Темные времена - Кирилл Юрьевич Шарапов

с артефактной «Прекрасной Анны», Горд и Дрозд бдили с пулеметами на крыше леткора, а Воронцов с Дмитром отправились за батареями.

Под ногами противно хлюпало, в воздухе висела мерзкая холодная водяная взвесь. Если бы не зачарованная Ладой одежда, путешествие было бы очень неприятным.

— Кто такие? Откуда прилетели? Куда направляетесь? — поинтересовался мужик с карабином, стоящий на воротах.

— Наемники, — коротко и четко ответил Воронцов, на всякий случай мысленно активируя призыв тени, при этом он старался, чтобы его голос звучал слегка грубовато. — Летим по делу. Откуда — тебе без надобности, куда — тоже. Вот личинные грамоты. Меня Чужаком кличут, он — Дмитр.

Надо сказать, видок был у местного ополченца так себе — какая-то непромокаемая накидка, что-то вроде пончо, на голове бесформенная шляпа, карабин старый, обшарпанный. Напарник торой торчал возле каменной караулки, выглядел идентично. Похоже, в этом маленьком поселке не было даже формы у местной самообороны, кто в чем на пост явился, в том и стоит.

Страж сверил личинные грамоты и вернул их Дмитру и Константину.

— Повторяю вопрос — чего надо-то?

— Батареи нужны, — быстро отметил Дмитр, поскольку верно почувствовал, что его сиятельство начинает закипать, — да пару работяг, помочь с ремонтом. Видели, небось, как сели?

— Видели, — расплылись в улыбке оба сторожа.

Воронцов с трудом сдержался, чтобы не двинуть ближайшего самооборонца по толстым губам. Он прямо видел, как его кулак разбивает их в лепешку.

— Сели они, — весело произнес второй у караулки, — грохнулись, это называется. Ладно уж, идите, вам на третью улицу, переулок по правой стороне, там работяг ищите, но дальше, у стены, новый сарай и забор ладят, оторвутся за пару монет. А вот батареи… Через весь поселок за площадью дом ведуна, у него крыльцо приметное, с высокими ступенями.

С работягами разобрались быстро. Пятеро крепких парней, уяснив, что от них требуется, и вполне довольных обещанной платой, прихватив инструмент, отправились к леткору. Воронцов же с Дмитром пошли дальше, добывать батареи. Поселок был небольшой — за десять минут прогулочным шагом пройти из конца в конец. На рыночной площади даже какая-то торговля шла. Вот только центральная улица была раскисшей от дождя, и ноги утопали по щиколотку в грязи.

Ведуном оказался мужик лет тридцати, во всяком случае, выглядел он на тридцать, без посоха, с жезлом, и ему явно его хватало. Не похож, на сильного, так, середнячок.

— Чего надо? — заявил он, распахнув дверь перед гостями.

— Батареи две, стандартные, большие, — проигнорировав раздражение хозяина, ответил Дмитр.

— Что, пожгла молния ваши? — ехидно спросил ведун. — Мне уже донесли, как вы грохнулись.

— Пожгла, — легко согласился кок, который теперь еще и за погибшего в бою с Железным Вернером механика пахал.

— Двести двадцать золотых за штуку, — заявил ведун, — без торга.

«Падла, — мысленно обозвал его Воронцов, — чтоб тебя тьма прибрала, козел, почти вдвое цену задрал». Но выбирать не приходилось.

— Двести, — попробовал надавить он.

— Без торга. Либо платите, либо убирайтесь.

— Хорошо, — согласился Воронцов. — Чек «Росского банка» пойдет?

— Только монета, — покачал головой ведун. — Или ты видишь в этой дыре отделение банка?

Тащится за наличкой на леткор не хотелось, и Константин вытащил мешочек с золотом, а следом камешек, один из тех, что были в сундуке Авии. Так, прихватил десяток разных, на всякий случай.

— Пойдет? — показал он его ведуну. — В мешочке три сотни монет, камень еще на двести.

— Мало, — дернув щекой, произнес ведун, при этом его глазки алчно заблестели. — Еще один такой же.

— Вот ты упырь, — не выдержал Дмитр. — Ты цену назвал, тебе ее дали, не наглей.

— Я цену в монетах назвал, — уперся хозяин. — Платите четыреста сорок желтеньких, или убирайтесь.

— Подавись, — доставая еще один камень, чуть меньше первого, процедил Константин сквозь зубы. — Больше нет, последние, урод, забрал.

Ведун кивнул и молча отступил в сторону, давая пройти в дом.

— Тележку дам за вашу щедрость, чтобы в руках не тащить. Бросьте ее потом на поле, мальчишки вернут.

«Из принципа с собой заберу», — подумал Воронцов.

— Плату на стол. Сейчас проверю, и если не подделки, получите свои батареи, клянусь богами.

Проверка на долго не затянулась. Он быстро осмотрел монеты, глянул камни на свет и, оставшись вполне довольным, повел их на задний двор. Там он выдам им тележку, раздолбанную, скрипучую, но на ходу, куда они уложили пару внушительных батарей. Да, нехилые они были — метр в длину, сантиметров сорок в ширину и высоту. Весили, правда, немного — каждая килограмм пять.

Дмитр вздохнул и впрягся в тележку, не боярину же волочь. Так и вышли на рыночную площадь. Народу было немного, человек сорок толклись по лавкам и лоткам. Еще человек десять просто шли мимо. Вот только стоящий в самом центре ведун в темном кафтане с посохом, воздетым вверх, словно он к чему-то готовился, вызывал диссонанс. Никто особо на него внимания не обращал, так, косились. Посох Константину не понравился больше всего, он был сделан из позвонков, и не тварей тьмы, а человеческих. Светлые таких не делают, они пользуются теми, что из дерева, и очень редко из костей сильных одержимых. И то их так изготовляют, что непонятно, из чего они сделаны. А спустя мгновение он понял, что медальон Сварога слегка жжет ему грудь, словно он не уверен, что перед ним тьма.

Воронцов, активировав умение «скорость выстрела» рванул, из кобуры револьвер. Он проделал это так быстро, как мог, но все равно опоздал. Формула веды была закончена, и черный резко опустил посох, буквально вонзив его в землю. Константин опоздал всего на мгновение. Раздался звук, словно кто-то ударил в большой колокол. Боярин успел спустить курок, пули в «Медведе» были заговоренные Ладой, несущие свет. Черный свое получил. Пуля вошла ему под правую лопатку наискось и, видимо, добралась до сердца. Ведун развернулся и бросил взгляд на стоящего в десяти шагах от него Воронцова, и Константин мог поставить все, что у него было на то, что эта падла его узнала. Триумфальная улыбка скользнула по бледным тонким губам черного, он рухнул на колени, а потом уткнулся лицом в грязь. Тьма стала роиться вокруг него и собираться в привычную сферу, видимо, он как-то мог ее скрывать, пока