Короли Альбиона - Джулиан Рэтбоун

Цветы, расцветшие на кустарнике, имеют необычный запах, немного сладковатый, но скорее животный, чем растительный. Мне не хотелось бы вогнать тебя в краску, Ма-Ло, сообщив, на что был похож этот запах, — скажу лишь, что это самый возбуждающий в мире запах для любого мужчины, да и для многих женщин тоже. Эти цветы распускаются в месяце мае, и этот куст зовут боярышником, или майским кустом: ничего удивительного, ведь Майя одно из местных имен Умы, или Парвати.

Этот запах пробудил во мне, хоть я и тогда был уже довольно стар, ностальгические воспоминания о нашей Уме, и я призадумался, какая же судьба ее постигла.

На следующий день мы миновали один из множества английских городов, носящих название Стратфорд. Питер сказал, что этот городишко знаменит своими перчаточниками и это ремесло принесло жителям кое-какой достаток, не сравнимый, однако, с богатством ткачей и прях, с которыми мы познакомились раньше, в холмистой местности. Мы перешли реку Эйвон рек с этим именем здесь не меньше, чем Стратфордов, полюбовались лебедями, сооружавшими большое гнездо в тростнике у подножия склоненной ивы, немного ниже от нас по течению реки. Потом мы продолжили путь. Мы прошли еще примерно с час по дороге в Ковентри и оказались возле деревушки Сниттерфилд.

Тут нас окликнул крестьянин по имени Шэгспер. Он обратил внимание на монашеское одеяние Питера и решил, что только францисканец может ему помочь: дело в том, что деревенская повитуха отлучилась в Стратфорд, а у его жены начались потуги и кровотечение. Две-три деревенские бабы, из тех, кого всегда привлекают похороны и поминки, уже подтянулись к дому Шэгспера, в ожидании худшего или, по их понятиям, лучшего. Они толпились у двери, точно стервятники, слетевшиеся поживиться падалью.

Питер быстро приготовил отвар из свежих листьев малины и ивовой коры, добавив корень валерианы и розмарин. Стонущую и вопящую мистрис Шэгспер удалось-таки уговорить отведать этот напиток. Затем Питер заставил ее подняться с постели и перейти на стул для родов, хотя ее супруг и опасался делать это до прибытия повитухи. Вскоре она произвела на свет тощего сморщенного мальчонку. Питер окрестил его Джоном на случай, если он тут же скончается: малютка вознесся бы прямиком на небеса.

Однако младенец принялся довольно усердно сосать материнскую грудь, и его синюшная кожа начинала приобретать более здоровый розовый цвет. Мать тихонько напевала колыбельную, и Джон спокойно уснул. «И зло, и вред, и чары прочь, спокойно спи, сынок, всю ночь», — пела она, вместо припева повторяя: «Баю-баюшки-баю». Не слишком изысканная поэзия похоже, она сама эти стишки и сочинила, — но свое действие на младенца песенка оказала.

Покидая Сниттерфилд, мы приметили двух крестьян, подстригавших чересчур разросшуюся изгородь из боярышника ветки нависали над дорогой так, что мешали прохожим. Один из них вовсю орудовал маленьким топориком, другой завершал его работу с помощью садового ножа.

— Сперва наметим, — приговаривал первый.

— И завострим как надо, — бодро вторил ему другой.

— Эти люди настоящие философы! — восхитился Питер.

— Что ты имеешь в виду?

— Неумолимые силы природы, проявляющиеся в виде причинно-следственных связей, намечают нашу судьбу, а накопление денег, используемое репродуктивно для все большего их приумножения, придают нашей жизни окончательную форму. Вся история в одной фразе.

