Владыка ледяного сада. В сердце тьмы - Ярослав Гжендович

– Как это…

– Н’Гвемба Асани, Узел, сын Пташника, Клос, сын Гончара – следопыт, который вас поймал. Два солдата, которые доставили вас в купол, а сегодня стояли на страже, и еще мальчик. Сирота по имени Молот, сын Ловца. Я лечил его сестру от горячки.

Я открыл рот – да так и замер. Без дыхания, без слов. Мог только стонать.

– Это был демон, – продолжил Мрак из-за своего кольчужного заслона. – Сильный демон из урочища, из тех, кого мы зовем ройхо, а амитраи – упырмаз. Именно это я увидел в воде и в клубах дыма, но понял только сейчас. Он идет по твоему следу. Убивает всякого, кто имел с тобой что-либо общее. Всякого. Потому вы должны уйти немедленно. Мы дадим вам несколько человек, припасы и даже лошадей. Ты должен добраться туда, куда ведет тебя судьба, сын Копейщика. Твоя и наша – и лишь бы тебе все удалось. Я стану молиться за вас, Филар.

– Откуда он… – начал ошеломленно Брус, но мы не обратили на него внимания. Он заметил это и замолчал.

– Как это всякого? – спросил я. – Ведь ты, тохимон Фитиль… Брус… Не говоря уже…

– Я всю ночь проводил экзорцизмы над твоим другом. Тварь кружила вокруг шатра, я чувствовал это, слышал, но не мог прервать песни. Н’Гвемба вышел, чтобы ее отогнать, и погиб. Только мне удалось. Она ушла, но вернется.

– Ты сказал, что она пойдет по моему следу. В таком случае мы должны отправляться немедленно. Если она нападает на тех, кого я повстречал…

– Именно на это я и рассчитываю, – прервал меня монах. – Тварь не нападает на твоих преследователей, она нападает, потому что чует тебя. Твой след. Ройхо хочет достать тебя. Если ты останешься, погибнет и Брус, сын Полынника, и Фитиль, сын Кузнеца, и я, и Вода, дочь Ткачихи. И каждый, к кому ты прикоснешься. Иди за своими вещами, сын Копейщика. У нас нет времени.

– Агиру Кано! – проскрипел я каменным голосом и направился к выходу.

– Филар! – крикнул Мрак.

Я оглянулся.

– Ты успеешь попрощаться.

– Мрак, Вода… Когда я отправлюсь в путь…

– Я знаю, сын Копейщика.

Я вышел из шатра.

Он бежал ровным, мерным шагом, в клубах пара, придерживая у пояса меч. Не слишком быстро, не слишком медленно. Мог бежать так часами. Удерживая темп.

– Зачем ты бежишь? – спросила Цифраль, паря рядом с его головой.

– Слишком долго я стоял на месте, – ответил он, перепрыгивая лежащий на дороге ствол. Облако мерцающих искр все еще окружало его ореолом, двигающиеся руки оставляли позади слабое свечение.

Они вбежали на вершину, и Вуко вдруг остановился.

– Знаешь, какие у этого возможности? Какие ограничения? Как это обслуживать?

– Я не знаю ничего, чего не знаешь ты, – ответила она. – Попытайся передвинуть что-то силой воли. Просто сконцентрируйся и сделай это.

Драккайнен уселся на валуне, выбрал булыжник, лежащий на соседней скале. Один из тех раздражающе-грибовидных, что попадаются среди меловых скал. Кажется, должны бы уже давным-давно упасть, но стоят тысячелетиями.

Протянул руку.

– Чувствую себя идиотом, – признался. – Нужно что-то сказать? Абракадабра?

– Не знаю. Сконцентрируйся. Как тогда, когда сдвинул подкову.

– Я не сделал ничего особенного. Просто сидел какое-то время с вытянутой рукой.

– Падай… – прошептал. – Падай! Pudota! Alas!

Ничего не происходило, кроме того что начало моросить. Он стал представлять, как трескается структура скалы, кристаллические формы минералов, даже как рвутся атомарные связи. А потом – потерял терпение.

Встал, укутавшись плащом, и двинулся вниз. Уходя, зачерпнул горсть мерцающего воздуха, словно лепя снежок, и махнул рукой в притворном броске.

– Perkele kallio! – процедил. – Jebal tebe pas! Пойдем, Цифраль!

Грянуло, будто выстрелила мортира. Фундамент камня рассыпался тучей острых обломков, булыжник кувыркнулся и упал с визгом раздираемого воздуха. Едва он успел с оглушительным шумом грохнуться в склон, упал и каменный шпиль. Развалился на несколько частей и медленно, как взорванный дом, осунулся, подняв клубы пыли.

А потом склон ожил. С ужасающим грохотом лавина камней, скал и обломков покатилась вниз по узкой долине, давя все на своем пути, пока не дошла до леса. Кроны деревьев величественно склонились. Туча седой скальной пыли накрыла деревья, словно паводковая волна, несколько из них рухнули с треском.

Продолжалось все с минуту, потом установилась тишина, прерываемая лишь карканьем возмущенных птиц, клубящихся над окутанным пылевой тучей леском. Часть склона изменилась до неузнаваемости.

Драккайнен лежал на тропе в странной позе, свесив ноги со склона и судорожно вцепившись в куст, седой от пыли. Подтянулся, снова взобрался на тропу. Потом сел, выплевывая песок. Его лоб был рассечен, плечо саднило, а из ладоней торчало несколько обломков камня, узких, словно иголки. Он вытянул их зубами и посмотрел на разрушенный край леса.

– Jebem ti duszu… – проворчал. – Надеюсь, никто не шел туда за грибами. Это что, типа от того броска?

Он собрал куда меньшую порцию кружащего вокруг бриллиантового тумана и метнул в другую скалу.

Ничего не произошло, лишь нимб вокруг Драккайнена слегка заволновался.

– Мне нужно потренироваться, – заявил Вуко. – Главное, на пустошах.

– И чему ты так радуешься? Что разрушил скалу?

– Нет. Это я сделал непроизвольно, к тому же непредвиденно. Это поражение, не успех. Действует как граната, а мне нужен пистолет. Нет, я радуюсь потому, что жив. Вошел в урочище – и до сих пор жив. Это, знаешь ли, вдохновляет.

Он спускался с горы широким шагом, а потом остановился и запел во все горло вибрирующим балканским голосом:

– Hej, doktore-e-e! Srdce mne bole-e! Na ljubavi nema lijeka, ne pomože apoteka, hej, hej, hej, doktore! Ja – hou!

Цифраль глядела на него отчасти огорошенно, отчасти – со страхом.

Дом Песенника стоял, как они его оставили. Вжатый в скалу, словно трухлявый гриб, окруженный кривыми столпами менгиров. Внизу гремел водопад, поднимая тучи водяной пыли.

– Привет, Бондсвиф! Я вернулся! – крикнул разведчик весело. Ответила ему тишина, шум водопада и странное поскуливание.