Таинственная незнакомка - Маргарет Эванс Портер

– Как я уже сказал вам, сэр, – заметил он, – нам тут жилось куда лучше, когда управляющим был мистер Мелтон. Он обращался с шахтерами по справедливости, и они его уважали. Он знал имена наших жен, платил нам достаточно, чтобы содержать наши дома в порядке. Тот, кто его сменил, не пользовался у нас доброй славой, а потом он тоже ушел.

– А что вы скажете о нынешнем управляющем?

– Не хотелось бы жаловаться, сэр Дэриус, ведь вы ничего поделать не можете. Но он худший во всем Дербишире, я бы мог пари держать, если бы у меня был хоть один лишний грош. Условия на руднике Дэйл-Энд стали хуже некуда с тех пор, как он сюда явился. Первым делом снизил оплату за труд, а зима была самой холодной на памяти людей. Многие из нас болели, но не могли себе позволить оставить рабочее место. Лето выдалось дождливое, шахту заливало, а насосы у нас в таком состоянии, что в конце концов ее совсем залило. Цены на пшеницу уже поднялись и будут еще расти, это уж точно, потому как урожай запаздывает, и придется нам жить впроголодь.

Белый чепец миссис Бонсолл запрыгал вверх-вниз от энергичных кивков его хозяйки.

– Да уж, хлеба нынешней осенью задешево не купишь, а про зиму и говорить нечего. Вот мы и решили устроить Лору на ткацкую фабрику, хотя она совсем еще ребенок.

Обедневшие до последней степени обитатели этого коттеджа являли собой типичный образчик множества семей, населяющих окрестные долины и пустоши и ведущих отчаянную борьбу за существование. Слушая Бонсоллов, Дэр пожалел, что не приехал сюда раньше.

– Завтра я посещу все здешние рудники, и прежде всего Дэйл-Энд, – сказал Дэр. – Не знаю, насколько это поправит дела, но вреда не принесет.

– Люди увидят, что о них не забыли, – сказал на это Дэн.

Дэр полез в карман и достал футляр с письменными принадлежностями.

– Назовите мне имена тех, кто получил увечья или болен, а также тех, у кого дома есть больные. И еще тех, у кого большие затруднения с деньгами, продовольствием и топливом. Я постараюсь помочь по возможности всем, но сначала назовите самых нуждающихся.

Шахтеру не пришлось долго думать. По мере того как имена срывались с его потрескавшихся губ, Дэр их записывал. Перечень все удлинялся, и настроение Дэра все ухудшалось. Он многих знал по имени и многих мог вспомнить.

Назавтра, после обхода рудников, он посетит своих банкиров в Уирксворте и возьмет достаточное количество денег, чтобы оказать помощь нуждающимся и принять первоочередные меры для улучшения условий труда. Никогда еще до сих пор Дэр не благословлял так свое богатство, большая часть которого создана руками таких, как Дэн Бонсолл.

Когда шахтер закончил свой скорбный перечень, Дэр убрал список в карман и вынул из кошелька золотую монету.

– Что это, сэр? – скорее выдохнула, чем спросила миссис Бонсолл.

– Полугинея. Она равна десяти шиллингам шести пенсам.

Ударившись в слезы, женщина закрыла фартуком мокрое лицо. Дэр вскочил с места и подошел к ней, чтобы успокоить.

– Я ухожу, – сказал Дэр, – но вернусь так скоро, как только смогу.

Он высоко держал фонарь, пока вел Уингейта к заставе, где они оставили двуколку хозяина гостиницы.

– Не слишком приятное посещение, – заметил он. – Дела здесь плачевны.

– Вы намерены заехать в Дэмерхем, сэр? Мы проедем мимо него по дороге в Уирксворт.

– Не знаю, – ответил Дэр. – По условиям аренды я имею право на ежегодный визит, и право это я пока не использовал. Дэмерхем теперь не мой дом, он будет возвращен мне через четыре года. Наверное, вы считаете безумием мой тогдашний поступок, отказ от этого дома на столь длительное время. Кажется, это было так давно, – вздохнул он. – Даже не представляю, помнит ли кто-нибудь, что я был помолвлен с мисс Брэдфидд.

– Сэр, хоть я и не имею права одобрять или порицать ваше решение покинуть Дэмерхем, я его понимаю.

– Мой поступок имел скверные последствия для шахтеров, которые я обязан устранить любой ценой. Сколько бы времени это ни потребовало. Если вам тяжела разлука со Сьюк Барри, могу отправить вас в Лондон.

– В этом нет необходимости, сэр, – с достоинством ответил Уингейт. – Я останусь с вами, потому что это мой долг и самое большое желание. И хотя я плохая замена мадам Сент-Олбанс, постараюсь поддерживать в вас бодрый дух.

Дэр негромко рассмеялся.

– Не могу выразить словами, насколько я вам признателен за это. – Внезапно Дэр почувствовал, что земля под ним осела. Он Предостерегающе вытянул руку и крикнул Уингейту: – Не подходите ближе!

Дэр поднял руку с фонарем еще выше, стараясь разглядеть, что перед ним, но в ту же секунду земля под ним разверзлась.

Он полетел вниз, ударяясь о неровные стенки провала, осыпаемый градом камней, ослепленный и оглушенный. Его полет закончился ударом о задержавшую его твердую преграду.

Дэр лежал, немой и недвижимый, и со страхом ждал неизбежного, как ему казалось, нового обвала, который похоронит его под собой.

Но этого не произошло.

Тогда Дэр попробовал открыть глаза – и ничего не увидел.

«Я ослеп», – с ужасом подумал он, лихорадочно моргая, чтобы избавиться от попавшей в глаза земли. Черная тьма окружала его. Дэр сжал и разжал кулаки, потом осторожно ощупал ноги. Со стоном сел. Все тело болело, однако, кажется, он ничего не сломал.

– Сэр?

– Я здесь, внизу! – крикнул он, и голос его эхом отозвался в подземной пустоте. – Я потерял фонарь. – Может, поэтому он ничего и не видит? – Я приземлился на деревянную платформу, видимо, часть помоста.

– Я пойду обратно в домик шахтера, мы приведем людей, чтобы вызволить вас.

– Будьте осторожны! – крикнул Дэр. Ответа не последовало.

Дэр провел пальцами по волосам, выгребая острые куски щебенки и песок, потом потрогал ноющую ссадину на щеке. Она, видимо, кровоточила, но в точности он это определить не мог, так как мокрым у него было все лицо. Приняв более удобную позу, Дэр согнул колени. Правое сильно болело.

Делать нечего, надо ждать. Дэр досадовал на свою беспомощность, однако он слишком хорошо знал, что такое забой в шахте, и не пытался выбраться самостоятельно. Там, куда он угодил, разработки явно не велись уже многие годы. Частые в этом году дожди и подземные воды подмыли старые опорные столбы. Доски настила под ним были мокрые и грязные, и Дэр молил небеса, чтобы доски эти оказались более или менее прочными.

Он гнал от себя тяжелую мысль о том, что происшедший с ним несчастный случай – кара провидения, наказание ему за то, что он пренебрег благополучием многих людей, зависящих от работы на рудниках Корлетта. Дэр на три года забыл о Дербишире, решив не вмешиваться в дела предприятия, передоверенного им другим людям. И хотя сейчас он не имел законной власти изменить положение дел, Дэр решил посоветоваться со своим поверенным и определить, возможно ли расторгнуть соглашение об аренде.