В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС - Хендрик Фертен

Нашим связистам удалось поймать передачу лондонского радио «Би-би-си», в которой сообщалось, что власти Великобритании впечатлены мужеством защитников Бреслау и отказали на запрос Москвы нанести силами британских бомбардировщиков последний удар по Бреслау, который поставит город на колени.

Тем не менее генерал Нихофф не мог не признать суровой реальности. Его опыт и интуиция говорили ему, что капитуляция города — это уже практически свершившийся факт.

30 апреля мы услышали по радио о казавшейся нам невероятной смерти Адольфа Гитлера. Я до сих пор помню эти слова: «Фюрер Адольф Гитлер, до последнего вздоха сражавшийся против большевизма, умер сегодня в полдень». В момент радиопередачи я находился в уцелевшей части отеля «Монополь», который стоял напротив нашего медицинского центра. Я подружился с поваром-французом, работавшим в этом отеле. Вместе с ним мы часто слушали немецкие передачи, военную музыку и запрещенные вражеские радиопередачи лондонской станции «Би-би-си», которые транслировались на немецком языке.

Известие о смерти Гитлера ошарашило меня, как, впрочем, и француза. Но как только прошел первоначальный шок, на смену ему пришло осознание того, что это конец Третьего рейха. Для французов, находившихся в городе, это означало возвращение домой. Но для меня это означало, что все мои усилия и жертвы оказались напрасными. Теперь Германию уже ничто не могло спасти. Мы проиграли. И что теперь будет ждать Германию, Европу и весь мир? Почему? Для чего? И как это случилось? Эти вопросы крутились в моем сознании, подобно карусели.

Тем не менее мы в Бреслау еще не капитулировали. Я по-прежнему был солдатом, и здесь для меня ничего не изменилось. Да мы и не могли представить себя делающими что-то иное, кроме как сражающимися и защищающими город до тех пор, пока остались немецкие власти, чтобы отдавать приказы, и, прежде всего, пока остался клочок Германии, еще не захваченный врагом. Как иначе, ведь даже адмирал Дёниц, которого перед своей смертью Гитлер назначил президентом рейха, главнокомандующим вооруженными силами и военным министром, был верен своему долгу до самого конца войны.

Совершив самоубийство, Гитлер признал безнадежность дальнейшей борьбы не только для Берлина, но и для всей Германии. Уйдя из жизни, он расчистил пути к капитуляции. Совершать этот шаг сам Гитлер не хотел ни при каких обстоятельствах.

После кораблекрушения каждый должен пытаться самостоятельно доплыть до берега. И мы не собирались тонуть в русском океане. В конце апреля и в начале мая мы все чаще слышали транслировавшуюся через громкоговорители советскую пропаганду, угрожавшую нам катастрофой и призывавшую сдаваться с многочисленными аргументами, которые мы уже успели выучить наизусть, поскольку они многократно повторялись каждый день. Несмотря на это, вплоть до третьей недели апреля кольцо обороны вокруг центра Бреслау не было прорванным. Везде, где появлялись русские, мы отбрасывали их назад. Но теперь пал Берлин (это случилось 2 мая), и часть русских войск оттуда была переброшена под Бреслау.

На силезскую столицу обрушились нескончаемые атаки. Бреслау оставался единственным крупным городом Германии, который не был взят противником. В нашу честь русские даже устроили воздушный парад! Небо над городом заполнили эскадрильи советских бомбардировщиков. Они величественно пролетели над Бреслау, не сбросив ни одной бомбы. Это должно было устрашить нас и показать, что ждет нас, если мы продолжим вызывать гнев русских.

Относительное затишье, наступившее на 1 мая, было недолгим. После этого каждый день вплоть до 5 мая интенсивность авианалетов на Бреслау продолжала возрастать. Нескончаемые эскадрильи вражеских бомбардировщиков после каждого авианалета, согласно данным отца Эрнста Хорнига, оставляли убитыми и ранеными 1000 жителей Бреслау. Каждый день было по два авианалета.

Русские танки в который раз попытались прорваться к центру города. Но им это опять не удалось. Наши контратаки были такими же сильными, как и прежде. Мы не верили пустым обещаниям русских о том, что сдавшихся в плен они отпустят домой, как только будет объявлено официальное окончание войны. Мы продолжали сражаться до последнего.

6 мая вышел последний номер «Шлезишен Тагесцайтунг». Один из заголовков этого. номера звучал так: «Сопротивление советским войскам продолжается!» Под ним был отчет вермахта о соглашении, обуславливавшем прекращение военных действий в Голландии, Дании и Северной Германии. Однако заканчивалась статья так: «Крепость Бреслау по-прежнему обороняется с непоколебимой стойкостью и мужеством, несмотря на постоянные советские атаки. Русские несут высокие потери в людях и в матчасти. В Моравии и Словакии сопротивление также продолжается».

В следующем материале на той же странице отмечалось: «Германское радио передавало вчера, что Бреслау — достойный пример для всей немецкой нации. Согласно свежим сообщениям от солдат, сражающихся в городе, они горды тем, что в который раз ответили отказом на требование советского командующего о капитуляции. Бреслау продолжает сопротивление! Героические защитники города были и остаются примером для немецкого народа. Их стойкость и мужество перед лицом превосходящего противника — это выдающийся пример для всех нас, сражающихся на Силезском фронте».

За этим следовала информация о том, что Гамбург взят британцами, которые после этого ввели в городе комендантский час для гражданского населения. Последняя передача радиостанции Гамбурга заканчивалась словами: «Живи, Гамбург! Живи, Германия! Дальнейшие передачи „Радио Гамбург“ станут для немцев передачами вражеского канала вещания».

Также 6 мая состоялось интервью с широко известным шведским исследователем Свеном Хедином. В нем он сказал: «В глубине своего сердца я буду хранить незабвенные воспоминания об Адольфе Гитлере как об одном из величайших людей в мировой истории, дело жизни которого будет продолжать жить. Он сделал Германию мировой сверхдержавой. Теперь Германия стоит над пропастью, потому что его противники не смогли смириться с его силой и влиянием. Его страна с населением в 80 миллионов человек, в течение шести лет противостоявшая всему миру против 25-кратно превосходящей мощи, не может быть стерта с лица земли. Наследие этого великого лидера будет жить вместе с немецким народом».

Но вернусь к моим собственным будням. Раненым, которые могли передвигаться самостоятельно, разрешалось в течение дня отлучаться из медицинского центра. Я использовал дневные часы для того, чтобы пройтись по городу, изучить происходящее в нем и побыть наедине с собой. Я не удалялся от госпиталя на слишком большие расстояния. Но и во время таких прогулок я заметил, что на улицах было очень мало жителей города. Среди развалин и воронок, оставленных снарядами, циркулировали преимущественно армейские машины. А если я встречал на улице кого-то из гражданских, его появление всегда вызывало удивление. Однако, несмотря на разруху, царившую в Бреслау, все попадавшиеся мне на пути жители были опрятно и чисто одеты. Это было особенно заметно на фоне развалин. Покорившиеся судьбе, они по-прежнему продолжали следить за собой. Впрочем, это относилось и к встречавшимся мне военным. Они по прежнему соблюдали устав и приветствовали друг друга, согласно рангу.