Ртуть и соль - Владимир Кузнецов

– А вы можете продать нам теплое платье и ботинки? – спрашивает Сол.

Женщина недоверчиво щурится, но демонстрация пары купюр разгоняет ее сомнения. Спустя полчаса Алина, одетая уже более подобающим для этих мест и погоды образом, идет рядом с Эдом. Получив штопаную шерстяную шаль, она возвращает мужу сюртук. Настроение у обоих становится лучше.

Работный дом приории Святой Фаустины, в народе прозванной Блэкчеппел, возвышается темной, бессмысленной громадой. Высокий кирпичный забор с чугунными пиками по верхней кромке, неприветливые, потемневшие корпуса, не то жилые, не то рабочие, пронзительный лай собак. Пара останавливается у ворот. Сол стучит дверным молотком в потрескавшуюся деревянную колотушку.

Окошко в воротах приоткрывается, являя старушечье лицо, мерзкое и сморщенное. С выражением крайнего недовольства старуха оглядывает посетителей.

– Вам чего? – шамкает она.

– Старшего надзирателя, – Сол становится вперед, демонстрируя дорогую одежду и надеясь, что карга сослепу не разглядит пятен и разрывов.

Окошко захлопывается, и некоторое время Сол и Алина проводят в ожидании. Проходит минут десять, прежде чем двери перед ними открываются. Двое высоких мужчин в застиранных, бесформенных сюртуках и натянутых до самых бровей котелках провожают Сола и Алину внутрь. На рукавах у них красные повязки с королевским орлом – знак надзирателей. Эти повязки делают их похожими на чичестеров. Угрюмые, пропитые рожи только усиливают сходство.

Пару ведут по протянувшемуся прямо от ворот коридору с узкими зарешеченными окнами. Он довольно длинный – метров двадцать, не меньше. Потом окна сменяются дверями, из-за которых доносится шум и голоса людей. Тяжелые запахи псины, пота, дрянной еды и крысиных испражнений наполняют воздух. Сквозь тонкий слой побелки на стенах можно различить плохо затертые пятна – грязь или плесень. Приглушенные стенами, доносятся выкрики надзирателей, резкие, повелительные. Наконец посетители проходят в одну из дверей, охраняемую еще парой молодцов, и оказываются в месте более привлекательном: коридор становится шире, окна – больше и без решеток. Провожатые подводят их к одной из дверей, один из них вежливо стучит, приоткрывает створку и засовывает в открывшуюся щель голову. Изнутри доносится чье-то ворчание. Увалень прикрывает дверь, оборачивается к гостям:

– Можете заходить.

Сол решительно открывает дверь, заходит. Кабинет старшего надзирателя встречает его блеклой краской стен, потемневшей побелкой потолка и старой, затертой мебелью, в которой к тому же явный недостаток. Надзиратель восседает за письменным столом, крышка которого оббита потертой кожей и засыпана грудами бумаг. Это нестарый еще мужчина с пышными с проседью бакенбардами и огромной залысиной. Глубоко запавшие глаза окружены сеткой глубоких морщин.

– Чем обязан? – Голос у него рыхлый, невнятный, как у больного или недавно переболевшего.

– Эдвард Малистер Сол, промышленник, – представляется Эд. – А это моя спутница – Эйлин Чайльд.

– Дервад Айрс, старший надзиратель, – хозяин кабинета нехотя поднимается, демонстрируя объемистое брюхо, на котором с трудом сходятся пуговицы жилета.

Эд пододвигает стул Алине, потом садится сам.

– Меня интересует один из ваших обитателей. Ребенок.

Айрс награждает его скептическим взглядом и старательно надувает щеки.

– В моем заведении сто восемьдесят пять детей, мистер Сол.

– Этот особенный. Ему восемь или десять лет, и он серьезно хромает на левую ногу.

– У него есть имя, мистер Сол?

– К сожалению, мне известно только прозвище. Спичка. Он попал к вам недавно, меньше года назад.

Надзиратель задумывается, со скрипом потирая плохо выбритый подбородок.

– Год – это немало. Для ребенка в работном доме год – что для детей Восточного края десять. Но мне кажется, я знаю, о ком вы говорите. С какой целью вам понадобился этот мальчик?

Во взгляде мистера Айрса явственно читается совсем другой вопрос: «Сколько ты готов отвалить за этот хромой кусок мяса?» И все же Сол ощущает некоторое беспокойство: почти две сотни детей и еще Бог знает сколько взрослых, но надзиратель, не посмотрев бумаг, меньше чем за минуту опознает мальчика по краткому описанию. Похоже, пытается надуть покупателя, всучив первого попавшегося ребенка.

– Прежде чем разговор наш пойдет дальше, – Сол поправляет манжет, стараясь не обращать внимания на пятно грязи на рукаве сюртука, – я бы хотел увидеть мальчика.

– Я прикажу его позвать, – кивает Айрс. – Не желаете чаю?

– Не откажусь, – опередив Сола, отвечает Алина.

* * *

– Признаюсь, вы прекрасно разбираетесь в военных кораблях. Не будь вы иностранцем, я бы предположил, что вы служили во флоте его величества, – старший надзиратель Айрс отставляет опустевшую чашку и с чрезмерным тщанием вытирает губы платком. Сол позволяет себе осторожную улыбку.

– Флот Альбони – сильнейший в мире. Слава его гремит во всех частях света.

Затянувшаяся беседа о службе Айрса мидшипменом на парусном бриге уже порядком утомила Эдварда, хотя, кроме себя, винить ему было некого. Он сам начал этот разговор, приметив на стене у окна литографию с изображением военного парусника. Оказалось, надзиратель несказанно рад поводу вспомнить былые деньки. Впрочем, сравнительно недолгая беседа имела и свою положительную сторону – мистер Айрс подобрел и смотрел на гостей уже куда мене подозрительно, чем вначале.

Дверь за спиной Эдварда тихонько скрипит. Слышится стук костыля и чьи-то неуверенные шаги.

– Ну же, входи, – женский голос звучит сухо и строго. – Живо, живо.

Сол оборачивается. Спичка, слегка вытянувшийся и сильно похудевший, стоит в дверях, опираясь на грубый костыль. Он смотрит на Сола, широко раскрыв глаза и слегка приоткрыв рот. Медленно поднявшись, Сол подходит к нему, садится на корточки, так что они смотрят друг другу прямо в глаза.

– Привет, Спичка, – говорит он хрипло. В горле собирается комок. – Я пришел забрать тебя.

На бесконечную секунду все замирает, но потом мальчик вдруг бросается вперед, крепко обхватив Эдварда. Костыль со стуком падает на пол. Спичка держится так крепко, что, кажется, вот-вот задушит. Сол осторожно разжимает его руки, поднимается.

– Да, это тот самый мальчик, – обращается он к надзирателю. – Я хотел бы забрать его, если вы не возражаете.

– Да, конечно, – кивает Айрс. – Вы… родственники? Могу я увидеть документы, дабы сделать соответствующую запись?

– Документов нет, – качает головой Сол. – Великий пожар, сами понимаете. Многое забрал огонь. Возможно, есть другой способ?

Надзиратель смотрит на него, слегка наклонив голову. Во взгляде его нет недоверия или подозрительности. Кажется, он с чрезмерным тщанием молодого актера играет свою роль.

«Прикидывает, сколько сможет получить с меня».