Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек - Василий Звягинцев

А крайние — они с Ромкой. Свои ведь могут подзачистить, просто на всякий случай, а если и нет — на нелегалку переходить, в Испанию когти рвать? Не рядом вышло, не рядом. Страшновато становится.

Покрутились по дорогам ближнего Подмосковья. В одном из дачных поселков по Рижской дороге подрулили по здорово разбитой грунтовке к неприметному, обшитому тесом домику советской еще постройки.

Лужайка перед крыльцом, несколько берез и плодовых деревьев на участке в четыре сотки. Нормальный «аэродром подскока». Никаких затрат на оборудование, и бросить не жалко по миновании надобности. Законный хозяин, небось, пенсионер, впавший от дряхлости в маразм, с которого никакого спроса.

Наметанным глазом Андрей приметил четырех как минимум бойцов внешней зоны прикрытия. Да в сарайчике может снайпер помещаться, на чердаке, в доме неизвестно сколько. Несколько машин, видимых вдоль длинной улицы поселка, тоже могли принадлежать бандитам. Глухая осень на дворе, вряд ли небогатые дачники так дружно съехались на свои участки. Не Рублевка, чай.

Но это уже заботы Олега.

Вошли.

Остекленная веранда, всего одна большая комната, когда-то любовно отделанная хозяином дефицитной вагонкой. Чугунная печка вроде буржуйки, но покультурнее. С веранды узкая, почти вертикальная лестница ведет на мансарду.

За наскоро накрытым, но по деньгам — богатым столом, сидят двое. Один русский, другой — «кавказской национальности». Обоим примерно по сорок. У кавказца — правильные, крупные, в общем — мужественные черты лица. Чеченец, наверное: фенотип более знакомых Андрею карачаевцев, осетин, азербайджанцев несколько другой.

Русский — так себе, ничего примечательного во внешности, и социальный статус навскидку не определяется. Не бандит классический, не офицер отставной, не клерк банковский. По нынешним временам может быть кем угодно. Но держится с осознанием своей значительности. Хотя бы в данное время и в данном месте.

Предложили подсаживаться к столу. До него явно выпивали уже, но совсем по чуть-чуть, бутылки коньяка и водки практически полные, а с «Джим Бима» даже колпачок не свинчен.

Роман кратко, но четко доложил суть состоявшегося в машине разговора. А вот намек Андрея на то, что они с напарником уже «под колпаком», опустил.

— Иди, — сказал кавказец. И обратился к Новикову: — Что пить будешь?

— Виски могу…

— Пей виски. Меня Султаном можешь звать. Это — Иван. Смотрящего хотел видеть? Я для тебя смотрящий. Зачем на моей территории людей пугаешь, зачем ОМОНом угрожаешь? Сам чего хочешь?

— Ничего не хочу. Про ОМОН речи не было, не передергивай. Твоим пацанам я уже сказал — домой вернулся, жить спокойно собираюсь, художественный салон открыть. Ваших дел не касаюсь и интереса к ним не имею. С ментовкой не работаю. Информацию на Михаила получил по каналам, с твоими не пересекающимися. Если невзначай в чужие дела влез — глубоко извиняюсь. Вот, смотри, что я «королю пяти бензоколонок» предъявил…

Он протянул Султану несколько пополам свернутых листков бумаги.

— Сам решай, есть моя вина или нет, что такие данные по рукам ходят. О тебе там, кстати, не упоминается. И откуда мне знать, «смотрящий» ты или любитель вроде меня? Я же сказал, двадцать лет в Москве не был, месяц как вернулся. Мой ответ тебя устраивает?

Кавказец взглядом указал Ивану, тот разлил. Султану — водки в винный фужер выше половины, себе — коньяку, последним — Андрею виски грамм около ста.

Выпили, закусили рыбной нарезкой.

— Оружие есть? — спросил Султан.

— Хлопушка, — Андрей подал рукояткой вперед свой «вальтер». Тот мельком взглянул.

— Спрячь, меня из такого не убьешь…

«Надо будет — убью», — подумал Новиков, убирая пистолет.

