Неизвестные страницы истории советского флота - Владимир Шигин

Прошло уже немало лет, но я прекрасно помню тот солнечный апрельский день. Как всегда, придя в школу, мы доставали тетради, готовясь к первому уроку. Затем долго, ничего не понимая, сидели одни в классе, а учителя все не было и не было. Наконец объявили, что занятий сегодня не будет, и мы помчались домой. А дома я застал рыдающую мать и только от нее узнал, что в море погибла подводная лодка, на которой едва не ушел в море отец. Тогда трагедия обошла стороной нашу семью, но не обошла других. Не вернулись домой отцы моих одноклассников Аллы Ермакович и Игоря Петрова. Я помню, как стояли во дворе машины «скорой помощи», как страшно кричали женщины, и огромная тяжесть огромного горя обрушилась на всех нас. Тогда мне казалось, что вместе с нашим маленьким гарнизоном по павшим скорбит весь мир. Только повзрослев, я понял, что все было не так. И, наверное, именно тогда появилось непреодолимое желание узнать тайну гибели К-8, желание рассказать о подвиге ее экипажа, о тех, кто, исполнив свой воинский долг, навсегда остался в стылых глубинах Атлантики, воздать павшим долг памяти от поколения их сыновей.

В канун нового, 1960 года министр обороны СССР Малиновский рапортовал по телефону тогдашнему главе государства Хрущеву:

— Никита Сергеевич, мы наконец-то имеем собственный атомный подводный флот!

— Спасибо, Родион Яковлевич. Это лучший новогодний подарок нашей стране, а уж американцам какой сюрприз — и представить себе нельзя! Пусть теперь затылки чешут!

Генсек смеялся в трубку. Маршал тоже. Оба понимали, что нынешний сюрприз серьезно огорчит обитателей Белого дома…

В последних числах уходящего 1959 года на судостроительном заводе в Северодвинске вступили в строй сразу три подводных атомохода с тактическими номерами К-14, К-5 и К-8. И хотя американцы к этому времени имели почти десяток атомных лодок, их монополии на подводный ядерный флот пришел конец.

Теперь же с учетом ранее построенной атомной экспериментальной подводной лодки К-3 (позднее ее назовут «Ленинский комсомол») на Северном флоте приступили к формированию отдельного дивизиона атомоходов.

Надо ли говорить, что ввод в строй первых атомных подводных лодок был тогда задачей государственной значимости! А потому и работы шли на них круглосуточно, не прекращаясь ни на минуту. Приказ правительства был выполнен точно в срок. На последней из головной тройки атомной подводной лодке К-8 военно-морской флаг был поднят 31 декабря уходящего года под крики «ура» и бой курантов.

Достроечная лихорадка, однако, как вскоре оказалось, имела не только парадную лицевую, но и обратную сторону, о которой в Политбюро уже старались не докладывать. Все первые атомоходы вступили в строй с массой недоделок, да еще каких!

В свой первый морской поход из Северодвинска на базу постоянной дислокации Западная Лица подводная лодка К-8 шла, как говорят подводники, «на одной ноге», то есть на одной энергетической установке. Так, лихой «ответ Чемберлену» уже в первые дни обошелся многими миллионами рублей, попросту вылетевшими в трубу, а впереди была еще одна плата за чье-то начальственное легкомыслие, плата кровью… Но об этом в те, теперь уже далекие от нас дни мало кто думал. Экипажи же по праву гордились пусть еще далеко не совершенными, но своими мощными кораблями, еще бы, ведь именно им было доверено осваивать эту новейшую и необычную технику!

Сейчас, наверное, мало кто знает, но у истоков наших первых атомоходов стоял всесильный Лаврентий Берия. Именно ему поручил Сталин кураторство над разработкой совершенно секретной морской техники. Одновременно Берия занимался атомными бомбами и ядерными реакторами, баллистическими ракетами и реактивными самолетами. Много дел было у трудолюбивого министра, а потому с проектантами атомоходов он был лаконичен. Вызвав их к себе, Берия объявил:

— Надо сделать атомную лодку с атомной торпедой! И чтоб торпеда была такая огромная, что как в американский берег попадет, то от всей Америки одни воспоминания!

Конструкторы нервно переглянулись, но спорить с Лаврентием Павловичем никто не решился. А работники бериевского ведомства уже требовали представить чертежи, где бы мечта шефа обрела конкретные очертания. Тогда-то и родился в недрах военно-морских НИИ проект подводной лодки № 627. Ветераны атомного флота и сегодня, вспоминая те чертежи, качают седыми головами. Почти через половину подлодки тянулся один гигантский торпедный аппарат-контейнер диаметром в 180 сантиметров. Именно там должна была покоиться огромная бериевская торпеда, называемая еще иногда атомно-водородным снарядом! Обслуживать реакторный отсек, по задумке, должен был некий фантастический огромный робот, управляемый по проводам. Чертежи Берии представили, на стапелях заложили сами атомоходы, однако, как делать торпеды, а тем более таинственного робота, не знал никто. Проблема, однако, к счастью, вскоре решилась сама собой. В один прекрасный день Лаврентия Павловича объявили американским шпионом и расстреляли, а на вооружение вскоре приняли первые наземные баллистические ракеты, затем решили ставить их и на подводные лодки. Вопрос о неведомом атомно-водородном снаряде с роботом сам собой отпал. Не испытывая более судьбу, конструкторы быстро нарисовали в чертежах вместо одного огромного торпедного аппарата шесть обычных, а сам «усовершенствованный» проект № 627 получил дополнительный литер «А». 627А и стали первыми отечественными атомоходами. Именно им пришлось открыть новую, еще не ведомую страницу отечественного Военно-морского флота. К подводным лодкам проекта 627А принадлежала и К-8 (открытое наименование — войсковая часть 10412) вместе со своими «систершипами» К-14 и К-5. Всего же лодок этого проекта было построено ровно тринадцать — чертова дюжина, одна из них была явно лишняя, одной суждено будет погибнуть, так распорядится судьба. Но это произойдет не сразу, провидение еще не определило своей жертвы…

На долю первых тринадцати 627-х выпали первые подвиги и первые аварии, первые Герои Советского Союза атомного флота и первые жертвы еще никому не ведомых лучевых болезней. Дважды первыми на нашем флоте эти лодки всплыли на Северном полюсе, трижды совершили (тоже первыми!) переход с Северного флота на Тихоокеанский подо льдами Арктики, приняли участие в первом отечественном кругосветном подводном походе. Уже одного этого достаточно, чтобы вписать «шестьсот двадцать седьмые» в скрижали российской истории. Но одной из тринадцати суждено было стать первой в несколько ином списке, в скорбном списке наших погибших атомоходов. Замечено, что у каждого из кораблей, как и у каждого человека, своя судьба. Третий советский атомоход К-8 был кораблем с судьбой несчастливой…

Вспоминает бывший главнокомандующий ВМФ СССР адмирал флота Владимир Чернавин, сам длительное время командовавший одной из лодок 627А проекта: «Первые лодки были, конечно же, ненадежны по своему техническому состоянию. Были и конструкторские просчеты. Однако одной из самых ненадежных серийных лодок этой серии, конечно же, была „восьмерка“. Буквально каждый ее выход в море заканчивался очередным ЧП. Сколько помню, она больше стояла, чем плавала, и все равно постоянно ломалась. Я в те годы командовал однотипной с ней К-21, но и моему экипажу досталось от К-8. Однажды после очередной аварии ее ядерного реактора нам пришлось заниматься дезактивацией ее отсеков».