Чаща - Харлан Кобен

Мьюз как раз размышляла над этим, когда зазвонил телефон. Она схватила трубку и зажала ее между плечом и ухом.

— Мьюз слушает.

— Привет, милая, это Эндрю.

Эндрю Барретт, тот самый гений из колледжа Джона Джея. Сегодня утром он намеревался отправиться в лес, где находился «Лагерь ПЛЮС», со своей новой чудесной машиной и начать поиски тела.

— Есть проблемы?

— Вроде бы нет. — Голос его как-то странно звенел.

— Еще не добрался до места?

— Ты шутишь? Давно работаем. Как только получили от тебя добро. Мне тут нравится. Приехали ночью. Остановились в «Мотеле-6», начали с рассветом.

— И?..

— Мы в лесу, понятно? Начали поиски. «Икс-эр-джей»… это название машины… «Икс-эр-джей» повела себя несколько странно, но мы ее отрегулировали. Да, я взял с собой двух студентов. Ничего?

— Мне без разницы.

— Я и подумал, что возражать ты не будешь. Все равно ты их не знаешь. Да и откуда тебе знать? Хорошие ребята, между прочим, так рады, что участвуют в полевых испытаниях. Ты же помнишь, каково это, настоящее расследование. Они всю ночь просидели в «Гугле», знакомились с материалами по делу.

— Эндрю!

— Извини. Видишь ли, с машинами я чувствую себя в своей тарелке, с людьми — нет. Разумеется, учу я не машины. Я хочу сказать, студенты — люди из плоти и крови, но все-таки… — Он откашлялся. — Так или иначе, я тебе говорил, что новая машина… эта «Икс-эр-джей»… способна творить чудеса?

— Да.

— Так вот, я не ошибся.

Мьюз взялась за трубку рукой.

— Ты говоришь?..

— Я говорю, что тебе нужно немедленно приехать сюда. Коронер уже в пути, но, думаю, ты захочешь увидеть все своими глазами.

Зазвонил телефон детектива Йорка. Он снял трубку:

— Йорк.

— Привет, это Макс из лаборатории.

Макс Рейнолдс координировал лабораторные исследования, связанные с расследованием убийства Маноло Сантьяго. Такой в лаборатории завели порядок — назначали координатора на каждое расследование. Йорку Макс нравился. Мало того что умный, так еще и знал, что от него требуется только конкретная информация. В лаборатории хватало и таких, кто насмотрелся полицейских сериалов и думал, что всякий раз необходимо объяснять до мелочей сами методы исследования.

— Что нового, Макс?

— Я получил результаты по ворсинкам. По тем, что нашли на теле Маноло Сантьяго.

— Слушаю тебя. — Обычно из лаборатории просто поступал отчет. — Что-нибудь необычное?

— Да.

— Что?

— Ворсинки старые.

— Я тебя не совсем понимаю.

— Результат такой проверки зачастую известен заранее. Автомобилестроительные заводы обычно используют продукцию одних и тех же поставщиков. И ты получаешь «Дженерал моторс» и пятилетний интервал, в течение которого в салон или багажник укладывали те или иные коврики. Иногда, конечно, везет. Скажем, коврики определенного цвета делали только для одной модели лишь в течение года. Поэтому обычно в отчете, как вам известно, написано: автомобиль компании «Форд», серая отделка салона, изготовлен в 1999–2004 годы. Что-то вроде того.

— Точно.

— А здесь ворсинки старые.

— Может, это не автомобильный коврик? Может, труп завернули в старый ковер?

— Так и мы сначала подумали, но продолжили проверку. Коврик автомобильный. Однако самому автомобилю больше тридцати лет.

— Ничего себе!

— Такие коврики использовались в период между 1968 и 1974 годами.

— Что-нибудь еще?

— Компания-изготовитель немецкая.

— «Мерседес-бенц»?

— Нет, классом ниже. Я думаю, «Фольксваген».

Люси решила предпринять еще одну попытку разговорить отца.

Когда она приехала, Айра рисовал. При нем находилась медсестра Ребекка. Она посмотрела на Люси, когда та вошла в комнату. Отец сидел спиной к двери.

— Айра?

Когда он повернулся, Люси едва не отступила на шаг. Выглядел отец ужасно. Лицо белое как мел. Побрился он плохо, островки седой щетины остались на щеках и на шее. Волосы у него всегда торчали, но обычно ему это шло. Не сегодня. На сей раз волосы выглядели так, будто последние годы Айра жил среди бездомных.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Люси.

Медсестра Ребекка осуждающе посмотрела на нее.

— Не очень, — ответил Айра.

— Что рисуешь?

Люси подошла, посмотрела на холст и отпрянула.

Лес.

Тот самый лес. Подступающий к лагерю. Она даже вспомнила, что это за место. Он все нарисовал правильно, каждую мелочь. И она знала, что никаких фотографий у него нет. Эта «картинка» навсегда отпечаталась в его мозгу.

Он нарисовал ночь. Луну, свет которой подсвечивал вершины деревьев.

Люси посмотрела на отца. Отец смотрел на нее.

— Мы бы хотели остаться вдвоем. — Люси повернулась к медсестре.

— Не думаю, что это хорошая мысль.

Ребекка полагала, что от разговора Айре станет хуже. Люси придерживалась противоположной точки зрения. Что-то накрепко застряло в голове Айры. И следовало выдернуть эту занозу.

— Ребекка! — подал голос Айра.

— Да, Айра?

— Выйди.

И все. Он произнес это не ледяным тоном, но и не дружелюбным. Медсестра расправила юбку, вздохнула и встала.

— Если я вам понадоблюсь, позовите. Хорошо, Айра?

Он промолчал. Ребекка вышла, но дверь не закрыла.

Музыка в этот день не играла. Это удивило Люси.

— Хочешь, чтобы я включила музыку? Может, послушаем Хендрикса?

Айра покачал головой:

— Нет, сейчас не хочу.

Он закрыл глаза. Люси села рядом, взяла его руки в свои.

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя. Больше, чем кого-либо. Всегда любил. И буду.

Люси ждала. Отец не открывал глаз.

— Ты думаешь о том лете.

Глаза Айры оставались закрытыми.

— Зачем Маноло Сантьяго приходил к тебе?

Он еще плотнее сжал веки.

— Айра?

— Как ты узнала?

— Узнала что?

— Что он приходил ко мне.

— По записи в регистрационной книге.

— Но… — Он открыл глаза. — Это не все, так?

— Ты о чем?