– Не заметит. Буду ходить в рубашках, застегиваясь на все пуговицы.

– Постой…

Шею обвило что-то прохладное. Я потрогала пальцами и улыбнулась: любимые бусы Эн. Конечно, не очень похожи на подарок Дамиана, но под рубашкой самое то.

– Годится, – кивнула я, застегивая пуговицы. – А ожерелье я выкуплю. Потом. Обязательно. Только придется к учебе дополнительно работу поискать. Но это такие