На дороге появлялось все больше людей. Теперь мы каждый день встречали вооруженных воинов, чаще всего верхом спешивших в сторону Ковентри, трижды мимо нас проезжали пушки, мулы тащили эти тяжелые орудия по чересчур узким, разбитым дорогам, останавливаясь, когда нужно было пересекать реку вброд. Мы знали, что в Ковентри находится королевский двор, а потому могли догадаться, что происходит. Король или, если и вправду монарх был совершенно безумен, его приближенные, и в особенности королева, готовились к наступлению йоркистов. Со дня на день ожидалось возвращение герцога из Ирландии и его кузена графа Уорика из Кале. Я припомнил, что к числу йоркистов принадлежал и Эдди Марч, с которым Ума предавалась столь бурным наслаждениям, что их едва не захватил врасплох лорд Скейлз. Эдди спасся только благодаря моему своевременному вмешательству, благодаря тому, что я успел подать ему коня. Вполне вероятно, что Ума если она еще жива постарается воссоединиться с Эдди, и даже князь Харихара и Аниш могли предпринять такую попытку ведь Эдди обещал стать их проводником в Ингерлонде. Учитывая все это, я согласился отсрочить поход на северо-запад с целью разыскать братьев Свободного Духа и решил вместо этого выяснить, где находятся мои друзья и князь. Мы подумали, что проще всего разузнать все новости будет в тех краях, где собирается армия короля, ведь и йоркисты должны объявиться поблизости, раз они собираются вступить в сражение.

Наступил сезон, когда хватало свежих овощей, в том числе привычных и для арабов. Я с наслаждением подал салаты из фасоли, а чуть позднее — из гороха и различной зелени. Этим салатам не хватало остроты, которую придали бы им восточные приправы и специи, здесь росли только мята и петрушка. И все же я бы счел эту местность истинным раем, если б не капризы погоды.

В этой части страны радовали глаз общинные пастбища по берегам рек. Любому индусу это пришлось бы по сердцу: густая, сочная трава, состоящая из множества стебельков различных видов и цветов, и повсюду коровы, неторопливо, разборчиво питающиеся. Почти у каждой семьи есть своя корова, и все стадо пасется вместе на деревенском кладбище. Коровы мельче наших, рога и подгрудки у них не такие большие, но вымя ничуть не меньше. Здесь, в Ингерлонде, всем хватает молока и масла, сметаны и сыра.

Другое дело, что индусы отнюдь не одобрили бы привычку местных жителей охотно и с жадностью пожирать говядину, а князь Харихара и Аниш пришли бы в ужас при виде такого зрелища. Бычков отделяли от телок и в возрасте примерно двух лет, а то и раньше, закалывали и съедали. По праздникам целые бычьи туши жарили на огромных кострах. Мне это отнюдь не было противно, напротив, распробовав английскую говядину, я спешил вновь отведать мясца, когда с лужайки, забитой лотками, коробейниками и нарядной толпой, доносился густой аромат обугливающегося мяса. Воды здесь вдоволь, и сочной, зеленой травы тоже, так что животным не приходится проделывать и ста шагов в день, отчего мясо у них становится нежным и в меру жирным.

К сожалению, в Ингерлонде не выращивают коноплю. Я не хотел притрагиваться к крепкому пиву или медовухе — это алкогольный напиток из меда. Я давно научился воспринимать предписания Магомета как бессмысленное суеверие, но настолько свыкся с отказом от крепких напитков, что даже их запах вызывал у меня легкое поташнивание. За бханг, за гашиш я бы отдал свою бессмертную душу — если б, конечно, она у меня была и кто-нибудь на нее польстился.

На ярмарках мы видели и различные состязания в силе и ловкости, в большинстве своем нелепые и опасные. Мужчины стреляли из лука в чучела птиц, которые кто-нибудь раскачивал перед ними на веревке, имитируя полет, или же старались попасть в установленную вдали голову сарацина. Хотя миновало уже много десятилетий со времени последнего крестового похода (так христиане именуют джихад), память о них еще не стерлась. И все же моя смуглота не навлекала на меня подозрений в том, что я мусульманин, или же это никого не волновало. В целом англичане весьма терпимы — я имею в виду старых англичан, а не нормандцев, — им лишь бы брюхо было набито да в бочонке что-нибудь булькало. Еще они забирались на смазанный жиром шест, переброшенный через ручей, и старались сбить оттуда друг друга, орудуя мешками с песком; они бегали наперегонки в тяжелом вооружении; они рубили дрова огромными топорами и изобретали всевозможные единоборства. Победители и побежденные до смешного гордились сломанными костями, перебитыми носами и окровавленными физиономиями.