Рейд. Оазисы. «Выход» - Борис Вячеславович Конофальский

грудь, в центр. Одна, другая. В левую часть живота – только дёрнулся немного. Ещё одну туда же. Нет, продолжает идти. В правую часть брюха. Никакого эффекта. Солдат прёт, только граната на поясе болтается. Туда-сюда. Огромная картечница в руках. Ну, тогда… Голова: уполномоченный снова целится и три пули, одна за другой, бьют бота в голову. Немного чёрных брызг… и… нет, бот не останавливается. Даже глаза не выбил. Башка дёргается, но существо шагает по песку, как заведённое. Оно начинает отвязывать с пояса свою гранату и…. переходит на бег.

Горохов делает ещё выстрел, а потом слышит щелчок: магазин пуст. Нужно вставлять новый.

Глава 40

И пока он меняет магазин, Александр зачем-то толкает его под руку и кричит, как идиот:

– Юру убило!

Горохов не отвечает, в это же время снова бухает миномёт, и он гадает, разорвётся ли эта мина или нет, а по ходу дела вставляет новый магазин, дёргает затвор.

– Слышь, инженер, Юру убило.

Кажется, этому молодому парню было нужно, чтобы уполномоченный его услышал, и тот отвечает, старясь говорить сдержанно, хотя ему очень хочется рявкнуть на него.

– Жаль Юру, – произносит Горохов чуть погодя, так и не услышав разрыва мины: опять некачественный взрыватель.

Он тут же отворачивается от Александра и снова ищет глазами бота. А тот сбегает с бархана, до него уже меньше пятидесяти метров, и пули его не останавливают. Он их вообще не замечает. И граната величиной с небольшое ведро у него уже в руке. Уполномоченный лезет в карман за своей гранатой, но неожиданно бот окутывается чёрным столбом дыма. Его даже подбрасывает в воздух на полметра, он падает плашмя на песок и лежит.

«Да неужели?».

Уполномоченный не успевает порадоваться, бот, пролежав всего пару секунд, начинает неловко и нескоординированно вставать с песка, снова хватается за гранату. У него проблемы с ногами, они обе повреждены, а вместо левой… какие-то лохмотья, ступня превратилась в месиво, тем не менее он поднимается и на этих лохмотьях идёт, заметно припадая на левую ногу, к камням.

«Ну, хоть больше не бежит». Его снова бьют пули, но он умудряется продолжить свой путь.

И опять бьёт миномёт:

Пум-бб…

Горохов лишь успевает поднять винтовку, и тут же его как будто кто-то дёргает за руку. Пуля распарывает правый рукав пыльника. От начала до локтя.

Он инстинктивно снова валится на камень и рассматривает рукав.

Пару сантиметров выше, и у него не было бы локтя, а может, и всей руки до локтя.

«Дарги, мрази, мало я вас убивал!».

И, словно в утешение, он слышит звонкий хлопок разорвавшейся не очень далеко мины.

«Может, ещё одного дарга накрыло».

И тут истошный, уже похожий на панический, крик разносится над лагерем:

– Стригуны! Сзади…

И тут же длинная очередь за его спиной, уполномоченный оборачивается и видит, как рядом с миномётчиками большой прыгун скачет из стороны в сторону и напрыгивает на людей. А ещё один, помельче, зачем-то заскочил на ближайший грузовик и орудует там.

Большая зверюга уже свалила миномёт. И своими лапами-ножницами, очень похожими на лапы богомола, пытается порезать одного из миномётчиков, тот обивается от неё винтовкой, а его напарник Коля пытается из своего личного оружия убить прыгуна, но боится попасть в товарища. Он и не заметил, как второй прыгун спрыгнул с грузовика и кинулся на него со спины.

– Коля… Коля…! – заорало сразу несколько голосов, – Колян, сзади!

Но миномётчик не успел среагировать и лишь смог обернуться, сгруппироваться, чуть присесть и закрыться винтовкой, как небольшой прыгун обрушил на него сверху свои ножи.

Пара людей направили в их сторону оружие, но никто не решался стрелять. Риск попасть в своего был слишком велик.

У Горохова перекосило лицо от раздражения.

«Да вашу мать!».

Он скатывается с камня и бежит к миномётчикам, на ходу вытаскивая из кармана в рукаве пистолет. Кто-то побежал ещё, он подбежал первый, ещё заранее дёрнув затвор, подбежал и с десяти шагов два раза выстрелил в того прыгуна, что уже свалил Николая и пытался его кромсать.

Когда-то он расходовал кучу патронов, чтобы свалить подобного страшного зверя, тяжёлая револьверная пуля не могла его остановить, а тут не прошло и пяти секунд, как прыгун обмяк и опустил свои ножи, присел задом на землю. Отличный токсин!

А Андрей Николаевич уже стреляет в большого.

Пах-пахх…

И второй замер… Поднял свои длинные лапы-ножи вверх, и так и не смог их опустить на свою жертву. Повалился на бок. Миномётчик, имени которого Горохов не знал, почти не пострадал. А вот Николаю досталось как следует. Руки, бок, сильный порез возле ключицы… Из ран, особенно из той, что возле ключицы, течёт ручьями. Вся земля вокруг него была залита чёрной, уже впитавшейся в грунт, кровью.

Миномётчик и ещё один торговец бросились к Николаю.

– Коля! Коля, ты как?

А уполномоченный, вставляя магазин в пистолет, говорит миномётчику:

– Иди к миномёту.

Тот оборачивается и не двигается, лишь произносит:

– А Коля?

– Иди к миномёту, твоё дело стрелять. О Коле позаботится он, – Горохов кивает на второго человека, что склонился над раненым.

И тут уполномоченный понимает, что стрельба почти затихла.

– Дарги уходят! – кричит с одного из камней человек с монитором.

– Проследите, куда они уходят, – просит его уполномоченный. Всё закончилось, а он даже не успел поволноваться. Был занят, и на волнение времени не осталось.

– Батарейка старая, – отвечает тот. – Я дрон возвращаю.

Люди начинают слезать с камней. Один ещё стреляет вниз. Кажется, добивает бота. Вот и всё.

И тогда Горохов быстро идёт к машине, находит медпакет и идёт к миномётчику Николаю, возле которого собралось несколько человек.

– Разрешите, – он протискивается к раненому и просит:– Воды принесите, пожалуйста. И медикаменты, если есть. Антибиотики, антишок, обезболивающее…

Он делает это далеко не в первый раз.

Определить повреждение. Самая тяжёлая рана на ключице, но главная артерия не задета; проколота грудь, но рана, судя по всему, неглубокая, Андрей Николаевич надеется, что лёгкое цело; руки исполосованы, сильно разрезана кисть правой руки. В общем, пока ничего страшного, если, конечно, нет внутренних кровотечений. Коля тяжело дышит и косится на Горохова, но терпит, даже не застонал, пока он его осматривал.

– Это от заражения, – он заливает спреем раны, – и чтобы кровь лучше свёртывалась.

Выливает всё и отбрасывает пустой баллон.

– А теперь, друг, придётся потерпеть, – говорит уполномоченный, доставая пластиковый баллончик с биогелем и надевая на него патрубок.

– Давай, не стесняйся… инженер, – тяжело дыша, отвечает миномётчик.

Уполномоченный вводит патрубок в