Эфирный оборотень - Алексей Живой

– Хорошо. Думаю, вся операция пройдет на высотах значительно ниже, однако всегда надо иметь запас прочности. Пистолетом и ножом владеете?

– Пистолетом владею, а вот ножом драться не приходилось. Но, думаю, как всякий мужик, совладаю.

– По прибытии, перед выходом вся группа пройдет короткий курс боевой спецподготовки. В горах необходимо владеть не только автоматом, который, чаще всего применять не приходится. Нож и пистолет в ближнем бою – оружие незаменимое. Подрывной деятельностью, я так понимаю, тоже не занимались?

– Не пришлось. Только самолетом управлять умею.

– Вот самолет, как раз, нам и не потребуется. Слишком местность сложная. Итак, лейтенант Кошкин, через пятнадцать минут жду вас на аэродроме.

Антон встал и вышел из кабинета. Спустившись по лестнице мимо молчаливого охранника, он снова оказался на улице и пошел в сторону родного аэродрома. Обитатели городка, придя в себя после бомбежки, бродили возле разрушенных домов в поисках раненых. Многие помогали разбирать дымившиеся завалы. По центральной улице в направлении госпиталя проехало несколько фургонов с красными крестами на бортах. Антон вспомнил про Катю, и ему вдруг очень сильно захотелось вернуться в госпиталь и поговорить с ней. Они о многом не успели поговорить, но времени уже не было. Теперь он себе не принадлежал. Антон прошел улицу до конца и, свернув на примыкающую, зашагал к аэродрому. Вдалеке раздался лязг гусениц. Антон повернул голову и увидел, что через город ползет колонна танков «Т-34», поднимая вокруг себя тучи пыли. Недалеко отсюда находился крупный железнодорожный узел, а по слухам командование готовило мощное наступление и концентрировало силы. «Жаль, что не придется участвовать в наступлении. Уж я бы задал фрицам перца». – подумал Антон. Но его жребий был уже решен. Скоро показался аэродром. У ворот дежурил молодой боец. Поглядев на удостоверение Антона, он презрительно ухмыльнулся с самодовольством летуна, увидев в приезжем офицере пехоту, но пропустил, видимо, был предупрежден. Проходя мимо, Антон тоже не сдержал улыбки: новобранец явно его не знал. «Эх, парень, – подумал он, – попади ты ко мне во взвод месяцем раньше, ох и полетал бы ты у меня, ас хренов».

Разглядев на краю аэродрома, кое-где изрытого воронками от авиабомб, пузатый транспортный самолет, окрашенный в защитные цвета, Антон направился прямиком к нему. У короткого трапа прямо на траве сидело пятеро крепкосбитых бойцов без знаков различия, покуривая папиросы. По всей вероятности это были будущие сослуживцы Антона по отряду особого назначения. Оглядев внимательно всех и не увидев капитана Иванова, Антон сказал:

– Привет, ребята! Закурить не найдется?

– Отчего же, – откликнулся белобрысый боец, – угостим папироской.

И протянул Антону пачку. Антон взял папиросу, размял ее между пальцами и, прикурив у белобрысого бойца, сел рядом на траву. Погода, как на грех, стояла очень теплая. В такое время надо гулять с девушкой по парку и шептать ей слова любви, а не готовиться к операции по умертвлению фашистских диверсантов. Антон вспомнил тихое мирное время прошлой жизни и слегка загрустил. А было ли это с ним или все сон? Сейчас он уже не мог утверждать, что все это было на самом деле. Вполне возможно, все окружающее нереально, а на самом деле он спит себе сном праведника в казарме полка радиоразведки и во сне ждет неизбежного, как смерть, дембеля. Но что-то из глубины подсознания говорило ему, что он себя обманывает. То, что с ним происходило сейчас – самая настоящая реальность, только не ему предназначенная. Только и всего. Антон уже готов был поверить в это, как происходящее снова приняло нереальные формы. На краю взлетно-посадочной полосы показался капитан Иванов в сопровождении… медсестры Кати, которая бодро несла на себе небольшой рюкзак. Приблизившись к самолету, Иванов сказал поднявшимся навстречу бойцам, указывая на Катю.

– Прошу любить и жаловать, наша медсестра Катя, которая будет участвовать в походе и оказывать медицинскую помощь раненым, а таковые, увы, найдутся. Немцы – не дети малые, воевать тоже умеют. Всех прошу подняться в самолет, через пять минут стартуем.

