Непобежденная - Ханна Хауэлл

— Его очень рассердил твой отказ? — тихо спросила Ида.

— Как ни странно, нет. У меня такое впечатление, что он этого даже ожидал. Он лишь сказал, что сожалеет, и сообщил, что пока ничего не может мне дать.

— Так, значит, ты остался безземельным рыцарем? — Ее сердце радостно забилось. Она и мечтать не смела о подобном повороте событий! — Но почему? — спросила Ида, не дав ему ответить на свой вопрос. — Ты так к этому стремился! Из-за этого ты и отправился в поход.

Он медленно сел в кровати, обнял Иду за плечи и поцеловал.

— Нет, любовь моя. Даже если бы женщина, которую мне предложили, владела королевством, я бы все равно сказал «нет». Для меня существуешь только ты. Почему ты плачешь?

— От страха.

— От страха? Чего ты боишься, родная? Она вытерла слезы.

— Ты столького лишился! Однажды ты решишь, что я не стою такой жертвы.

— Ида, я произнес «нет» в здравом уме и твердой памяти. Я не жалею об этом сейчас и не стану жалеть в будущем. А сожалею только об одном — что не всегда относился к тебе так нежно, как ты того заслуживаешь, и ничего не смог тебе дать.

— Но ты мне ничего и не должен, — возразила Ида. — Разве ты мне что-то обещал? И потом, я не видела от тебя ничего, кроме заботы.

Он улыбнулся и легко провел рукой по ее волосам.

— Как я проклинал Вильгельма за то, что мне пришлось задержаться в Лондоне так надолго! Но неужели твой внутренний голос тебе не сказал, что я еду сюда?

— Нет. Но если б и сказал, я бы вряд ли ему поверила. Слишком сильно я хотела, чтобы ты появился здесь, и не сумела бы различить, что говорит во мне на самом деле — мое желание или мой внутренний голос.

— Почему же ты так хотела меня увидеть?

— А почему ты отказался от дочери графа, от титула и земли?

Дрого провел пальцем по ее щеке, удивляясь, почему его так смутил этот вопрос. Несколько секунд он не решался на него ответить, потом, сделав глубокий вдох, взял ее лицо в свои ладони и поцеловал в приоткрытые губы.

— Я сделал это потому, что люблю тебя. Потому что не способен сказать эти слова никакой другой женщине, каким бы прекрасным ни было ее лицо и сколько бы земель я ни получил, женившись на ней. Мне жаль, что я не сразу это понял и причинил тебе много боли.

— Но ты приехал ко мне и сказал мне это, — прошептала Ида, — И теперь для меня ничего больше не имеет значения, кроме того, что я тоже люблю тебя.

Их губы слились в долгом поцелуе.

— Мы должны обвенчаться как можно скорее, — хрипло произнес Дрого, оторвавшись от ее рта.

— Но у меня нет приданого, — возразила Ида и тут же вспомнила о наследстве Эдит. Но Вильгельм мог отдать эти земли одному из своих воинов! — Ты верно служил своему господину и не должен оставаться бедным и безземельным.

— Ну, я не остался совсем без награды — я теперь имею титул барона, Вильгельм отдал мне дом в Пивинси, в котором мы останавливались и который принадлежал твоей семье, а также сообщил, что передаст мне все, чем владеешь ты и твоя семья. — Внезапно он нахмурился. — Твоя мать против этого ничего не возразила. Она сказала, что все ценное она успела из дома увезти. Поскольку она вышла замуж за Серла, а я надеялся жениться на тебе, я не нашел ничего зазорного в том, что принял этот дар.

Ида сняла всю его тревогу, беззаботно махнув рукой.

— Наш дом все равно бы перешел к какому-нибудь норманну. Он слишком хорош, чтобы оставаться без хозяина. Я очень рада, что он достался тебе. Я не поняла только одного. Ты уверен, что все, что принадлежит нашей семье, теперь твое?

— Да. Мне еще надо будет представить королю подробный отчет о том, где лежат твои владения. Тебе может принадлежать хотя бы эта старая хижина?

— Да, — буркнула Ида и начала одеваться.

— Куда ты собираешься? — удивился Дрого.

— Ты помнишь маленькую шкатулку, которую я постоянно носила с собой? — произнесла Ида, снимая ее с полки. Поставив шкатулку на кровать, она подняла крышку.

— Из этих пергаментов ты узнала, что Старая Эдит — твоя родная мать.

Ида кивнула.

— Здесь есть кое-что еще. Взгляни сам.

Дрого развернул свиток и некоторое время всматривался в потемневший от времени документ.

— У тебя есть земли, — наконец произнес он. — Почему ты мне об этом ничего не говорила?

— Потому что хотела, чтобы ты выбрал именно меня, а не мои земли, — ответила она. Дрого посмотрел на нее как на сумасшедшую. — С того дня, когда ты ступил на английский берег, ты постоянно твердил, что тебе нужна земля. И никогда ни слова не говорил мне о своей любви, А я так этого ждала! Ты даже не намекнул, что произойдет с нами, когда война закончится.

— Ида, я…

— Нет, — качнула она головой. — Я ни в чем тебя не виню. Просто я не хотела услышать твое признание в любви после того, как тебе станет известно о моем наследстве. Ты меня понял?

— Понял, любовь моя, теперь я все понял. Их уста снова слились в долгом поцелуе… Ида поставила шкатулку на пол.

— Как ты думаешь, Вильгельм разгневается, когда узнает, что я не сообщила ему такую тайну? — спросила она.

— Нет. Думаю, для него это будет большим облегчением. — Он нежно коснулся губами кончика ее носа. — Теперь ему не надо ломать голову над тем, как меня вознаградить. За свой поход я получил такую награду, какой нет ни у кого в его новом королевстве. А теперь, моя саксонская леди, я не хочу тратить время на разговоры о королях, землях и завоеваниях.

Ида улыбнулась:

— А о твоем завоевании, мой прекрасный черноволосый норманн?

— Нет. Я тебя не завоевал. Из всех саксов лишь ты осталась непобежденной. Ты сохранила свои земли. У твоих ног сейчас стоит на коленях норманн, который молит тебя о любви.

— Она у него есть. С этого мгновения — навсегда.