Начало пути - Олег Кожевников

Я ещё несколько минут словесно нахваливал Геннадия Васильевича и возглавляемый им центр. Это я делал намеренно, чтобы занимающиеся непосредственно Лунной миссией специалисты не опустили руки оттого, что предложение о продлении миссии отклонено. Нужно было, чтобы и сам Геннадий Васильевич, и его люди не снижали темпа и работали с тем же энтузиазмом, как и прежде.

Закончив хвалебные речи, я уже несколько другим тоном, своим обычным, начал давать распоряжения:

– Так, Геннадий Васильевич, записывай, что теперь требуется сделать экипажу «Рекса-2» в обязательном порядке. Кроме поиска осколков метеорита, нужно подготовить площадку для посадки следующей экспедиции. Оборудовать своеобразный космодром. Подчистить площадку и установить на ней маяки. Во-вторых, размонтировать ядерный отсек. Думаю, на это у экипажа уйдёт не более тридцати часов. По крайней мере на тренировках на Земле этот сборный отсек они разбирали за это время. А на Луне всё-таки сила тяжести меньше, так что могут справиться и быстрее. К тому же разгонную камеру и сопла можно снимать не особо заморачиваясь. Аккуратно снимать с посадочного места нужно будет только реактор. Ему ещё вырабатывать электричество на лунной станции чёрт знает сколько времени. Так что передай Петрову, чтобы поаккуратней с реактором обращались. При лунной силе тяжести не нужно будет монтировать кран на луноход, вчетвером запросто можно будет поднять даже реактор, не говоря уже о конструктивных элементах разборного отсека «Рекса-2». Взлетать с лунной поверхности придётся при помощи реактивного двигателя. На взлёт с Луны и посадку на Землю топлива, безусловно, хватит. На всякий случай все вещи, которые будут оставлены на Луне, нужно разместить подальше от взлетающего корабля и прикрыть панелями из уралия. Думаю, их должно хватить, ведь реакторный отсек довольно большой и боковые панели смонтированы на нём в три слоя. Они, конечно, тонкие, но для условий Луны это самое то. Вторая экспедиция, размонтировав отсек своего «Рекса», вполне сможет в тоннеле собрать лунную станцию. Так что, Геннадий Васильевич, уже сегодня сажай своих специалистов проектировать эту станцию. И ещё пора думать, какое для неё требуется оборудование. Если такого нет, то я тебе даю карт-бланш на использование всех ресурсов корпорации на его проектирование и изготовление.

Поднятый вопрос об организации лунной базы был не новым. Я обсуждал его с руководителем исследовательского центра уже не раз, и наработки по его развёртыванию были. Но конкретное воплощение этой идеи планировалось на среднесрочную перспективу, после детального изучения спутника Земли. А тут вдруг, когда ещё первая лунная экспедиция не завершена, поднимается вопрос о начале создания такой базы. Любой руководитель поплыл бы, или по крайней мере попросил бы время на проработку такого серьёзного вопроса, но Геннадий Васильевич оказался не таков. По голосу чувствовалось, что, наоборот, после моего распоряжения срочно начинать работы по проектированию лунной станции он оживился и засыпал меня идеями по её устройству. Хотя я многого не понимал, но слушал всё это с интересом. Генератор идей разошёлся не на шутку, и уже дошёл до оборудования в пробитом метеоритом туннеле: лунного города, сада, беговых дорожек и производственных мощностей, когда я перекрыл этот фонтан мечтательности, заявив:

– Мечтать не вредно, Геннадий Васильевич, но давай-ка вернёмся к нашим баранам – первоочередным вещам, которые необходимо сделать вашему центру. Проектировать пока лунную базу нужно небольшую – какую можно построить из разобранных отсеков двух «Рексов». Вот когда решим проблемы с водой и кислородом, тогда ваш центр и будет разрабатывать наполеоновские планы. А пока все эти фантазии излишни. Ну это ладно с базой, в первую очередь нужно добраться до тела самого метеорита, измерить длину тоннеля и определиться, в каком его месте будем строить базу. А для всего этого нужны такие колёса на луноходы, чтобы на них можно было уверенно, не проскальзывая, двигаться по поверхности тоннеля. Думаю, эта задача не сложная – колесо с шипами из уралия справится с любой скользкой стеклянной поверхностью. Ладно, Геннадий Васильевич, с вами, конечно, интересно беседовать, но нужно и конкретными делами заниматься, и в первую очередь именно вам. Так что дерзайте, вьюноша, а мы, старики, поддержим.

Закончив весьма важную для будущего корпорации беседу с Геннадием Васильевичем, где в общем-то намечался магистральный путь развития, я минут десять молча сидел, тупо изучая лежащий на письменном столе какой-то документ. Ничего не понимал, но прилежно пытался читать. В конце концов осознав, что туплю, несколько минут занимался аутотренингом, и наконец мысли из мечтательного состояния вышли в реальность. И я смог заняться текущими делами. По поводу мечтаний об освоении Луны и добыче песка для производства уралия на астероиде я запретил себе даже думать. Не время, нужно ждать возвращения лунной экспедиции и данных о самом метеорите.

Возвращение первой лунной экспедиции вызвало ажиотаж, и не в Тургояке, где это событие восприняли как завершение трудного этапа, который, конечно, отметили митингом и речами, но без всякого восхваления этого, в общем-то, рабочего момента, а вот мировые СМИ буквально писали кипятком, восхваляя это свершение Человечества. Приятно, конечно, читать газетные подборки, в которых восхищаются людьми и предприятиями, которые обеспечили человечеству возможность такого рывка в космос. Читая всё это, я думал: нет чтобы помогли материально, а так это всё газетная шумиха, не больше. Но как бы то ни было, на душе было приятно.

Приподнятое настроение держалось несколько дней, до того момента, пока лаборатория не дала заключение, что поступивший к ним образец осколка лунного метеорита не является уралием. Вот это для меня, размечтавшегося о том, как из астероидного песка будет синтезироваться уралий, был удар так удар. Под дых, можно сказать. По крайней мере, когда я прочитал строчку, что предоставленный образец не является уралием, у меня спёрло дыхание. И я целую минуту его восстанавливал. И одновременно прощался с надеждой найти где-нибудь в поясе астероидов нечто подобное тургоякскому месторождению песка, из которого можно синтезировать уралий. Оправившись от шока, мой мозг начал анализировать выявленные уникальные особенности исследуемого образца. А там было много интересного. И главное – это уникальные отражающие свойства к любому виду лучевого воздействия. Даже рентгеновское излучение изучаемая пластина отражала. Я как практик сразу подумал: получается, не всё так плохо, используя материал, из которого состоит метеорит, корпорация может неплохо заработать. Уже сейчас навскидку даже я могу назвать области применения такого уникального материала. Например, пластины из этого лунита можно использовать для создания антирадиационного костюма для работы в сильно заражённых радиацией местах. Да и для космических полётов такие пластины могут весьма пригодиться. В условиях межпланетного полёта уралий не особо защищает от космического излучения, а вот экран из лунита с этим вполне справится. Проблемой воздействия космической радиации на «Рексе-2» в случае его полёта на Марс специалисты исследовательского центра корпорации занимаются давно, но пока никакого решения для уменьшения воздействия радиации на человека не было предложено. А тут сама судьба преподнесла такой подарок. В конце концов мысли о доставленном с Луны осколке метеорита (который я назвал лунит) восстановили мой оптимизм и надежды на благополучное будущее корпорации.