Ведич - Василий Головачев

– Товарищ капитан… Григорий Алексеевич…

– Отпустите их, пусть едут. Нам приказано задерживать людей с пацанами. Тут никого нет.

– Но…

– Отставить разговор, Сидорович! У тех наши удостоверения. Будем искать офицеров ФАС.

– Слушаюсь. – Старший лейтенант хмуро вернул документы Хмелю, закинул автомат за спину. – Можете ехать. Да, вы с ними, что ли?

Хмель скривил губы, глянул на садившихся в микроавтобус.

– Первый раз вижу.

Тарасов занял водительское кресло, тронул «Максус» с места.

– Что ты с ним сделал? – негромко спросил Булавин у Сергия.

Тот смущённо дёрнул себя за мочку уха, переняв эту привычку, очевидно, у Тарасова.

– Это везмощь… наведа ясного сознания.

– Может, наоборот, тёмного? Ментальное затемнение?

– Не-е… он теперь переменится, начнёт думать.

– То же самое было с Тихончуком, – сказал Тарасов. – Майор потом разительно переменился, ушёл из отряда, завёл семью. Вообще это воздействие лучше пули в лоб, не правда ли?

– Это уж точно. Предпочитаю окружать себя друзьями, а не врагами. Научишь, Светлый?

– Не знаю, – смутился ведич. – Для этого нужна другая энергетика… и вера…

– Ты думаешь, что я ни во что не верю?

– Не приставай к парню, Дмитрий, – сказал Тарасов, глядя в зеркальце заднего вида; «Стратус» наконец вырулил сзади на дорогу. – Надо что-то придумать. ФАС перекрыла все дороги губернии. Нас наверняка где-нибудь остановят для более серьёзной проверки.

– Он пообещал накрыть машины непроглядом.

– Я накрыл, – неуверенно произнёс Сергий.

– Почему же они нас остановили?

– Не знаю.

– Может быть, среди них был конунг?

– Это работает злеч, – уверенно сказал Тарасов. – Сторожевая паутина конунгов реагирует на любое усиление пси-фона. Наши машины едут вместе, целенаправленно, из района, где произошли криминальные разборки с сотрудниками ФАС. К тому же мы образуем вполне конкретный эгрегор. Вот нас и решили проверить.

– Но мы же не можем разделиться.

– К сожалению, не можем.

– Пусть Никифор отстанет на километр или, наоборот, едет впереди.

Тарасов подумал, достал мобильник:

– Никифор, обгони нас и будь в полкилометре впереди.

«Стратус» увеличил скорость, обогнал микроавтобус.

– Всё равно это не решение проблемы. До Москвы четыреста километров, да от Москвы до Кенозера восемьсот.

– А если мы сядем на самолёт?

Тарасов долго не отвечал, глядя на дорогу, отмечая появляющиеся сзади машины.

– Сколько мы отъехали от Рославля?

– Километров семьдесят. А что?

– Там должен быть аэродром.

– Тогда уж лучше вернуться на дорогу к Смоленску. В Смоленске аэропорт побольше и маршруты поразнообразней. Может быть, и до Каргополя долетим.

Зазвонил мобильный телефон.

Тарасов поднёс его к уху.

– Давайте дальше махнём на вертолете, – предложил Хмель. – Николай утверждает, что под Рославлем есть военный аэродром, его приятель служил там какое-то время.

– Что он хочет? – поинтересовался Булавин.

– Предлагает зафрахтовать военный вертолёт.

Дмитрий хмыкнул.

– Военным не объяснишь, зачем нам понадобился вертолёт.

– Приятель Черкеса служил на военном аэродроме под Рославлем.

– Тогда можем рискнуть. Если только найдём аэродром.

– Едем, – коротко сказал Тарасов в мобильник. – Дорогу знаете?

– Черкес сейчас звонит приятелю, спросит дорогу.

– Ждём.

Какое-то время ехали молча. Потом снова зазвонил телефон:

– Всё в порядке, адрес известен. Поворачиваем назад. Через километров двадцать будет поворот направо.

– Едем за вами.

Вскоре появился «Стратус».

Тарасов развернул микроавтобус, и они поехали следом.

Писатель, до этого тихо сидевший в салоне рядом с Сергием, пошевелился.

Булавин посмотрел на него:

– Извините, Владлен Денисович, что вынуждаем вас следовать за нами. Так складываются обстоятельства.

– Мы в Москву не попадаем? – спросил Владлен. – Я правильно понял?

– Скорее всего нет.

– Нам придётся где-нибудь садиться для дозаправки, – сказал Тарасов. – Посмотрим по карте, где удобнее. И вам придётся добираться до Москвы самому.

– Доберусь, – кивнул Владлен.

Через сорок минут впереди показалась развилка и стоящий перед ней «Стратус». Мигнув стоп-сигналами, он повернул направо.

Тарасов повёл микроавтобус следом.

Проехали какую-то деревеньку, попетляли по буеракам просёлочной дороги и выехали на старую бетонку с указателем: «Воинская часть 15323. Проезд запр.». Машина Хмеля свернула налево, и вскоре бетонка упёрлась в металлическую решетку ворот, прорезавших унылый забор из бетонных панелей. На воротах красовалась пятиконечная звезда с облупившейся краской и ниже табличка с почти неразличимой надписью: «В/ч 1..3..3.. Пр.. з…ен».

Здесь же стояла и будочка охраны ворот, готовая вот-вот развалиться от старости. Никто ворота не охранял.

Вышли из машин.

Тарасов потрогал цепь толщиной в руку, огромный замок по ту сторону ворот, который можно было открыть только с помощью гранатомёта, посмотрел на Хмеля.

– Что дальше, советчик?

– Это аэродром, вон самолёты стоят, – показал тот пальцем. – Мы с Черкесом туда сходим…

– Я могу открыть замок, – сказал Сергий.

Все оглянулись на него.

– Он уже заржавел, – сказал Черкес с сомнением.

– Открывай, – кивнул Глеб Евдокимович.

Ведич подошёл к воротам, коснулся рукой цепи. Розовая искорка бабочкой перепорхнула с пальца Сергия на цепь, побежала по ней к замку, и тот оделся «шубой» разноцветных электрических змеек. Затем крякнул и начал рассыпаться ржавыми детальками и струйками. Цепь, гремя звеньями, упала на землю.

– Классно! – восхитился Черкес, толкнул в плечо Терминатора. – Вот бы нам с тобой так научиться замки вскрывать? Пошли бы в медвежатники, пошерстили бы квартиры олигархов, стали бы богатыми.

– Мои амбиции так далеко не распространяются, – с достоинством проворчал эскимос.

Хмель засмеялся.

– Амбиции Николая известны давно. Он всю жизнь мечтает пошерстить олигархов.