Данте - Гай Хейли

Точка Мандевиля

За Эгидой Диамондо

Система Криптус

Данте находился в одном из смотровых куполов, наблюдая как корабли Первой, Второй и Пятой рот покидают строй флота. Они быстро набирали скорость, и их двигатели пылали ярче солнца.

Он пробыл там целый час, держа посмертную маску Сангвиния и желая видеть своих людей собственными глазами, а не через линзы шлема. Сияющие суда сливались с огромным скоплением звезд Красного Шрама и исчезали во тьме космоса.

Возле кораблей полыхнуло, их окутала фиолетовая сфера. Этот свет резанул по глазам Данте, и все же лорд-командор глядел, как его воины уходят в варп.

Сфера мигнула. Корабли исчезли.

Ангел купола развернулся на возвышении, его механический рот открылся.

— Оперативная группа отбыла, милорд, — раздался голос Асанта. — Мы тоже готовимся к переходу в варп. Замечу: вы находитесь в смотровом куполе «ипсилон». Я скоро закрою внешние жалюзи, милорд.

— Благодарю, Асант. Я уже закончил.

Данте чувствовал себя лучше. Ощущение давящей безысходности облегчила жертва Арафео. В душе своей магистр благодарил шталмейстера. Он еще не привык к новому состоянию разума. Если усталость вернется, он не посмеет взять еще больше крови, а все из-за страха перед тем, куда может завести красный путь. Впрочем, сейчас, в этот решающий момент, Данте мыслил ясно, и у него зрел план.

Он отвернулся от гигантских панелей из бронированного стекла. Сегменты ставней выдвигались из корпуса. Купол затрясся, когда они начали подниматься, чтобы соединиться наверху.

Дверь отворилась, и вошел Корбулон. Он выглядел еще более напряженным и обеспокоенным, чем обычно.

— Милорд…

— Что я могу сделать для тебя, брат?

Ставни с лязгом сошлись, скрыв космодесантников от вакуума и варп-штормов.

— Я проверил небольшое количество эликсира Сатрикс, спасенного из системы Криптус.

Кровавый Ангел выглядел подавленным. Химикат использовался жителями миров Криптуса, чтобы предотвращать безумие. Корбулон надеялся, что это средство сумеет облегчить Жажду и Ярость.

— Я думаю, эликсир помог бы в лечении Ангелов. Это ненастоящее лекарство, но оно сошло бы для начала, и теперь все пропало. Сатрикс погиб, и запасы на Криптусе мы потеряли.

— Вы можете синтезировать его?

Корбулон покачал головой:

— Нет. Его структура специфична. Прошу прощения, милорд.

— Никто не обязан нести бремя в одиночку, пока у него есть брат. Поиски должны продолжаться, верховный сангвинарный жрец. Мы никогда не остановимся. Просто произошла заминка.

— Мне казалось, все получится. Не знаю, сколько таких неудач я еще вынесу. Нужно игнорировать тьму и сосредоточиваться на долге, вот и все.

— Видения?

Корбулон кивнул:

— Они становятся все хуже и хуже. Я… Не могу об этом говорить, но попрошу Ордамаила наложить на меня епитимью за сомнения. Сам Сангвинор сказал, что есть надежда. Мы живем в эпоху чудес.

Данте надел шлем. Замки щелкнули, лицо лорда-командора сменилось обликом Сангвиния.

— Одной надежды порой недостаточно, Корбулон, но, пока есть кровь, остается и сила.

764. М40

Великая солончаковая пустошь

Ваал Секундус

Система Ваал

Громовой ястреб» накренился. Великую солончаковую пустошь, плоскую и белую словно бумага, чуть окрашивало розовое свечение главной звезды Ваала. Сложно было поверить, но Данте не знал белого цвета, пока не увидел искусственное освещение и цвета других звезд. Ко всему в его родной системе, и Красном Шраме, и за их пределами добавились оттенки крови.

Объект, столь огромный, как Пустошь, не мог не впечатлять, но его безликость делала его размеры не имеющими значения. Человеческий опыт задавал масштабы вещей. Без него величие Вселенной, размеры ее звезд, океанов, количество солнц, планет, людей были бы непостижимы. Так случилось и с Великой солончаковой пустошью. С воздуха она выглядела и великолепной, и ничтожной.

Данте наблюдал за Пустошью через судовые авгуры, проверяя их показания при помощи сложного сенсориума. Он уже понял то, о чем прежде и не подозревал, впрочем, как и все. Внимание привлекли черные фигурки на фоне белой соли, которые ползли медленно, словно жуки.

— Брат Вуластин!

Служитель арсенала, который управлял кораблем, обернулся и посмотрел на Данте.

Его броня цвета ржавчины имела немного другой оттенок красного, нежели доспехи капитана.

— Двигайся туда, где кочевники.

— Останавливаться нельзя, брат-капитан, — ответил технодесантник. — По графику мы двигаемся к Селлтауну и там наставляем местных.

— Вызов на Испытания должен дойти до всех. Среди кочевников есть юноши. Они, как и все, имеют право узнать про шанс.

— Кланы малы и разобщены, — заметил Вуластин. — Среди них найдется лишь несколько новобранцев.

Лоренц, который расположился у станции связи за креслами первого и второго пилотов, рассмеялся.

— Ты слишком опьянен независимостью арсенала, брат. Делай, как говорит капитан.

— Может быть, он назначен глашатаем и капитаном, но приказы о посадке не отдает, — возразил Вуластин. — Я следую приказаниям магистра клинка, и по графику следующая посадка в Селлтауне.

Технодесантник посмотрел на Данте, ожидая приказа. Данте молчал.

— Сделай это ради всего святого, чертов дурак, — сказал Лоренц. — Капитан хочет вернуться домой. Он был одним из тех немногих новобранцев.

Вуластин бросил взгляд на Данте:

— Как пожелаете, сержант, капитан.

Он направил рычаг управления от себя. Двигатели завыли, и «Громовой ястреб» помчался к каравану.

Они быстро оказались на месте, приземлившись перед головной машиной. Караван резко остановился.

«Это похоже на мой клан», — подумал Данте. В середине каравана находился большой тягач. Теперь, после видов космоса и Аркс Ангеликум, он уже не выглядел таким впечатляющим. Все вокруг напоминало Данте о родном клане. Возможно, этот и был его.

Люди высыпали из передвижных жилищ, указывая на корабль. Мужчины образовали подобие строя, держа пальцы на спусковых крючках пружинных ружей. Они ждали, когда Данте выйдет из «Громового ястреба». Все замерли в нервном ожидании. Данте остановился. Ветер трепал его плащ и знамя. Теперь, очутившись внизу, он понял, что настоящей причины спускаться и произносить речи не было. Что это, ностальгия? Зов крови? Люди выглядели истощенными и подавленными из-за тяжелой жизни. Они были грязными, кожу местами сожгли радиация и химические вещества. Сам он был ангелом, совершенным, и не ощущал сильной связи с этими людьми. Данте ощутил разочарование и пожалел о своем импульсивном решении.