Обет на крови - Александр Тамоников

– Спасибо, майор, спасибо!

Он достал сотовый телефон, набрал номер Цеймана.

Тот ответил немедленно:

– Слушаю тебя.

– Первая акция прошла успешно. Одна неприятность, ментам удалось зацепить Брынзу.

В голосе Цеймана послышалась нескрываемая тревога, даже оттенок страха:

– Брынзу? Его взяли?

– Нет. ОМОН, видимо, действовал жестко, а Брынза, не успев уйти, попытался оказать сопротивление. Вот и получил пулю снайпера в череп. Я сам видел его труп.

Цейман облегченно вздохнул:

– Слава богу, хоть так. Но почему он не успел уйти и почему в сквере так быстро появилась милиция?

– Ну, я не сказал бы, что менты появились быстро. Моим же ребятам удалось уйти. Притом что им кроме акции нужно было и студентов подтянуть к трупам. А это время. Видимо, Брынза решил посмотреть, как поведут себя мусора, и попал в поле зрения ОМОНа. Чего не следовало делать. Но это только мои предположения. Как все случилось с ним на самом деле, знают только менты.

Цейман проговорил:

– Узнаем и мы через нашего стукача.

Ангел возразил:

– Не думаю, что сейчас целесообразно задействовать дятла. Как бы он сам не сгорел.

– Возможно, ты и прав. Что насчет погрома?

– Его следует провести до 9.30.

– Почему именно до 9.30?

– Потому что в 10.00 я должен быть у следователя. Ведь у меня жену убили.

– Понятно. Хорошо, Ангел. Передаю по погрому тебе все полномочия. Доведи дело до конца. Потом разбор полетов и расчет.

– Я понял вас, Карл Густавович!

– До связи, Ангел.

– До связи.

Перед тем как лечь спать, Ангел вызвал Жбана. Приказал к 8.00 собрать на «малине» всю боевую группу, переодеть ее в форму РОД. К 9.00 на «Газели» Зуба прибыть к центральному рынку и начать акцию без дополнительной команды. На бойню десять минут. Затем отход.

Жбан ответил, что все понял.

Ангел, не раздеваясь, упал на постель и уснул крепким без сновидений сном. Вставать предстояло рано.

Поднялся главарь банды в пять тридцать. Ровно в это время зазвонил будильник. Похмельем он никогда не мучился, поэтому встал легко. Подошел к окну, взглянул во двор. Сейчас двор был пуст, но уже через час или чуть позже его заполнит милиция и жильцы близлежащих домов. Зверское убийство не оставит никого равнодушным и вызовет массу разговоров, тем более что, кроме Брынзы, его непосредственными участниками являлись жильцы дома. Постоянные и временные. Поэтому следовало покинуть жилище как можно скорей. На улице было тепло, но визит в милицию располагал к строгой одежде. Тем более у Ангела траур по невинно убиенной жене. Одевшись соответствующим образом, он вышел из дома и быстро, домами, покинул двор. Почти сразу поймал такси.

Водитель поинтересовался:

– Куда едем?

Ангел ответил:

– В новый микрорайон. В конец улицы Воровского, к автостоянке.

– Ясно. Но сейчас тариф еще ночной, три сотни устроит?

– Устроит и четыре, если закроешь рот и до конца будешь молчать, выключив свой идиотский приемник.

Таксист оживился:

– Ловлю на слове!

И, замолчав, отключил аппаратуру.

До стоянки доехали за двадцать минут, и Ангел бросил таксисту четыреста рублей. Перешел улицу, прошел метров двести по тротуару, свернул к нужной хрущевке. На углу дома огляделся. Рядом никого. Взглянул на само здание. На балконах и в окнах, насколько позволяла видимость, тоже чисто. Скрываясь за кустами палисадника, нырнул в подвальное помещение, остановившись перед дверью, за которой жил его двоюродный дядя, ночью выполнивший весьма важный этап его плана.

После ночной прогулки, да еще имея деньги, вместе с неистребимой тягой к спиртному, дядька должен был, нажравшись в дугу, спать. Вопрос, оставил ли он, как того требовал Ангел, вход открытым?

