Цвет боли. Бархат - Эва Хансен

Он просто повторил, не повернув головы:

— Ты свободна.

Хорошо, что Бритт нет дома, они с Магнусом где-то гуляют.

Фрида плюхнулась в ванну, даже не дождавшись, когда та наполнится, и лежала без сил. Через четыре дня у нее день рождения… Если бы она только представляла, какими станут эти четыре дня, как ее тело, все ее существо будут тосковать по рукам, губам, по телу и даже боли, причиненной Х!

Свен пытался «вразумить» Линн:

— Ты была хорошей девочкой, а теперь стала жестокой. Что с тобой случилось?

— Я повзрослела, Свен. И не стоит не замечать этого.

— Хорошо, давай поговорим как взрослые люди.

— О чем, о том, что Ларс, обещая сегодня, почти наверняка обманет завтра?

— Да не обманывал он тебя! Я уже все узнал у самой этой Карин.

— Вот только такого мне не хватало, чтобы кто-то выяснял, спал ли мой муж с этой красоткой или нет и за какие услуги организовал ей появление на нашем празднике! Вы-то хоть понимаете, что это пощечина, причем прилюдная пощечина?

— И Ларс это понимает, но у него в мыслях не было тебя обидеть, наоборот, старался обеспечить вам внимание прессы.

— Прессы и без его любовницы было достаточно. Хватит уже об этом, если вы вообще хотите, чтобы я разговаривала. Я устала от Карин и того, что она принесла в мою жизнь!

Чтобы не думать о Ларсе, Линн даже не занялась разводом, произошедшее нужно пережить, успокоиться и только потом приняться за это неприятное дело.

Каждую свободную минуту она возилась с Мари, вызывая жгучую ревность то у Дорис с Лукасом, то у Осе со Свеном. Бабушка обиженно поджимала губы:

— Неужели чужие неумехи лучше собственной бабушки?

— Они не неумехи и не чужие, зато не пытаются убедить меня, что я жестокая и бессердечная.

Пакет привез посыльный. В нем явно фотографии. Обратный адрес неразборчив… В офисе, кроме Линн, никого не было, и в качестве получателя ее имя… Неужели от адвоката Ларса по поводу развода? Или какая-нибудь новая Карин прислала снимки их с Ларсом утех?

Сердце кричало: не открывай! Но она вскрыла…

Это действительно фотографии…

В глазах потемнело: на снимках Ларс, занимающийся БДСМ, не просто БДСМ, а… Такое Линн видела однажды в жизни в том самом подвале сказочного дома, проклятом и проклятом не единожды. Ларс в качестве мучителя?!

Горло перехватило, глаза застилал туман. На таком же распятии, залитом кровью предыдущих жертв, пытали Габи. После пребывания в подвале и снафф-видео Линн не скоро смогла прийти в себя и при некоторых звуках испытывала просто панику. Ларсу пришлось приложить много усилий, чтобы тогда вернуть доверие к себе, и вот теперь…

Это было худшее, что могло произойти, — узнать, что Ларс причастен к тому ужасу, который она видела и отчасти испытала в подвале, к гибели стольких девушек, к черной деятельности банды Жаклин…

Немало пришлось пережить и передумать, пока поверила, что он не виноват, не подозревал о деятельности банды совсем рядом, о том, кто такая Жаклин в действительности, не знал, что Инга давным-давно не слепа, что в сказочном домике существует кошмарный пыточный подвал…

Неделями тогда Линн выкорчевывала воспоминания об этом ужасе, чтобы не позволить им взять верх и снова оборвать зародившуюся внутри жизнь. Она справилась, психолог сказала, что впервые встречает столь разумную и стрессоустойчивую пациентку. Справилась со своими ночными ужасами, не применяя никаких лекарственных средств, потому что те могли навредить плоду, сама изгнала из памяти, из снов кошмары. Поверила в непричастность Ларса, в его любовь и даже сама в знак доверия дала в руки плеть.

И что теперь?

Да, они живут врозь, но просто знать, что ее любимый (что бы она ни делала и ни говорила, а разлюбить Ларса не могла) был одним из членов черной банды?!.

Линн сидела, стиснув голову руками, просто не зная, что думать.

Больший кошмар представить трудно. Ларс с плетью в руке в том подвале?! Бог мой, значит, все, что было раньше, просто ложь? Он все знал, а ее вытащил, когда уже была на грани… ради чего, ради вечной благодарности?

Разум твердил, что так и есть, что просто была одной из жертв, почему-то пришедшейся по вкусу мучителю. Где-то глубоко-глубоко в душе она уже знала, что примет даже это, настолько любит Ларса, что готова смириться даже с его злодейской сущностью.

Сердце возражало: Ларс и злодейская сущность несовместимы!

Разум напоминал, что он не бросил занятия БДСМ даже тогда, когда она носила их ребенка. Карин реально существует, и своих сеансов БДСМ с ней во время беременности жены Ларс не отрицал. Это ли не предательство?

Линн было тошно, очень тошно. Чего еще она не знает о муже, что выползет, откроется, обнаружится вдруг, чтобы испортить жизнь?

Как дальше жить с вот таким знанием? Как вообще жить, если она не ведает и половины из его секретов, страшных секретов? Как она сможет скрыть свое страшное знание от Фриды, Бритт, от бабушки… при последующей мысли о Свене Линн даже покоробило, не может быть, чтобы Свен ничего не подозревал о своем любимце, значит, знал и молчал?

Ложь… кругом ложь… страшная, со свистом плети, с криками боли, с ужасом… смертельно опасная ложь… А еще усиливался страх. Теперь она знала его тайну из тех, которые нельзя списать на шалости юности, это не щенячьи попытки выглядеть крутым, пробуя наркотики «как все», не стремление выглядеть особенным, занимаясь шибари, это не игрушки. Нынешняя тайна из тех, за которые убивают.

Ларс участник съемок снафф-видео? Теперь ее собственное пребывание в подвале и обещание показать запись ее мучений именно Ларсу выглядели несколько иначе. Вот почему от Ларса не требовали выкуп — он был одним из своих! А запись ее мучений оказалась бы серьезным инструментом давления. Его можно было привязать таким образом, чтобы не вильнул, не соскочил, не прекратил свои занятия.

Что же делать? Что делать ей?!

Бежать, скрыться? Но есть Мари, и как отец Ларс имеет право видеться с дочерью. Куда бы она ни делась, Ларс отыщет хоть через тот же Интерпол, с которым работает его друг Оскар…

Сколько так просидела, не могла бы сказать. Боясь, что вернется Фрида и увидит, в каком подруга состоянии, позвонила ей сама:

— Фрида, у меня что-то горло разболелось. Я уйду? Все равно никого нет…

— Да, Линн, конечно, я через четверть часа уже приду сама.

Линн поспешила скрыться.

Она сидела в машине на набережной, глядя вдаль. Воду озера Меларен слегка рябил ветерок, откуда-то доносились детские голоса, смех, ярко светило солнышко, а на душе мрак…

Рядом на сиденье лежал пакет с фотографиями.

Линн снова взяла их в руки, с горькой усмешкой стала перебирать… и вдруг просто впилась глазами в одну, потом вторую, разложила несколько рядом, снова поднесла ближе к глазам…