Счастье для ведьмы - Ольга Гусейнова

– Хорошо, наставник, я вас услышала. А как проверять будем? – Я уставилась на него, готовая сорваться с места по первому приказу.

Горгул понял, что мне плевать на иерархию «гор-хагана» и я следую традициям «учитель-ученик», окончательно расслабился и с неменьшим азартом включился в мой эксперимент. После полудня мы все-таки разошлись: ночь мы с Эрном провели очень активно, а нескольких предутренних часов и рассвета для полноценного сна оказалось маловато. Я буквально засыпала на ходу.

В сопровождении приставленного ко мне огромного телохранителя, тень которого накрывала пространство впереди меня сразу на десяток метров, я вернулась в покои. Разделась и, остановившись у кровати, полюбовалась спящим мужем. Потом, борясь с робостью, почти решительно забралась к нему под бочок. Рядом с ним так тепло, светло и душа поет, что я все больше становлюсь зависимой от Эрна. От его присутствия рядом.

* * *

– Дорогой, куда ты меня несешь? – игриво спросила я, вглядываясь в бесстрастное лицо Эрна в ночном освещении – звездами и звездюлиной. Я настолько привыкла, что она постоянно парит над макушкой мужа, что уже не представляла его без «нимба».

– Ты слишком много времени проводишь со Шмыгом в лаборатории, а ведь я твоя пара! – неожиданно ворчливо ответил муж, потом добавил еще мрачнее: – Поэтому решил показать тебе красивые места вокруг Великого Горгона. Горячие источники… Побыть наедине, в конце концов!

Опешив, я внимательно всмотрелась в черты Эрна и поняла: не шутит! Вот она – мужская беспочвенная ревность и собственничество во всей красе. Проблемы семейной притирки, доверия… И фиг знает, что еще по жизни может вылезти. А если бы мужей было несколько…

Я передернулась. Не-е-ет, мне такого сомнительного многочисленного счастья точно не надо. Лучше один. Пусть большой и немного двинутый на почве контроля, зато свой, привычный, родной, проверенный!

Огромные черные крылья мощно рассекали сумерки, надежные сильные руки мужа крепко прижимали меня к груди. А я кошечкой льнула к нему, ластилась щекой о кимоно и гладкую кожу.

Эрн опустил голову. На его будто высеченном из гранита лице мелькнула едва заметная одобрительная улыбка и подстегнула мои шалости. Я пальцем очертила лицо мужа, проверила остроту клыков, а потом, потянувшись, обняла ладонями его упрямую квадратную челюсть и накрыла губы своими.

Целовала нежно, мягко, лаская языком его чувственные губы.

И ласково шептала:

– Родной мой… желанный… самый лучший… единственный…

– Ведьма-а-а… – восторженно-поощрительно выдохнул Эрн, зависнув над раскидистыми деревьями.

– Зато вся твоя! – хихикнула я, погладив мужа по щекам.

– Моя, – согласился Эрн, теряя радушное настроение. И накрыл мои губы клеймящим поцелуем.

Послезавтра будет назначенное Советом представление хаганы всей земле Горгулов, что означает гипотетическую возможность появления новых претендентов на мое сердце и руку. Да на все тело, если быть откровенной. Что делать, если муж сомневается в моей стойкости перед мужским совершенством других горгулов и эти сомнения сильно портят ему настроение, расшатывают уверенность? Как его убедить, что мне никто больше не нужен? Никто, кроме него!

Мы покинули кальдеру Великого Горгона, перелетели хребет и оказались в долине гейзеров. Вокруг был цветочный рай, но мы зависли над каменистым островком, небольшой водоем в центре которого периодически выстреливал то одной, то несколькими струями воды. Подобных островков в долине было сотни. Даже туман клубился над верхушками деревьев, мешал рассматривать долину сверху.

Заметив мое любопытство, муж спустился пониже, и уже ничто не мешало мне любоваться красотой этого рая.

Эрн перенес меня подальше, на остров, где исходили паром сразу несколько водоемов. И предупредил, чтобы не волновалась:

– Не бойся, родная, здесь выбросов горячей воды нет, можно купаться. А вот в том, самом большом, – еще и охотиться.

Я подошла к водоему, на который он указал, и окончательно обалдела, заметив в нем поблескивающие, то всплывающие, то уходящие на глубину чешуйчатые спинки. Пока я глазела на рыбок, Эрн добывал из пространственного кармана уже привычный набор хорошего мужа: ковер, пуфики, столик, простыни, посуду и даже шампуры. Когда я обернулась, наш «кемпинг» был организован. Весело потрескивал костер, на столе красовались бокалы с напитками и тарелки с фруктами. Мне осталось только восхититься:

– Ох, елки, ничего себе!

– Я же обещал сделать тебя счастливой, – ухмыльнулся Эрн, медленно снимая с себя одежду.

Хитрюга! Знает, что заводит меня одним своим обнаженным видом!

Я смущенно отвернулась, решив полюбоваться окружающим пейзажем. И под разочарованно-расстроенный мужской вздох, мысленно усмехнувшись, пошла прогуляться. Пусть не думает, что я лужица – счастья у его ног!

И резко обернулась, когда раздался шумный всплеск воды. Оказалось это Рэн с разбегу прыгнул в водоем. Такой огромный, жуткий… То есть жутко милый, лопоухий и родной. В итоге волна выбросила на камни сразу три крупных рыбины. Вот тебе и рыболов-любитель!

Вдоволь поплескавшись и заодно слопав еще сырой рыбы, зверюга наконец выбралась на берег. Стряхнув воду с серой шкуры, Рэн уставился на меня. Затем, радостно взвизгнув, знакомо припал на передние мощные лапы и, выставив зад с хвостом, замотал им из стороны в сторону. Еще и крыльями захлопал. Я расхохоталась. Боги, как же я их обоих люблю: бесхитростного и откровенного зверя и его чересчур продуманного, скрытного хозяина…

Эта мысль встряхнула меня, стерла с лица улыбку и замерла где-то в груди, наливаясь жаром, обжигая сердце. Я глотнула воздуха, пытаясь остудиться хоть немного, но жар не утихал, требовал выхода…

– Я люблю тебя! – хрипло призналась я, совершенно растерянная, подавленная и испуганная.

Зверь тоже замер, явно услышав мой шепот. Несколько секунд Рэн походил на каменную статую, а дальше едва заметное движение – и ко мне стремительно двинулся обнаженный мужчина. Остановился в шаге, заглядывая в глаза, поедая меня взглядом:

– Правда любишь? Елка, ты опять придумала себе какие-то страшилки?

– Иди ты знаешь куда! – возмущенно взорвалась я. Ему в любви признаются, а он… – Я тут с жизнью прощаюсь! Ведьма любит только раз и до самой смерти, а ты издеваешься?

– Не надо прощаться, – мягко улыбнулся Эрн, обнимая мое лицо ладонями, заставляя поднять голову и смотреть ему в глаза. – Я же поклялся, что сделаю тебя счастливой, почему ты не веришь?

– А мне вдруг так страшно стало, когда поняла, что попалась… что люблю, – жалобно всхлипнула я.

– Так я тебя тоже люблю, ведьмочка ты моя пугливая, – с нежностью хмыкнул Эрн, а потом зловеще ощерился со странным предвкушением – А горгулы, как и ведьмы, однолюбы. До самой смерти.

– Какая-то романтика у нас не романтичная, – проворчала я, шмыгнув носом.