Жмых. Роман - Наталья Елизарова

Однажды мне на глаза попалось одно её интервью, после которого я вообще перестала читать светскую хронику, где черпала о ней сведения… Её попросили рассказать о своей семье, и она ответила: «Родители умерли, когда я была ещё совсем ребёнком. Самый близкий и родной для меня человек — дядя Гильерме, он воспитал меня»… Жестокие, безжалостные слова… После этой статейки во мне что-то словно надломилось. Волей-неволей припомнилась наша последняя встреча. Вспыхнуло скомканное, запиханное в самый дальний угол сознания, чувство стыда и вины… Эхом прокатилась в памяти горькая мольба бедной девочки: «Мамочка, пожалуйста, не принуждай меня!..»…

Это воспоминание было таким мучительным, что я тут же поспешила найти крайнего — Гугу! Этот негодяй не только деньги, он и дочь у меня украл. Ясно, как день, что это именно он настроил её против меня. Если бы не его гадкие козни, она сейчас была бы со мной… Хотя нет, не со мной… не со мной…

…Звонок Нимейера вселил надежду… «Это будет идеальный город! Город мечты!..» — восклицал он в телефонную трубку. А я про себя думала: «Через него я смогу разузнать про неё хоть что-то»… Сделав вид, что меня заинтересовали его новости, я предложила встретиться в кафе и поболтать.

Когда мы увиделись, оказалось, что новости, действительно, удивительные — ему предложили построить новую столицу Бразилии. Уже состоялся конкурс, и градостроительный проект, который Нимейер брался воплотить в жизнь, был одобрен. В поддержку выступил сам президент Кубичек[133]…

— Эти ослы, члены комиссии, не хотели поручать строительство мне. Я ведь коммунист. А они скорее удавятся, чем доверят работу коммунисту! Но Кубичек сказал: «Не будет Нимейера, не будет Бразилиа»… Вот так-то, Джованна! И они вынуждены были проглотить!

— Скажи, Оскар, ты давно видел Терезу?

— Терезу?.. В прошлом месяце. Я ездил в Париж к Зерфюсу и Брейеру[134], они там сейчас строят здание ЮНЕСКО… Грандиозный проект! Просто шикарный!.. Все помещения в виде трилистника, восемь этажей…

— Ну, а Тереза-то как?

— Будет расписывать настенные панно. Она работает вместе с Пикассо[135]… А теперь представь, Джованна: мой город будет в форме креста! Как Божье благословение всем бразильцам… В центр, на Площадь трёх властей, мы перенесём все общественные и правительственные здания: президентский дворец — я назову его Дворец рассвета, звучит, а?.. здания Верховного Суда и Конгресса… — тыкая ложкой по салфетке, он ставил кофейной гущей жирные кляксы. — С севера и юга к ним примкнут жилые районы… А здесь будет стоять кафедральный собор… Только стекло и бетон!.. Свет и простор!..

— Ну, и где вы собираетесь всё это соорудить? — делая над собой усилие, изобразила заинтересованность я.

— В центральной части, в семистах милях от побережья.

«В самой чаще, среди непролазных папоротниковых зарослей, стоит заброшенный город из чистого золота…» — мелькнуло в голове.

— На плоскогорье? — изумилась я. — Какое безумие, Оскар! Это же абсолютно дикое, необжитое место! Пустыня!

— Вот мы его и обживём!.. Мы построим не просто новый город, Джованна, мы создадим новый мир — свободный, радостный, молодой! И откроем его для всех бразильских бедняков! Это будет светлый город будущего — город равных!

— Перетащив туда всех чиновников, вы хотите создать город равных? — скептически усмехнулась я. — Не хочу обижать тебя, дорогой Оскар, но боюсь, твой город будущего станет всего-навсего рассадником для бюрократов. А бедные, если и смогут увидеть все эти красоты, о которых ты говоришь, то только через бинокль.

— Ты стала типичной буржуа! — поморщился он. — Антонио бы тебя высмеял.

— Наши с ним политические убеждения никогда не совпадали.

— Да какие у художника ещё могут быть убеждения, Джованна?! Он просто обязан быть левым! Он должен служить простому народу и бороться, чтобы изменить этот бесчестный мир!

— Сам Бог не изменил бы этот бесчестный мир, если бы захотел… — устало выдохнула я.

…В своих предположениях относительно будущей столицы я оказалась и права, и неправа. Ошиблась, когда не поверила, что на пустом месте можно построить величественный город, от одного вида которого дух захватывало: Оскар Нимейер не только превратил мечту в реальность, но и сделал это за рекордно короткий срок — несколько десятков тысяч батраков, колесивших с места на место по всей Бразилии в поисках работы, слетелись в штат Гояс, привлечённые возможностью заработать на самой грандиозной стройке страны, и уже через три года своими руками возвели новый город[136]. Правда же заключалась в том, что монументальная утопия Нимейера так и не стала городом равных: нищие, безземельные строители, приложившие руки к этому архитектурному шедевру, не обрели крова под прекрасным синим куполом города будущего, с высоты которого взирал, восхищённый трудом простых людей, Создатель. Труженики были жестоко обмануты и изгнаны за черту мегаполиса, а на их место с триумфальной помпой въехал огромный чиновничий кортеж…

Я была в числе приглашённых на торжественное открытие новой столицы[137], но приняла решение остаться дома: к чему тащиться чёрт знает куда, лишь только для того, чтобы увидеть, как горстка правительственных бонз, захлёбываясь патетичными восторгами, перережет алую ленту? Когда весь этот парадный ажиотаж стихнет, «Банк Антонелли» и так туда переберётся: буднично, без лишнего шума и спешки. Но звонок Нимейера заставил передумать.

— Что значит — «загружена по горло»?.. — кричал он в телефонную трубку, пытаясь едва ли не клещами выдрать обещание приехать. — Это же проект века! Разве можно такое пропустить?! Антонио ни за что бы не пропустил!.. Ты очень обидишь меня, если не приедешь, Джованна!

— Оскар, прошу, не настаивай… я неважно себя чувствую… А это так далеко!

— Даже твоя дочь приедет, а она живёт ещё дальше! — подковырнул он.

У меня задрожали руки.

— Тереза приедет?.. Я буду, Оскар… обязательно буду!

…После разговора с Нимейером я воспрянула духом: наконец-то я снова увижу её!..

В какие-то считанные часы я переделала сразу столько дел, на которые в другое время у меня ушёл бы месяц: в банковских лабиринтах, сколько бы внимания им не уделял, всегда найдутся такие завалы, расчищать которые впору с киркой в руках. Да и с фазендой забот было не меньше: отчёт, который прислал Матео Феррас, требовал немедленного ответа… Единственное, где дела шли более или менее гладко — это гостиничный комплекс: Гуге никогда не требовались помощники… Интересно, а он притащится на открытие Бразилиа?.. Но самое главное, что удалось сделать, это вызвать к себе нотариуса и переписать завещание: всё своё движимое и недвижимое имущество я оставляла дочери… Покончив с нудными обязанностями, я начала собираться в путь: купила подарки для Нимейера и Терезы, почистила и зарядила пистолет, приказала горничной упаковать в чемодан с дорожной одеждой алое вечернее платье, в котором намеревалась появиться на церемонии; когда-то о таком мечтала для меня моя мать — «оденемся, как две госпожи, и пойдём по улице — пусть все завидуют…»… Интересно, что она сказала бы, увидев меня на помпезном открытии новой столицы рядом со сливками общества? рядом с президентом страны? Наверное, не поверила бы своим глазам.