Темное удовольствие - Джена Шоуолтер

– Потому что я всего лишь простая художница, – пробормотала она.

Дверь ванной резко распахнулась. Рейес погасил свет, и она могла различить лишь очертания его фигуры в темноте. Аромат сандала перемешивался с металлическим запахом крови, который она сразу почувствовала. Девушка не видела его лицо, но лунный свет, падавший из окна, освещал ее, и Даника чувствовала на себе его пристальный взгляд.

От него исходило знакомое тепло. Как же ей не хватало этого тепла. Но, находясь рядом с ним, она больше не ощущала прежнего страшного холода, сковывавшего ее изнутри. Может ли она попросить его снова подарить ей его восхитительное тепло или это будет чересчур? Очевидно, да.

– Беспокоишься из-за близких? – спросил он, укладываясь на одеяло, расстеленное на полу.

Даника звонила друзьям бабушки. Они по-прежнему утверждали, что не видели ее, и она им верила.

– Нет. Они в порядке. Возможно, я сошла с ума, но я уверена, что с ними все в порядке. И я с нетерпением жду встречи с ними завтра. И спасибо, что наконец успокоился.

– Это не из-за тебя. Я успокоился, потому что поблизости нет охотников.

– Как бы там ни было, я тебе благодарна.

В комнате повисла тишина. Время шло. Рейес не шевелился. Он не издавал ни звука, она не слышала даже его дыхания. Эта тишина сводила ее с ума. Она начинала представлять, о чем думает Рейес, бояться того, что может произойти в ближайшие дни, сокрушаясь, что когда-то согласилась всего на одну ночь с Рейесом, но теперь хотела, чтобы волшебство повторилось. И у них было бы еще много таких ночей.

И чем больше она вдыхала запах Рейеса, тем сильнее желала его. Кровь закипала в ее жилах, и лоно сжималось от сладкой боли.

– Отвлеки меня, – сказала она, вытягиваясь на кровати. Она натянула на себя простыню, и ткань ласково коснулась ее возбужденных сосков. Она с трудом сдержала стон. – Пожалуйста.

– Как?

– Я не знаю. Расскажи что-нибудь о себе. – Просила ли она его об этом раньше? Даника не помнила.

– Мне казалось, ты ничего не хочешь обо мне знать.

О да.

– Я передумала. Я женщина, и могу себе это позволить.

Он помолчал, а затем ответил:

– Я не хочу играть в эту игру, Даника.

Даника заметила, что, называя ее по имени, Рейес пытался отдалиться от нее. И называл ее ангелом, когда хотел стать ей ближе. Она скучала по тому времени, когда он называл ее ангелом.

Тогда они занимались любовью, и это было прекрасно. Она хотела воскресить это волшебство. Желала его. Только его одного. Он стал ее наваждением. Он поверил, что она не помогала охотникам, в то время как другие мужчины наверняка сочли бы ее неверной. Он спас ее от гибели, увез из крепости, закрывая своим телом от выстрелов врагов. Он дал ей ощутить вкус рая, который она иногда рисовала, нежно доведя до оргазма.

А теперь она хотела безумного секса. Жесткого и неистового. Да, когда-то она считала, что не сможет участвовать в подобном акте. Не сможет причинить боль другому человеку. Но теперь все изменилось. Теперь она знала, что нет ничего прекраснее, чем выполнять желания своего мужчины. Дарить ему наслаждение и полное облегчение.

Во время их путешествия она несколько раз пыталась обсудить эту тему с Рейесом. Она даже погладила его по волосам, коснулась щеки и провела кончиками пальцев по его груди. В первый раз он отшатнулся. Во второй раз сдержанно попросил не делать этого.

– Я не могу уснуть, – пожаловалась она. – Поговори со мной о чем-нибудь. Ты ведь очень давно живешь на свете. – Ну вот. Какой ужас. Теперь она назвала его стариком. – Ты наверняка можешь удивить меня каким-нибудь интересным историческим фактом.

Ей показалось, что Рейес фыркнул.

Ее губы скривились.

– Не хочешь рисковать?

– Расскажи мне лучше сначала о себе? О прежней жизни. Как ты жила?

В прежней жизни. Казалось, с тех пор минула целая вечность.

– Я рисовала портреты и фрески. Я не была богата, но на жизнь хватало. Моя мама сначала была очень разочарована. Она не хотела, чтобы я всю жизнь рисовала, как моя бабушка. Хотела, чтобы я закончила медицинский колледж или пошла учиться на юриста. Получила серьезную профессию.

– Рисование – это тоже очень серьезное занятие. Оно дарит красоту миру.

– Спасибо. – От его слов у Даники потеплело на душе. – Моя бабушка пыталась покончить жизнь самоубийством. Она говорила, что картины сводили ее с ума. Но после этой неудавшейся попытки ее талант иссяк, и она больше никогда не рисовала. Вероятно, ее дар перешел ко мне, потому что через несколько недель я начала видеть кошмары. Ее жизнь наполнилась покоем, а моя, хотя я была всего лишь ребенком, стала сплошным мучением. Поэтому я всегда понимала, почему мама не хотела, чтобы я посвятила себя искусству.

– А что произошло с твоим отцом? Он остался дома, когда вы отправились в Будапешт, или он…

– Умер? Нет. Он бросил нас за некоторое время до поездки. И завел другую семью. – Эта потеря опустошила ее. Она ведь боготворила его. Ну, или, по крайней мере, считала хорошим и добрым человеком. Но он бросил ее, словно она не имела для него никакого значения. – Мама сказала, что у него кризис среднего возраста.

– Мне очень жаль.

– После этого мои бабушка и дедушка, мамины родители, помогали маме растить нас с сестрой. Дедушка заменил мне отца, поэтому я так тяжело переживала его смерть.

– За свою недолгую жизнь ты пережила много потерь.

– Да. – И она не хотела потерять и Рейеса. Она не хотела этого, пыталась сопротивляться своим чувствам, но каким-то странным образом он стал для нее важнее всего на свете. – Теперь твоя очередь рассказывать.

Он помолчал. А затем сказал:

– Дай мне подумать.

Даника повернулась на бок. И снова простыня коснулась ее тела, странным образом напоминая, что очень красивый и сексуальный мужчина лежит совсем рядом с ней. «Странно. На мне тенниска, а простыня сделана из обычного хлопка. Но я почему-то чувствую, что лежу обнаженной на шелковых простынях». Однако горячее желание по-прежнему переполняло каждую клеточку ее тела.

– Расскажи мне о других своих девушках. – Это поможет немного остудить ее пыл. Но затем до нее вдруг дошел смысл сказанного, и Даника поторопилась добавить: – Я сказала о других девушках, но это не значит, что я считаю себя твоей нынешней девушкой, и я никогда ею не была. – Боже, ну и тему она выбрала для разговора.

Он вздохнул, и Данике показалось, что она ощутила мятный аромат его дыхания.

– Я пытался заводить женщин. Двух.

Двух? Шлюхи! «Эй, подруга. Притормози».

– Заводить? Что это значит?

– Вступать в отношения, – пояснил он.

– И что произошло? – Неужели они свалились с лестницы и разбили свои уродливые физиономии? Ревность совсем ее не украшала, поняла Даника.