За горизонт - Андрей Дьяков

– Грязь? – заинтересованно переспросил Таран. – Уж не радиацию ли он имел в виду?

– Я тоже так подумал. Восьмой пообещал, что нам покажут этот храм. Если мы захватим с собой подарок для Подземника.

– Подношение для их божка? Занимательно… Надеюсь, от нас не потребуется человеческая жертва? – Дым скорчил кровожадную гримасу, а затем громогласно рассмеялся.

Раскатистый бас Геннадия заставил проводника испуганно вздрогнуть и съежиться. Мутант успокаивающе поднял руку и подмигнул Остроухому, мол, не нервничай, не укушу. Тот перестал недоверчиво озираться, зашлепал босыми ногами по лужам конденсата к причальной стенке.

– А это, – Глеб указал на излучавшие зеленоватое свечение сферы под водой, – детский питомник! Восьмой рассказал.

– Икринки будущих тритонов? – ахнул Дым. – Невероятно! Сдается мне, скоро на нашей матушке-Земле новые хозяева народятся.

– Кто знает, может, они этого более достойны? – Таран отстраненно наблюдал за игрой отраженных поверхностью солнечных бликов, расписавших арочный свод причудливыми, сменяющими друг друга узорами. – Мы-то свой шанс давно профукали. Жирный такой шанс. Длиною в несколько тысячелетий…

Возле лодки путешественников уже поджидал приготовленный тритонами сюрприз – целая гора брезентовых тюков и обшарпанных баллонов со сжатым воздухом.

– Водолазное снаряжение? – с недоумением уточнил Таран, осматривая маски, шланги, щелкая пальцем по шкалам кислородных манометров. – Из этого добра даже можно собрать несколько пригодных комплектов! Только на кой оно нам?

– Чтобы попасть в храм Подземника, – пояснил Глеб. – Тритоны знают только один путь – водный. И если мы готовы им воспользоваться, нас проведут. Уж не знаю чем, но Восьмому мы понравились. Вот и расщедрился на подарок. Тритоны, оказывается, все побережье вокруг Владивостока вдоль и поперек излазили. У них тут целые склады всякого барахла хранятся.

– А выживших они не встречали? Ты ведь спросил об этом?

– Конечно, спросил, – Глеб запнулся, понурил голову. – В округе никого, кроме Стаи…

Паренек украдкой поднял глаза на отца. Тот стремительно мрачнел, сраженный дурной вестью. В этот раз даже бремя командира не помогло Тарану сохранить оптимизм, ведь поиски, на которые было потрачено столько сил, ради которых принесено столько жертв, до сих пор не дали никаких результатов…

Сколько раз за время длительного путешествия они вглядывались в горизонт, манящий, таинственный и суливший избавление от поразившей мир порчи? И вот, спустя многие тысячи километров смертельно опасного пути, всего один шаг, одна зацепка отделяла экспедицию от полного провала. Единственная ниточка, если и не способная привести к «Алфею», то хотя бы вселяющая в изведенный неудачами отряд крохи надежды. И тем страшнее было сделать этот последний шаг, сознавая, что там, за горизонтом, может не оказаться ровным счетом ничего…

Сталкер все еще медлил, когда Глеб, шагнув вперед, выудил из кучи баллон поцелее, крутанул ржавый вентиль. Клапан зашипел, стравив порцию кислородно-азотной смеси.

– Полторы атмосферы, судя по шкале. Сгодится ведь? – паренек деловито отставил баллон в сторону, взялся за следующий.

Преодолевая оцепенение, Таран подключился к сортировке.

– Гена, не стой истуканом! Грузи добро.

Мутант скептически покосился на емкости с облезшей от времени краской и со вздохом полез в лодку.

– Что, снова селезенка сигналит? – Сталкер ухмыльнулся, заметив, как насупил брови гигант.

– На этот раз она просто вопит, командир. Лезть под воду со снаряжением, простоявшим без дела двадцать с лишком лет, – это не просто глупость. Это безумие.

– Именно поэтому я отправлюсь туда один, – в голосе Тарана проявились железные нотки. – Глеб, тебя это в первую очередь касается. На этот раз ты останешься в экраноплане. И даже не пытайся меня уговаривать.

– Как скажешь, – на удивление легко согласился паренек, чем вызвал недоуменные взгляды взрослых.

* * *

Погрузка и отплытие прошли без эксцессов. Тритоны сопроводили лодку к «Каспийскому Монстру» и терпеливо ожидали возле борта, чтобы выполнить волю Старейшего – вместе с гостями отправиться в храм Подземника. Когда Мигалыч и Аврора, жаждущие подробностей, накинулись на Глеба с расспросами, Геннадий, улучив момент, ткнул приятеля в бок и заговорщицки шепнул:

– Надеюсь, ты пошутил, когда сказал, что поплывешь один?

– Ты ведь сам понимаешь, это очень рискованно, – Таран стянул опостылевший противогаз, отер взмокшее лицо.

– Еще больший риск – соваться туда без страховки, – возразил мутант.

– Но…

– Знаешь, что? – не дослушал Дым. – Если б я так трясся за свою шкуру, то остался бы в подземке! Я иду с тобой. Точка! И давай уже закроем эту тему раз и навсегда.

– Ладно, здоровяк, – сдался Таран. – Ты хоть совершал раньше погружения?

– А то! Правда, без акваланга… Да ты помнишь мой заплыв на дамбе…

– Не самый полезный опыт, – ухмыльнулся сталкер. – Со снаряжением немного сложнее будет. Ну, да ничего. Дам тебе пару уроков.

Мигалыча новость о планируемой вылазке не обрадовала. Старик сухо кивнул и взял со сталкера слово соблюдать предельную осторожность, пообещав, в свою очередь, приглядывать за ребятней.

С тихим всплеском лодка отчалила от крыла экраноплана, сопровождаемая верткими телами тритонов. Еще немного, и силуэты сталкеров растворились в туманной пелене. Глеб оторвался от иллюминатора и замер в нерешительности. У отца хватило духу заглянуть за горизонт. А хватит ли храбрости у него самого?

– Мигалыч, Аврора, – позвал паренек. – Нам нужно серьезно поговорить.

Заинтригованная донельзя, девочка мигом очутилась рядом, в предвкушении секретов закусив губу. Старик подошел не спеша, шаркающей походкой уставшего от жизни человека, но скрыть заинтересованность ему все же не удалось.

– Мы тебя слушаем, Глебушка.

Мальчик колебался еще какое-то время, но все же совладал с эмоциями и твердо произнес:

– Мы должны лететь дальше. Сейчас же…

* * *

Шум прибоя… Плеск волн за бортом… Пробирающий до зубовного скрежета гул двигателей… Грохот катающихся по настилу пустых бочек… Невнятный, приглушенный расстоянием бубнеж за переборкой…

Сперва были только звуки. Затем, когда сознание принялось отчаянно искать выход из кромешной темени поглотившего его Ничто, сквозь пелену забытья проступила мозаика невнятных образов. Сначала – едва различимые на фоне царившего вокруг мрака серые тени. Постепенно обретая краски, они складывались в узнаваемые фигуры. Сменяясь с пугающей быстротой, те порождали ощущение нереальности происходящего, но неизменным оставался единственный кадр, слишком реалистичный, чтобы быть порождением скованного ужасом рассудка. Кадр, застрявший в памяти незадолго до того, как наступило забытье. Тот самый кадр, что раскаленным клеймом жег изнутри, порождая волны боли и всепоглощающего страха смерти.