Цитатник бегемота - Ярослав Смирнов

— Что же, добрый сэр Иан, — хрипло проговорил Фома, обратив застывшее бледное лицо к ставшему нестерпимо низким небу, — нет ли у тебя еще одного хорошего волшебства, которое могло бы и на этот раз спасти нас?..

— А почему ты решил, что это именно я позвал бра… то есть волков? — глухо спросил Иван. — Впрочем, вполне может статься…

Он вспомнил ворона, сопровождавшего его в полете на чудесном челне. Черные глаза и сила крыльев.

Помоги, брат Ворон, своему брату.

Стало совсем темно. Иван повернул голову и увидел, как с востока навстречу летучим мышам, заслонив оставшиеся еще незамутненными другие полнеба, приближается стая черных, как ночь в подземелье, воронов.

Нет, это была даже не стая. Это была стена, темный монолит, строгий и величественный, несомый ураганом навстречу другому вихрю, другому монолиту.

И сшиблись две темные стены. Сразу посыпались осколки; дождь из пернатых и перепончатокрылых тел хлынул, как семечки из прохудившегося кулька.

Писк, карканье, клекот, хлопанье крыльев разносились повсюду. От невыносимого шума Ивану захотелось зажать уши. Дождь из перьев и кожистых ошметков превратился в кровавый водопад. Постепенно небо светлело, но, посмотрев вниз, Иван увидел, что зато там все черным-черно: землю устилали останки разорванных в клочья летучих мышей и воронов.

Поредевшие эскадрильи яростно бились друг с другом, совершая чудеса на виражах, и внезапно все стихло. Последний ворон и последняя мышь, сплетясь в неразрывном смертельном объятии, камнем рухнули на землю. Иван посмотрел вниз.

Он поморщился. С высоты скалы было хорошо видно, как страшные останки неистовой битвы — трупы, клочья трупов, ошметки трупов, кровь, слизь, внутренности — смешались, обратившись в огромное тошнотворное сине-серо-красное болото, над которым поднимался легкий парок; в болоте что-то булькало, дрожало, всхлипывало; время от времени откуда-то из глубин ужасной трясины поднимались пузыри и тут же лопались с громким чмоканьем.

Вдруг все болото всколыхнулось, по трясине пошли волны. Они становились все выше и выше, сталкивались друг с другом, так что брызги летели высоко, достигая верхушки скалы, на которой обосновались Иван, Фома и Ланселот. Постепенно волны стали двигаться по кругу, как будто кто-то неведомый помешивал невероятной ложкой в чудовищной кастрюле с почти готовым к употреблению варевом.

Невидимая ложка орудовала все быстрее и быстрее: уже образовался водоворот, в центре которого находилась скала — оплот рыцарей; они в немом ужасе наблюдали за происходящим у них под ногами непотребством.

И тут словно выдернули пробку из раковины: кровавая мешанина, бурля, пенясь и урча, внезапно устремилась в какие-то неведомые подземные глубины. Несколько секунд — и последние омерзительные капли со скворчанием, всосались в землю у подножия скалы.

Стало тихо. Как будто и не было никогда здесь сражающихся и умирающих, никто не убивал и не был убит… На хорошо удобренном поле тут же зазеленела молодая сочная травка.

Иван перевел дух.

Он покосился на спутников: те тоже с трудом приходили в себя после только что увиденного ими катаклизма. Первым заговорил Фома.

— Как я понимаю, — брезгливо произнес он, — эту битву никто не выиграл…

— Почему же? — возразил Иван. — Мы-то ведь целы и невредимы, хотя за нами гнались с явным намерением уничтожить… или, во всяком случае, помешать…

Фома с усмешкой посмотрел на него.

— А они что, сообщили тебе о своих намерениях? — спросил он.

Иван почесал в затылке.

— Вообще-то нет, — признал он очевидное. — Но ты ведь сам говорил…

— А теперь я сомневаюсь в том, что говорил, — произнес Фома, не глядя на Ивана. — Во-первых, я все же не видел среди них Морганы…

— Ну и очень хорошо, — вставил Ланселот. — То есть что это я… Наоборот — плохо, что она сквозь землю не провалилась!..

— …А во-вторых, — продолжал Фома, проигнорировав выступление Ланселота, — те, кто нас защищал, не вызывают у меня доверия. Что за звери? Что за птицы? Сроду я у нас таких не видывал…

— Мало ли чего ты не видывал! — возмутился Иван. — Ты еще скажи, любезный сэр, что это я — посланник чуждых здешнему миру сил!..

Фома пристально посмотрел на Ивана и невозмутимо произнес:

— А что? И скажу!.. Иван потерял дар речи. Фома усмехнулся:

— Разве не так, добрый сэр Иан? Ты ведь нездешний, идешь по каким-то своим делам… Кто знает — может быть, твое путешествие как раз и призвано нарушить равновесие этого мира! Откуда мне известно, добро ли в моем понимании твое добро? А?

— Но ведь ты же мне помогаешь, — растерянно произнес Иван.

— Помогаю, — кивнул Фома. — Потому что из двух зол выбирают меньшее.

Тут за Ивана вступился Ланселот.

— Ты, это… сэр Фома, — сказал он, — чересчур уж подозрителен становишься с годами… Фома помолчал, потом махнул рукой.

— Действительно, — задумчиво сказал он. — Что такое на меня нашло… Черт, такое ощущение, что кто-то хочет нас поссорить!..

— Моргана, — многозначительно произнес Ланселот. — Точно — ее стиль.

Фома отмахнулся от него, как от мухи.

— Какая там Моргана… Все сделано слишком хитро для нее… Армия эта… да кого она одолеть могла?

— Правильно, — согласился с ним Иван. — Это битвишка, не битва… То ли дело — персы, к примеру, с греками… Эх…

Он тоскливо и протяжно вздохнул.

— А здесь все — карикатура какая-то…

— Не карикатура, а отвлекающий маневр, — строго сказал Фома. — Понимать надо…

— Да хватит вам, — по привычке невежливо перебил его Ланселот. — Подумайте лучше, как отсюда слезать-то будем…

— И правда, — произнес Фома, с любопытством посмотрев вниз. — Ну и скалища… Прямо Кюфхайзер какой-то… Только и делать, что спать под ней. Высоковато будет.

Иван тоже посмотрел. С такой высоты не спрыгнешь…

Он взглянул на замок.

Тот был виден как на ладони. Крепкие стены, высокие башни, разноцветные флаги, реявшие над ними, — и ни одного человека. Только синий воздух, серый камень и белые игривые облачка, цепляющиеся за шпили.

Он был так близко, этот замок; цель была так близка…

— Любезные сэры, — раздраженно произнес Ланселот. Вы придумали что-нибудь?

— Не спеши, добрый сэр Озерный, — сказал Иван. Дай подумать…

— Как же мне не спешить? — еще более раздраженно спросил рыцарь. — Того и гляди сверзимся отсюда ко всем Морганам, тьфу на нее!..

Фома круто повернулся к нему.

— Как ты сказал? — переспросил он. — Ко всем Морганам?..

— Ну да, — удивленно ответил Ланселот. — А что?