Сомнения Элли Эндрюс - Рут Сабертон

Он подходит и берет меня за руки.

– Элли, мы уже тысячу раз об этом говорили. Не бойся. Ведь ты хотела именно такую свадьбу.

Я сглатываю.

– Такую свадьбу хотела мама. Я больше ни о чем не думала…

– То есть ты хотела, чтобы ей понравилось, – ласково напоминает он. – И для тебя очень важно исполнить желание матери. Именно поэтому мы решили устроить большое торжество, помнишь? После всего, что случилось, мы тем не менее согласились, что нужно поступить именно так. Между прочим, это было нелегко. Не исключаю, что твоему отцу пришлось подкупить священника, чтобы он согласился обвенчать меня в церкви. Представляешь?

Я опускаю голову.

– Да. Да.

– Но я готов жениться на тебе где и как угодно. – Он подносит мои руки к губам. – Обстановка не имеет никакого значения, я просто хочу быть с тобой. Вне зависимости от того, поженимся ли мы, обручимся или нет. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и желательно – рядом со мной. Не важно, что ты встречалась с другими. Мне нужна только ты.

Мои глаза наполняются слезами. Я не заслуживаю такого счастья. Я знаю, что свадебная суматоха ничего для него не значит, – он согласился исключительно ради меня, и мишура заслонила нам обзор. Мы сосредоточились на пустяках, вместо того чтобы думать друг о друге.

Мысли путаются, как спагетти. Он хороший, честный человек. Что такое, почему я так напугана?

– Давай отменим свадьбу, – продолжает он. – Если ты того хочешь. Давай обо всем забудем. Никакого праздника, никакой спешки. Я готов отменить церемонию сию же минуту и отпустить тебя на все четыре стороны. Если тебе действительно тяжело, не торопись. Скажи «да» только в том случае, если ты меня любишь. А не потому, что боишься остаться старой девой.

Три сотни гостей уже съезжаются. Разверзнется ад. Папа полезет на стенку, потому что потеряет уйму денег. С другой стороны…

– Но, думаю, ты вряд ли порадуешься, если отменишь свадьбу, – продолжает он, глядя в мои заплаканные глаза. – Ты решила выйти замуж с большой помпой, потому что любила маму. Но я не сомневаюсь, что и тебе самой хочется праздника. Торжественная свадьба – это возможность показать всем, что мы друг друга любим. Элли, слушай свое сердце. Ты знаешь, что сегодня на кону не только мы с тобой.

Я киваю.

– Я всегда любил тебя, но сейчас выбор должна сделать ты. Никаких больше уверток, Элли. Прими решение.

Я закрываю глаза. Он прав. Разумеется, прав. Единственный человек, который меня понимает. Друг, возлюбленный и… муж?

Если не струшу.

– Я еду в церковь, – говорит он, целуя мои приоткрытые губы. – Буду ждать там. Разумеется, если ты решишься.

И он уходит. Высокая поджарая фигура удаляется прочь. Время как будто замирает.

Некогда ждать. Некогда раздумывать и ломать голову над тем, что сказала бы мама.

Нужно решать самой.

Вот оно. «Бентли» преодолел короткое расстояние от Шекспир-авеню до церкви Святого Иуды и несколько раз описал круг по кварталу. Я сижу, стискивая папину руку и слизывая помаду с губ. Подружки невесты, такие очаровательные в зеленых платьях (с крадеными герберами), уже на месте. Поппи сотворила сущее чудо по спасению моей прически и макияжа. Да, возможно, вид у меня чуть более готичный, чем хотелось бы, а свадебное платье выглядит как реклама стирального порошка (в стадии «до»), но, право, какие пустяки.

Я собираюсь замуж.

Прощайте навек тосты в постели и старая жизнь в доме номер 43 на Шекспир-авеню. Я бросаюсь головой в омут.

Шофер останавливается перед церковью. Древние каменные ступени кажутся мягкими в медовом солнечном свете. Над входом вьются розы. Идеальная обстановка. Именно то, о чем мечтала мама. На мгновение кажется, что я чувствую слабый аромат знакомых духов и теплое прикосновение к щеке…

Папа склоняется ко мне и улыбается:

– Мама бы гордилась тобой, детка.

– Только за то, что я выхожу замуж? – Я жму плечами. – Не такой уж это подвиг…

– Да, да, – задумчиво соглашается отец. – Но проблема в том, чтобы найти подходящего человека, правда? Он должен быть хорош не только внешне. Главное – здесь. – Он касается сердца. – Мы ведь с твоей мамой в конце концов нашли друг друга. Я любил ее сильнее с каждым днем. И люблю до сих пор.

Мои глаза расширяются. Впервые за двадцать девять лет папа заговорил со мной о любви.

– Вся суть в том, чтобы сделать правильный выбор, – продолжает он, сжимая мою руку. – Ты пережила нелегкий год и принимала трудные решения, но ни разу не ошиблась. Я горжусь тобой.

Я готова расплакаться, но Поппи покрыла мои ресницы толстым слоем туши. Не собираюсь заходить в церковь с черными потеками в пол-лица.

– Он хороший человек, – говорит папа. – Мама была бы довольна. Он порядочный, честный, надежный. Я уверен, с ним ты будешь счастлива.

Когда орган начинает играть «Аве Мария» – мамин любимый гимн, – я чуть не падаю в обморок. Вот оно. Самое важное решение в моей жизни. Больше никаких ошибок.

Аннабель поправляет вуаль, Эмили разглаживает юбку, Тристан и Изольда кажутся такими несчастными в праздничных нарядах (чего я и добивалась), а младшие выглядят милыми крошками, хоть я доподлинно знаю, что они сущие исчадия ада. На мне красивое мамино платье, в руках ее любимые цветы, друзья и родственники собрались здесь, как она и хотела. Я жду, когда священник велит подойти, и мысленно говорю маме: я люблю тебя и очень скучаю, нынешнее торжество посвящено тебе. Надеюсь, где бы мама ни была, она знает, что сегодня очередная – и последняя – мисс Эндрюс идет к алтарю.

Распахивается тяжелая дверь, и в ту же секунду сквозь витраж прорывается яркий поток света: теплый, усеянный танцующими пылинками. Кажется, я получила ответ.

Когда я иду по проходу и человек, стоящий у алтаря, оборачивается и, улыбаясь, смотрит на меня с такой нежностью, что сжимается сердце, тогда я понимаю, всецело и абсолютно, что этот день – не только мамин.

Он посвящен нам двоим. Я люблю его и надеюсь, что мы больше никогда не расстанемся.

Отчего я вообще усомнилась? Я любила его много лет; никого другого для меня не существовало с юности. Даже когда я думала, что надежды рухнули и в моей жизни может появиться другой мужчина, он всегда был рядом и ждал. Я иду к нему, и мои тревоги исчезают, как туман на солнце. Никаких больше колебаний.

Он – именно тот, кого предсказала Поппи. Я не сомневаюсь. Прочь страхи. Связать жизнь с ним – самый правильный поступок на свете.

С моим другом.

Моим возлюбленным.

Моим будущим мужем.

Я невероятно благодарна:

– моим замечательным родителям, Брайану и Мэри Сабертон, сестре Лиззи (которой пришлось читать и перечитывать рукопись) и брату Джону, который неизменно служит мне опорой и поддержкой;