Наследница долины Туманов - Мария Лунёва

Сидя на руках Каила, я с замиранием сердца вглядывалась в комочек, сладко спящий в деревянной кроватке. Я тоже желала себе такую малютку.

Впервые за всю жизнь я остро захотела стать матерью. Прочувствовать радость объятий детских ручонок. И чтобы меня называли “мамой”.

Опустив взгляд на свой плоский живот, испугалась.

А вдруг моя малышка не выживет.

Вдруг Каил не найдёт способа исцелить меня, и моего ребёнка просто умертвят в утробе.

Эта мысль отразилась болью в моей душе.

Переведя взгляд на пол, я прикусила губу. С появлением Каила мне захотелось жить: и не просто существовать, а полноценно получать удовольствие от каждого прожитого дня.

А ещё я стала завистливой – это чувство появилось так внезапно, что я и сама не знала, как на него реагировать.

Я завидовала тому веселью, что витало между приехавшими девушками.

Завидовала материнскому счастью Моялы.

Я хотела того же.

– Уноси уже свою девочку спать. Слишком много ей переживаний на один день. – неожиданно по-доброму произнёс Сай. – И, младший, всё же умерь свой пыл, ей тьмы хватает. Я, конечно, излечу, но сам понимаешь – это мера временная. Тьма – часть её души. Чужеродная её половина.

– Я с этим разберусь, – грубовато рыкнул Каил.

– Да, кто бы в тебе сомневался, братишка, – хмыкнул вард и молча вышел из комнаты вперёд нас.

Всё же странный он. Вроде и добрый, а в то же время столько льда в глазах.

– Не обращай на него внимания, – шепнул супруг, когда его брат скрылся за одной из дверей.

– Почему он так себя ведёт? – меня ставило в тупик поведение светловолосого северянина.

– У Сая всегда было двойное дно в душе. Ты ведь знаешь, такие как он, как правило, не рождаются вовсе. Наш вардиган, его брат-близнец, как и я, родился пожирателем, а такие дети…

– … ещё в утробе поглощают чужую жизнь, – закончила я за него.

– Да, но Сай родился живым. Дар его был слабым. Ничтожным. А у Итана, наоборот, слишком сильным: но сама понимаешь, дети с тёмным даром почти всегда болезненны и немощны. А наша матушка не из тех, кто теряет сыновей. Она заставляла Сая делиться с братом теми крохами дара, что у него скапливались. А потом родился я. И света понадобилось вдвое больше. Мы с Итаном доили Сая, не щадя, и это привело к тому, что его резерв вырос до поистине огромных размеров.

Но сама мысль, что он для нас, в первую очередь. дойная корова, укрепилась в его сознании. Поэтому он часто язвит и пытается, как мальчишка, отстоять своё право на что-то большее, чем быть просто вкусным обедом для тёмных братьев.

– Он вырос и должен понимать, – шепнула я.

– Он всё понимает, Амэлла. Но характер уже не изменишь. Да и судьба хорошо посмеялась, дав ему в жёны тёмную пожирательницу.

– Эта девочка Эмбер, она каратель?! – этого я совсем не ожидала. А с виду пташка невинная.

– Да, такая же, как я и Итан, слабее, конечно, но теперь наш светлый братец занят тем, что кормит её денно и нощно. А если учесть, что светлые от тёмных не рождается, то ему не позавидуешь.

– А твой старший брат, который вардиган, какие дети у него?

– У Итана? Да, две милые девчушки и сын. Опережая твой вопрос, скажу, что всё тёмные. Но если девочки даром не сильны, то сын явный каратель и маг смерти.

Думаю, ещё в утробе девочек он опустошил знатно. Сильный парнишка растёт.

Даже слишком. И характером угрюм.

– Значит и наш ребёнок… – я запнулась, – если родится…

– Я сделаю всё, Амэлла, чтобы родился, – Каил занёс меня в комнату, – но если придётся выбирать: он или ты, то я и слушать не стану. Ты для меня важнее всего.

– Но ребёнок…

– Ты важнее, – повторил он.

Засыпая в тёплых и надёжных объятьях супруга, я ощущала, как робко расползается во мне тьма. Она тянула свои холодные щупальца книзу живота и тугой спиралью сворачивалась там. Это ощущение пугало всё больше.

Судорожно выдохнув, я повернулась в руках мужа и трусливо уткнулась носом в его грудь, ища защиты. Биение его сердца, такое громкое и чёткое, успокаивало. Я вслушивалась в него, словно это музыка.

– Спи, Амэлла, – сонно шепнул он.

Объятия стали теснее. Потеревшись носом о мои волосы, Каил коснулся губами моей макушки.

– Мы ведь пойдём в туман? – не удержавшись, всё-таки спросила я.

Какое-то время муж молчал. Я уже было подумала, что он действительно уснул, но над моей головой раздалось тихое:

– Да, пойдём. Я использую всё шансы, если будет нужно – притащу этих хвостатых сюда. Переверну весь туман, но найду того, кто знает, как излечить тебя.

– И ребёнка? – мне было важно это услышать.

– Да, и спасти нашу кроху, если это возможно.

– Ты обещаешь? – привстав и уперевшись на локти, я всматривалась в его лицо.

– Да, моя нежная девочка, я клянусь тебе, – кивнул он. – А сейчас спи. Это был не самый лучший день и пусть он, наконец, завершится.

Повернувшись на спину, Каил притянул меня под свой бок и обнял.

Всю ночь буйствовала гроза.

Проснувшись от очередного раската грома, поняла, что в постели нахожусь одна.

Каила не было. Полежав немного, прикрыла глаза, но комнату осветила яркая вспышка молнии. На мгновение мне показалось, что я слышу голоса. Они доносились из коридора.

Где может быть Каил?

С другой женщиной?

Нет! Я не знаю, откуда у меня появилась эта глупая несокрушимая вера в его верность. Но я была точно уверенна, что не станет он изменять и прикасаться к другой, какой бы красавицей она ни оказалась. Просто не может. Иначе это разобьёт мне сердце. Это уничтожит всё.

Он не причинит мне такую боль.

И всё же, я должна знать, где мой супруг проводит эту ночь. И какие тайны у него.

Подтащив ближе кресло, я с трудом пересела в него и тихонько выехала в коридор.

Здесь ожидаемо было пусто. Но голоса, да, теперь я отчётливо слышала едва различимое бубнение внизу в главной зале. Кто бы там ни разговаривал, они старались услышанными не оказаться.

Покосившись на дверь, где жил Алеш, с сомнением прикусила губу. Может и он там внизу. Но на всякий случаи решила быть как можно тише.

Направив кресло вперёд, я постаралась крутить обода как можно медленнее, но колесо предательски поскрипывало, грозясь меня выдать.

Наконец-то, крадучись подъехав к лестнице, замерла и вслушалась.

– … Хашасси могут оказаться бесполезны, – пробасил Риган.