Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих

Орел, выпустив когти, готов был вновь напасть на него. В руке у Харки все еще была половинка рогов, и он поднял ее вверх, чтобы отразить нападение хищника. Орел, размах крыльев которого достигал двух метров, не желал отказываться от добычи и кружил над ним. Глаза Харки заливала кровь, так что он плохо видел своего врага; голова у него закружилась от мощных ударов клювом. Но он знал одно: нужно защищаться, иначе — смерть! Выпрямившись, он размахивал над головой рогами. Орел поднялся немного выше, но явно с намерением вновь обрушиться на свою жертву. Харка вытер лицо левой рукой. Но кровь струилась из ран на голове. Он покачнулся и чуть не потерял равновесие. Орел не замедлил воспользоваться этой заминкой. Харка вновь услышал за спиной мощный шум крыльев и, обернувшись, обеими руками поднял вверх рога. Орел, не то испугавшись, не то ударившись о рога, отпрянул. Но тут Харка, еще раз взмахнув рогами, потерял равновесие, упал и покатился вниз по склону. Орел мгновенно бросился на него. Харка неуклюже поднялся на ноги и успел выставить ему навстречу рога. Орел взмыл вверх и тут же впился ему когтями в левую руку, пытаясь ударить клювом в висок. Харка уткнулся лицом в траву, чтобы защитить хотя бы глаза. У него не было времени на размышления; он еще не успел подумать, что погиб, но воля к победе уже покинула его. Вдруг он почувствовал, что когти, впившиеся в его залитую кровью руку, ослабли. Что-то явно происходило, чего он не видел. Он ощутил сильный удар по ноге. Икру его обожгло острой болью.

Он попытался свернуться калачиком, чтобы защитить голову, руки и ноги, и, хотя из-за заливавшей глаза крови он почти ничего не видел и уже плохо соображал, он вдруг понял, что происходит. Один из мустангов вступил в поединок с орлом. Он вставал на дыбы, бил копытами, стараясь не задеть лежавшего на земле Харку, но это ему не всегда удавалось.

Наконец все стихло.

Харка неподвижно лежал на берегу ручья, слабый от потери крови, оглушенный ударами клюва по голове. Серый мустанг стоял рядом с ним и толкал мордой. Гнедой тоже подошел. Мустанги били землю задними копытами. Они видели, что орел все еще кружит высоко в небе. Несколько красивых перьев из его хвоста лежали в траве. Их выдрал ему Чалый.

Харка чувствовал себя все хуже. Его одолевала слабость. Ему хотелось только одного — уснуть и забыться. Но в то же время в нем вновь ожил дух сопротивления. Потеря крови вызвала в нем жажду, которая так мучила его, что ему казалось, будто он чувствует запах бегущей мимо воды. Он подполз к ручью и принялся жадно пить. После этого ему стало немного лучше. Потрогав голову, он увидел, что его рука в крови. Надо было как-то остановить кровотечение. В землянке осталось немного лыка, но как туда добраться? Расстояние до землянки казалось ему бесконечно длинным. Он зачерпнул ладонью воды и протер залитые кровью глаза. Снова увидев зеленую траву и солнце, отражавшееся в ручье, он воспрянул духом и медленно, на четвереньках пополз через ручей и луг к землянке. Проделав этот необыкновенно трудный путь, он вынужден был сначала немного передохнуть, прежде чем нашел в себе силы залезть в землянку. Кое-как перевязав кровоточащие раны на голове лыком, он накрылся бизоньей шкурой и провалился в глубокий сон, больше похожий на обморок.

В этом полуобморочном состоянии ему пришла мысль, что сейчас лучшим оружием против орла было бы копье. Оно было длиннее оленьих рогов. Все дикие звери боялись копья.

А может, орел больше не станет на него нападать?

Харка не помнил, как долго пролежал в землянке. Но в конце концов его вновь одолела жажда. Выглянув из-под шкуры, он попытался сориентироваться. Солнце лило свои лучи с востока, поверх сверкающего водопада, значит было утро и он проспал всю ночь.

Над долиной опять кружил орел. Харка теперь боялся его, ему безумно хотелось пить. Он почувствовал жгучую зависть к лошадям, пившим из ручья.

Он взял копье и, опираясь на него, заковылял вниз к ручью. Он не решился лечь, чтобы напиться, опасаясь, что орел снова бросится ему на спину, поэтому, стоя на коленях и одной рукой опираясь на копье, другой рукой черпал воду и пил. Пил долго и жадно. При этом он постоянно держал хищника в поле зрения. Орел поднялся высоко в небо, но потом вдруг опять раздался этот страшный шум крыльев.

Харка, стоя на коленях на дне ручья, обеими руками схватил копье. Он не собирался его метать, он решил колоть им врага. Эта подготовка заняла не более двух секунд. Орел стремительно снижался. Харка уже видел мощные крылья, когти, смертоносный клюв. Орел, испугавшись копья, резко затормозил и повис в воздухе. Харка короткими, резкими движениями в его сторону отпугивал хищника.

Чалый и Гнедой скакали вокруг и брыкались. Казалось, они обезумели. Но умные животные действовали правильно, повинуясь инстинкту.

Наконец орел, почувствовав бесполезность атаки, взмыл вверх и вскоре исчез в небе. Как легко было бы поразить его стрелой! Но Харка был так слаб, голова у него кружилась, зрение притупилось — сейчас он не мог положиться на лук и стрелы.

Он еще раз напился и пополз назад, к землянке, чтобы завернуться в бизонью шкуру, которую не под силу было пробить клювом или продрать когтями даже орлу. Он пожевал полоску сушившегося оленьего мяса, и сознание вновь покинуло его.

В таком состоянии его и нашел отец, вернувшийся поздно вечером с охотничьими трофеями: косулей и двумя енотами.

Прошло пять дней, прежде чем Харка смог рассказать, что с ним произошло. Отец не покидал его все это время ни днем ни ночью. Еды было больше, чем достаточно, работы тоже хватало: нужно было переработать кожу и кости косули и енотов. Из рогов косули Маттотаупа наделал наконечников для стрел и смастерил нож; высушенную кожу он нарезал полосками и сплел из них лассо. Невыделанная кожа была жесткой, но с ней все же можно было работать.

Оправившись, Харка вновь почувствовал себя счастливым. Сознание того, что он преодолел серьезную опасность, близость отца, рядом с которым ему ничего не грозило, наполнили его душу весельем. Орел по-прежнему время от времени кружил над долиной.

— Когда я был на охоте, я видел его гнездо, — сказал Маттотаупа. — Он все равно не оставит нас в покое. Нам придется его убить. Но это не к спеху. Тебе сначала нужно выздороветь и набраться сил.

Радостная перспектива охоты на орла сыграла немаловажную роль в том, что Харка довольно быстро поправился. Но Маттотаупа дождался, когда раны сына заживут и он обретет свою прежнюю ловкость и силу.

Только после этого он начал готовиться к охоте на орла.

— Есть несколько возможностей покончить с этим орлом, — сказал он как-то раз вечером. — Ты можешь выстрелить в него из мацавакена. Но тогда ты истратишь один из своих немногих патронов без особой необходимости. К тому же неизвестно, попадешь ли ты в него с такого большого расстояния, ведь ты совсем недавно научился пользоваться этим оружием и еще не успел к нему привыкнуть. Наконец, грохот выстрела будет слышен далеко отсюда. Пока, судя по всему, поблизости нет людей — ни врагов, ни братьев. Мы не разводили огня, никто не мог обнаружить нас, почуяв запах дыма. Никто не найдет нас здесь, если случайно не окажется в этой долине и не увидит наши следы.