— Ты все неправильно сказал, — сообщил ему «смотрящий». — Не знаешь меня — тебе же хуже. Кому нужно, все знают. Человека моего, пусть маленького, обидел. Пугал, угрожал. Знал не знал — значения не имеет. У меня на конторе тоже вывеска не висит, а все равно никто не наезжает. Ты человек очень богатый, так?

Новиков неопределенно пожал плечами.

— Не строй целку. Две квартиры купил, очень дорого заплатил, теперь дело открывать собрался. Не один миллион у тебя, много. Нужно разрешение получить. У меня. В общак платить. Правильно?

Андрей повторил прежний жест.

— Не так себя ведешь, — прищелкнул языком Султан. — На друзей надеешься? Не ОМОН, тогда кто? ФСБ, ГРУ, армия? Или, может, с кем другим успел договориться, оттого такой смелый? А мне ведь от тебя много не надо. Расскажи, какие у тебя связи, кто информацию сливает, кто нас потеснить собрался, а мы послушаем. Хорошо говорить будешь, потом обсудим, сколько с тебя за обиду взять полагается, ну, позволит Аллах, разойдемся по-хорошему.

— Мне договариваться не надо. Со мной надо договариваться. — Новиков, как привык, начал стремительно обострять позицию, чтобы партнер, кем бы он ни был, проявил сразу все свои бойцовские или какие-нибудь еще качества. Это получалось у него и с московскими чекистами, и с бандитами давних времен, и с очень многими другими людьми разных званий и положений. Причем зачастую работал без всякого прикрытия, именно что — «на понт».

Тем более сейчас, когда он был уверен, что вся комната и прилегающая территория находится под контролем и под прицелом, а Олег наверняка успел вызвать с «Валгаллы» роботов, одетых в форму морской пехоты. Тут не центр Москвы, тут можно позабавиться.

— С тобой? — Султан даже привстал со стула. — С тобой? А ты у нас кто? Ты, может, Гога Харьковский, Шалва Кутаисский, Сеня Люберецкий? Может, ты давно Москву взял, а я этого не заметил по глупости своей? А ну, отвечай, паскуда! Это я тебя последний раз по-человечески спрашиваю! — Он повернулся к Ивану, до того ничем себя, кроме разливания напитков, не проявившего. — Ты видишь, нет, до чего глупость доводит? Моя, моя глупость. Я же тут обабился у вас в России, вообразил, что можно действительно тихо, спокойно, с улыбкой и поклонами дела делать. И к тебе правильно относиться будут. Ни хера неправильно. Глотки резать, пасть рвать надо, тогда понимать начнут. Нельзя здесь с вами — по-человечески. У нас в горах можно, у вас нельзя!

Иван Новикова с самого начала заинтересовал. Черт его знает, что за человечек. Дон Рэба при императоре, Ежов при Сталине или просто шестерка для связи с местным населением?

Но вот сейчас во взгляде его просверкнуло нечто серьезное. Касалось ли это отношения к поведению Новикова или оскорбительных для любого русского — вор он или не вор — слов Султана, Андрей пока не понял.

— Алярм подготовительный, — сказал он для Левашова, но тут же пояснил и для насторожившегося Ивана. — Это по-немецки так поведение твоего шефа называется. Чего он взбесился? Ты сядь, Султанчик, сядь, — повернулся к горцу. — Чего из себя джигита строить? Наши солдатики вам очередной раз показали, чего ваше геройство стоит. Опустили вас, как петухов у параши. Мало вам всего прошлого? И Казахстан уму-разуму не научил? Где теперь ваши фронты и армии? Как не стало русских баб из больниц, которыми от пуль закрываться можно, так и обосрались ваши полководцы, а крутые бойцы по кошарам попрятались, бараньи кости с голодухи обсасывая… Сидеть, сволочь! — заорал он, от души толкнул вскочившего Султана (может, и не чеченец он был, кто знает, но остервенел мгновенно) ладонью правой руки в грудь так, что тот вместе со стулом опрокинулся на пол. Левой выхватил из-под ремешка у щиколоки «стечкин» и в секунду перекинул его стволом куда надо.