Проклятие Осириса - Наталья Александрова

– Взглядом? – Старыгин отступил от стены и показал провод с вилкой, который в кульминационный момент выдернул из розетки.

– А вот меня интересует другое. Как вам удалось убить зомби? – проговорила Наталья, удивленно разглядывая тела на полу. – Я видела, как в него стреляли, не один раз и в упор, и он даже не замечал этого!

– Старые сказки иногда оказываются правдивыми! – Пауль пожал плечами. – Я зарядил автомат серебряными пулями, и, как видите, это сработало!

– Не знаю, – с сомнением протянул Старыгин, – может быть, для верности вбить ему в сердце осиновый кол?

Пресс-конференция подходила к концу. Старыгин устал и охрип, однако с готовностью отвечал на вопросы. Это, несомненно, был день его триумфа. В зале было тесно от людей, жарко от вспышек фотокамер. Рядом с ним сидел заметно похудевший и побледневший Семен Борисович Эрлих. Он слабо, неуверенно улыбался и кланялся иногда. Вопросов ему не задавали.

Перед тем как объявить о своем открытии – о том, что картина неизвестного флорентийского мастера первой половины шестнадцатого века оказалась работой самого Леонардо да Винчи, Старыгин долго ее исследовал, думал. Он никак не мог решить, понял бы он при реставрации, что это работа бессмертного Леонардо, или его натолкнул на эту мысль тот преступный интерес, который питал к картине Штабель. В конце концов он решил, что и сам, конечно, догадался бы, однако представил корреспондентам Эрлиха как человека, который способствовал успеху расследования.

– Последний вопрос от газеты «Франкфуртер Альгемайне»! – объявил ведущий. Старыгин ответил, и наконец все закончилось. Журналисты шумели, двигали стульями, собирали аппаратуру.

– Разрешите, господин Старыгин, еще один последний вопрос? – послышался знакомый женский голос.

Старыгин повернулся и едва узнал Наталью Журавлеву. Перед ним стояла очаровательная молодая женщина, глаза ее сияли, волосы были модно подстрижены. Куда девался мешковатый брючный костюм? Где скромненькая курточка и круглое лицо первой ученицы?

Волосы непокорно топорщились, яркая помада ей, несомненно, шла, серые глаза с обведенной черным ободком радужкой смеялись.

«Да она хорошенькая!» – подумал Старыгин и взял ее за руку.

– Как я рад, что вы пришли! – с неподдельным чувством сказал он.

– Я же не могла не поздравить вас в такой день! – улыбнулась она, не отнимая руку. – Ну, дело об убийстве закрыто в связи со смертью подозреваемого, к вам, разумеется, не может быть никаких претензий. Что касается Сергея Шустова по кличке Штабель, то он так и не пришел в себя, находится в коме. Состояние какое-то странное, врачи ничего не могут сделать, только плечами пожимают. Так что вам он не доставит больше хлопот.

– Что мы все о делах да о делах! – перебил он, откровенно любуясь ею. – Давайте пойдем куда-нибудь, посидим, будем пить кофе и болтать о всяких пустяках, потому что об искусстве я сказал сегодня очень много…

– Я не могу, – она смущенно улыбнулась и мягко отняла руку, – я завтра уезжаю.

– Куда? – изумился Старыгин.

– В Германию, в Мюнхен, там живет Пауль, – при упоминании этого имени глаза Натальи засияли нестерпимым светом, и Дмитрий Алексеевич все понял.

«Как жаль, – подумал он, – ну почему мне так не везет?»

– Так что мне пора, еще очень много дел, – затараторила Наталья, – рада была вас повидать и всего хорошего…

Она встала на цыпочки, ткнулась губами Старыгину в щеку, рассмеялась, увидев, что перепачкала его помадой, провела по щеке рукой и убежала.

– Но постойте! – позвал Старыгин. – Как же так быстро…

– Привет коту Василию! – крикнула она и исчезла за дверью.

Старыгин подошел к окну. Ветер гнал по набережной сухие листья и швырял их в реку. Нева сердито перекатывала свинцовые валы. Вот промелькнул среди облаков лучик позднего солнца и позолотил на том берегу шпиль Петропавловской крепости. С другой стороны Ростральные колонны смело подставляли ветру носы кораблей, словно плывущих вдаль по осеннему небу.

Все было на месте. Мир не изменился.