Рудный достал из карманов перчатки, надел их на руки, толкнул дверь. Та поддалась. Не закрылся дядька. Ангел вошел в помещение. Дворник спал на своей постели. На столе стояли три бутылки из-под портвейна. Две пустые, третья с остатком граммов в сто пятьдесят. Правда, в углу, среди пустой тары, красовался целый строй бормоты. Ангел удивился: а когда и где старый успел затариться? Только в супермаркете, работающем круглосуточно, но в почтенном магазине, как правило, бормоты не держали. А там кто их знает! Да и черт с ними. Ангел прошел к столу, присел на табурет. И тут же услышал стук в дверь, заставивший его вздрогнуть. Извне прозвучало хриплое:

– Ванек! А Ванек, это я, Серега!

Естественно, дворник не ответил. Теперь неизвестный, рано шатающийся товарищ дяди наверняка войдет, а Ангелу и спрятаться негде. Кроме, пожалуй, холодильника, вернее, в пространстве за ним, что Ангел и сделал.

– Ванек! Во, бля, спит. А это че? Ни хрена себе! Целый ящик пойла. Интересно, где он его надыбал? Чудеса.

Серега, видимо, подошел к кровати, потому что послышался звук теребимого тела:

– Ванек! Проснись! Хер там! Обожрался до пяток. Ну и ладно! Пусть отдыхает. Возьму литровку, с него не убудет, а нам с Васьком в самый раз для начала, потом вместе заявимся. Как проснется, разберемся, где столько пойла взял. Заодно и ополовиним! Ништяк, день начинается удачно!

В углу звякнули бутылки. Затем шаги к выходу и звук закрываемой двери. Ангел осторожно выглянул в окно. Вдоль палисадника от подъезда по-воровски уходил какой-то бомжара, по крайней мере, неся в охапке не две, как намеревался взять сначала, а четыре бутылки портвейна. Ангел улыбнулся. Вовремя, чувачок, ты явился. Как раз время твоего здесь нахождения, что покажут оставленные пальчики, совпадет с моментом наступления смерти. И уже не отвертеться тебе, браток! Менты такую добычу не выпустят, а ты у них расколешься как орех, подпишешь, как миленький, любой протокол. Ангел еще вчера, ставя задачу двоюродному дяде, решил после дела убрать его. Алкаш – человек ненадежный! Зацепят мусора – с потрохами выдаст, а не зацепят, все одно дружкам своим похвалится, КАК заработал большие для них бабки. И пойдет слушок гулять по городу, пока не дойдет до ушей какого-нибудь слишком любопытного мента. Нет, любой риск в своих делах, настоящих и будущих, Ангел должен исключить напрочь. Лишь тогда сможет не только чего-то добиться, но воспользоваться тем, чего добьется, опровергнув утверждение, что бандиты долго не живут. Он проживет долго, и так, как захочет. Это остальные пусть дохнут, он выживет! Посмотрев на часы, Ангел встал, подошел к спящему дяде, рывком вырвал из-под головы грязную подушку, накрыл ею лицо родственника, навалился на нее всем телом. Дядька задергался. Но ненадолго. Минуты на две. Затем, вытянувшись, затих. Ангел поднял подушку, пощупал пульс на шее. Тот отсутствовал. Убрав свои следы и соблюдая меры предосторожности, Ангел покинул каморку, ставшую склепом для его дальнего родственника. Вышел на улицу Воровского. Увидел идущие в сторону центра частные «Жигули», проголосовал. «Шестерка» остановилась. В ней бандит добрался до центрального рынка. Тот начинал оживать, но пока медленно, сонно. Забрав свой «бумер», Эдуард выехал на улицу Остапенко, в самом ее конце, перед перекрестком с улицей Шолохова, остановился. Достал из-под сиденья пистолет и черную шапочку-маску, прошел в кафе, где позавтракал. Затем спустился на территорию рынка и пошел в сторону мясного павильона. На часах было 8 часов 37 минут. До начала акции 23 минуты.