Бойцы взяли свою нехитрую поклажу и один за другим поднялись в самолет. Антон, остолбеневший от такого подарка судьбы, даже замешкался на минуту. Катя пока старалась в его сторону не смотреть, но было видно, что долго ей это не удастся. Во чреве самолета, которое в прошлой жизни Антон привык называть салоном, царил полумрак. Никаких удобств, кроме жестких скамеек, покрытых материей непонятного цвета, естественно, не было. Антон с тихой тоской во взгляде вспоминал мягкие кресла лайнера американского производства «Боинг-737» авиакомпании «Трансаэро», которым неоднократно довелось летать из Москвы в Питер, а один раз в Сочи. Перед глазами Антона проплывал нереально уютный салон, завтрак в воздухе, принесенный смазливыми стюардессами, утренние газеты, да… Он устроился на скамейке у левого борта, рядом с самым иллюминатором. Катя, поднявшись по короткому трапу в самолет, села впереди почти у выхода. Капитан Иванов поднялся на борт последним. Он внимательно оглядел бойцов, а теперь независимо от звания все они были просто бойцами отряда специального назначения, и сказал:

– Товарищи, все дополнительные инструкции и снаряжение получите по прибытии в Минеральные Воды. Лететь нам почти четыре часа. Фашистские самолеты встречаются везде, поэтому напоминаю на всякий случай, если подвергнемся воздушному нападению – парашюты находятся под лавками.

Закончив напутственную речь, капитан Иванов сел рядом с Катей и о чем-то с ней заговорил. Антон внимательно смотрел Кате на затылок, пытаясь послать ей мысленный сигнал обернуться, но ничего не выходило – Катя по-прежнему тихо говорила о чем-то с капитаном. Только один раз Иванов, словно в ответ на ее слова, повернулся и бегло окинул взглядом самолет, на секунду остановившись на Антоне. Или ему показалось? «А, черт с ней, не хочет смотреть в мою сторону, пусть и не смотрит.»– подумал Антон и стал смотреть в иллюминатор. Откуда-то издалека донеслась команда «От винта!». Под крыльями возникла вибрация – мощные лопасти винтов завращались все быстрее и быстрее. Корпус задрожал. Наконец самолет тронулся с места и стал выруливать на взлетно-посадочную полосу. В иллюминаторе мелькнул блиндаж командира полка. Антон бросил прощальный взгляд на аэродром, с которого стартовали успевшие стать родными «Яки» и увидел, что два истребителя также готовятся к взлету. «Интересно, – подумал Антон, – это они на задание или нас провожать?«Транспортник вырулил на полосу и начал разбег. Тяжелая машина тряслась на каждой кочке, а когда вибрация достигла апогея, Антон подумал, что сейчас спокойно можно разбить голову о низкий потолок, и старательно пригнулся. Естественно, никаких ремней в этом самолете не было. Приходилось держаться за лавку. Наконец, «Ил» грузно оторвался от земли и стал медленно набирать высоту. «Да, – сказал Антон сам себе, – Это тебе не «трансаэровский боинг». Но выбора у него не было. В этом времени авиакомпания еще не существовала. Ее создатели только готовились родиться на свет, впрочем, как и создатели того самого «Боинга-737». Только знаменитый конструктор Сикорский, сотворив после первых неудач гигантского «Илью Муромца», бросил все и уехал в Соединенные Штаты Америки, чтобы вернуться к своему любимому детищу – вертолету. В то время, в котором обретался сейчас Антон, Сикорский уже достиг апогея своей конструкторской славы и создал первый военный вертолет, который будет вскоре принят на вооружение армии США. Антон вглядывался в небесный пейзаж, возникавший за бортом самолета и вслушивался в новые ощущения, ведь ему в первый раз довелось лететь на военно-транспортном самолете времен войны. До этого дня от летал на истребителе, а ощущение от нахождения в кабине истребителя, как ни странно, почти не отличались от тех, которые он испытывал сейчас. В кабине «Яка» было узко и неудобно, но Антон как-то свыкся с этим за время боев. А в салоне этого транспортника в связи со скоплением народа тоже было узко и неудобно. Единственным отличием было то, что он сидел в салоне и не управлял самолетом. Его жизнь сейчас полностью зависела только от Бога и мастерства пилотов. Но про Бога он, естественно, никому не говорил. В этом времени полагались только на мастерство пилотов, остального как бы не существовало.