Августовские танки - Константин Мзареулов

Танки расставили по углам, чтобы при надобности свободно маневрировать и стрелять в любую сторону. К танкистам присоединились саперы и отставший от колонны БТР мотострелков. Оставив трех солдат охранять место большого привала, два десятка уставших и голодных бойцов занялись осмотром магазина.

Небольшой продовольственный отдел оказался разграблен подчистую – до последней крошки. Зато в подвале нашелся генератор, который удалось запустить и подключить несколько торшеров из отдела бытовой техники. При тусклом освещении шмон пошел быстрее. Мехводы Варгушин и Наваляй подвели питание к большой кухонной электроплите, приволокли здоровенную кастрюлю из отдела посуды и принялись готовить ужин из консервов.

Прогулявшись на второй этаж, Реутов и Лавандов обнаружили мебельный отдел с кроватями, раскладушками, диванами и креслами-кроватями, так что проблема, где спать после поздней трапезы, решилась сама собой. Обрадованные командиры танков сбежали по лестнице поближе к плите, но их ожидал сюрприз.

Гарнизон супермаркета пополнился полудюжиной тыловиков и контрразведчиков. Витяня распускал хвост возле понравившейся ему сержанта Хибняк, называл ее Светланочкой и пытался играть ей на гитаре. Гитару, несомненно, отхватил тут же, в магазине.

Другая знакомая, лейтенант Люба Горюнова, со снисходительной улыбкой наблюдала его потуги, потом решительно отобрала инструмент и что-то подкрутила. Звучание сразу приобрело намек на музыкальность.

– Разбираетесь, – уважительно прокомментировал Суровегин.

– Балуюсь, – призналась Люба. – Сама песен не пишу, чужие пою.

– Скромничает, – спалил ее капитан Островцев. – Отлично поет.

Хор двух десятков голосов не оставил выбора. Люба покорно взяла гитару, подкрутила винтики на грифе, выбренчала первые аккорды и удовлетворенно кивнула. Затем сказала, что исполнит песню, написанную самой Иллет – странное имя, но во втором часу ночи никто не стал уточнять.

Яростный драйв слов и мелодии закружил Аркана. Это был языческий гимн из выдуманного мира меча и магии. Мира могучих суровых воинов, мира чувств потрясающей силы. Люди, чьим талантом создан тот мир, не склонялись даже перед самыми смертоносными чудовищами, не прощали врагов, они уничтожали в сражениях любую опасность для своего племени. Почти как горстка танкистов, выступивших против инопланетного вторжения…

Прелесть авторской песни доступна не каждому любителю рока или попсы, но примерно четверть, а то и треть слушателей приняли песню с восторгом. Раздались настойчивые просьбы спеть еще что-нибудь в этом роде. Аркадий строго повысил голос: дескать, дайте даме перекусить.

Напоминание оказалось своевременным, варево разложили по котелкам, и на некоторое время оголодавшие участники рейда на авиабазу забыли о прочих проблемах. Лишь положив себе добавки, Реутов озабоченно поделился печалью:

– У них новые машины появляются, нехорошо это.

– Допустим, машины-то старые, – резонно уточнил Глебов. – Но танки серьезные. Мне такое кино тоже не нравится.

Тема заглохла, некоторое время все помалкивали, вспомнив давнюю присказку: мол, когда я ем, то глух и нем. Потом, тщательно подобрав хлебушком остатки тушенки с зеленым горошком и запив поздний ужин соком из картонной коробочки, Генка Водоходов умиротворенно прикрыл глаза и осведомился:

– Кто скажет мне, как звали того безумного араба, который придумал «арабесок», и того безумного серба, который придумал «сербиянок»?

Вопрос был сугубо риторический из числа высокоинтеллектуальных казарменных шуток. К общему удивлению, Люба Горюнова весело ответила:

– Насчет безумного серба точно не скажу, но безумного араба наверняка звали Абдулла аль-Хазред.

Засмеялись немногие, Реутов тоже оказался в числе оценивших юмор. Он и однотомник Лавкрафта читал, и даже нашел статью про Ктулху в Абсурдопедии, ныне канувшей в тартарары вместе со всем Рунетом.

– В каком смысле? – не понял Генка, смотревший по зомбоящику только футбол, а на компьютере – только порносайты.

– Эх, темнота, книжки читать надо, – усмехнулся Реутов. – Культур-мультур повышать. Айпады и планшеты хрен когда заработают… А тут в углу книжная секция.

Услыхав о книгах, Артур Бородин устремился в указанном направлении. Проводив малахольного книголюба мутнеющим взглядом, Аркадий понял, что вот-вот вырубится прямо на полу. Он подвинулся к Любе и поведал, что наверху есть служебные комнаты с диванами, так что девушка может устроиться в одноместном номере, а мужики как-нибудь в мебельном отделе разместятся.

Люба, кивнув, поблагодарила танкиста, и в тот же миг из темной части магазина раздался душераздирающий вопль ефрейтора Бородина.

Реутов, Лавандов, смерховцы и еще человек пять бросились на голос, выхватывая оружие и светя фонариками. Никакой опасности, впрочем, не просматривалось, но Бородин выглядел загадочно. В одной руке он держал увесистую книгу, в другой – большую коробку и нервно дрожал всем телом. Жмурясь в лучах направленных на него фонарей, ефрейтор забормотал с блаженной гримасой на худом лице:

– Танки… какое счастье… настольные танки… полный комплект с инструкцией… а там еще запасные фигурки!

Реутову стало понятно: бедняга двинулся по фазе, не выдержав стресса жестоких сражений. Отважно сражаясь с желанием немедленно заснуть, старший лейтенант попытался прикинуть, как бы спеленать парнишку и вкачать что-нибудь успокоительное. Хотя бы пол-литра самогона.

Тем временем Саня Лавандов подошел к Артуру, но руки крутить не стал. Отобрав книгу и хохотнув, лейтенант осведомился: