Человек из будущего - Юрий Никитин

Ага, посмотрел не зря, что это у нее вон там прилеплено? Даже если раздеть догола и осмотреть, ничего не заметишь, идеальное тело, но вон там между красиво и беззащитно выступающими позвонками, как у голодного котенка, что-то прилеплено… нет, это родинка, а вот в районе крестцового отдела между четвертым и пятым…

Да, крохотное, как зернышко пшеницы, а сверху закрыто кожей, то ли искусственной, то ли собственной, теперь аналоги уже не уступают. Такое ни один металлоискатель не обнаружит, так как там металла и в помине нет, но какой же я умница, заметил… хотя, конечно, если бы не стал рассматривать ее жопу так внимательно, то и я бы не усмотрел…

Вообще-то, подойдя ближе, могу для прикола стереть у нее там все записи, а взамен записать что-то веселое, ну там порнуху или мультики, но нет, так себя выдам. Пусть даже не себя, но укажу, что кто-то может, а тем самым лишу себя источника информации.

По дороге к ней я ловко снял с подноса пробегающего мимо официанта два бокала с шампанским, здесь уже большинство гостей держат их в руках, почти никто не пьет, бокал с вином в руке – это как хорошо повязанный галстук, признак хорошего тона на встречах и увеселениях такого рода.

Она посмотрела строго, очерчивая взглядом личное пространство, как Норвегия зону промысла семги, а я сказал дружески:

– Одинокая женщина привлекает внимание.

Она ответила с холодком:

– Я не одинокая. Просто я только что вошла.

– Я тоже. Шампанское?

Она покачала головой.

– Нет желания.

– Так не пить же, – пояснил я. – Полагается держать и светски улыбаться.

Холод в ее взгляде начал промораживать меня, я пробормотал примирительно:

– Я в восторге от вашего разреза глаз… Хотя прежний был ничуть не хуже. Просто прежний более европейский, а вам, похоже, нравится косить под восточную женщину?.. Или это связано с работой в жарких странах?

Она взглянула на меня все так же холодно и надменно.

– О чем вы говорите?..

– Про операцию у косметолога, – напомнил я, – которую вы проделали полтора года назад. Фотографии все еще кое-где застряли в инете, хотя вы всюду их изымали.

Она произнесла надменно:

– Не знаю, о чем вы.

– Это я пошутил, – сказал я. – Хотя хирург Даррел Сибли считается одним из лучших в вашем городе.

Она посмотрела с мрачной подозрительностью.

– Даже знаете, в каком?

– Конечно, – ответил я. – Хотя с Дженифер Ганнус, предыдущей клиенткой, у него получилось не совсем удачно… но виной ее завышенные требования.

Она протянула руку и наконец-то взяла второй фужер.

– Надеюсь, здесь только шампанское?

– Не я наливал, – ответил я скромно, – однако это один из тех, что разносят гостям сотнями. Вам нравится здесь?

– Да, – ответила она и сделала осторожный глоток. – Красиво.

– И люди красивые, – сказал я. – Отборные, я бы сказал. Может быть, потому что в этом зале разведчиков больше, чем официантов?

Ее губы чуть дрогнули в понимающей улыбке, дескать, понимает мои старания заинтересовать своей таинственностью и проницательностью красивую женщину, которую уже хочется взять за ягодицы, раздвинуть и вжарить.

– А сами официанты?

Я усмехнулся.

– Почти все из местной контрразведки. А вот иностранные разведчики только среди гостей. Хотя…

– Что?

– Один даже среди местной охраны.

– Кто?

Я сказал мягко:

– Зачем это вам, прекрасная незнакомка?.. Здесь столько по-настоящему интересных мужчин, что вам простая охрана?.. Вон там смуглый брюнет с двумя товарищами, это сам принц Абдулла аль Рашид, входит в двадцатку богатейших людей мира… Кстати, не женат. Или вот еще один из самых богатых…

Она перебила:

– Меня богатые не интересуют. Как я поняла, вы хотите пригласить меня в ресторан?

– Да, – ответил я поспешно. – Да, все хочу сказать, но не нахожу повода…

Она сдвинула красиво оголенными плечами.

– Зачем настоящим мужчинам повод?

– Верно, – проблеял я, – прошу вас…

Она сунула фужер с недопитым шампанским пробегающему официанту и просунула узкую ладонь в согнутую кренделем мою руку.

Ресторан в соседнем зале, там тишина, громкая музыка только в дешевых забегаловках. Мы красиво и чинно переступили порог великолепнейшего ресторана, в самом деле не для богатых, а для очень богатых, которым не нужна показная роскошь.

Здесь ею и не пахнет, просто все сделано добротно и с настоящим вкусом, от дубового пола и до лепного потолка, а о просто накрахмаленных скатертях и говорить не приходится, все экстра-класса, все безукоризненно.

Правда, на столе натуральные свечи, но что делать, трансгуманисты рулят в науке и уже начинают в политике, как Иштван Золтан, но меньше всего трансгуманизма в ресторанах и прочих местах, где обыденно пьют и едят, как ели питекантропы, кистеперые рыбы и прочие наши предки.

Официантка к нам подошла не как официантка, а как приветливая хозяйка, с улыбкой протянула мне меню, где, как я сразу заметил, только названия блюд и напитков, но нет цены, то есть все за счет эмира Мохаммеда…

Я поблагодарил кивком, передал спутнице, она рассеянно просмотрела, по ее виду мне показалось, что ничего нового не увидела, для красивых женщин рестораны и роскошные яхты не в диковинку.

– Да, – сказала она небрежно, – выберите пока, а я на минуту отлучусь в дамскую комнату.

Я кивнул, все понятно, для шампанского и прочих лакомств нужно освободить емкости, сделал заказ, ориентируясь на сведения из инета, иначе хрен бы понял, что это за такие странные блюда.

Во взгляде официантки прочел уважение, при заказе я учел даже смену сезонов, когда невкусная рыба становится вкуснее, а жареная саранча с моллюсками просто умопомрачительным лакомством.

Моя красотка, вообще-то она Робин Маршалл, корреспондент газеты «Дейли Дейл», но я этого пока не знаю, явилась бодрая, с сияющей улыбкой, мужчины за другими столами провожают ее взглядами с интересом, а на меня посматривают с завистью. Мы своих питомцев любим за их тепло и ласку, породистых и непородистых, балуем и чешем, покупаем еду повкуснее, а мисочки подсовываем под самые мордочки, однако существуют же выставки, где сравниваем своих с чужими и отмечаем, чья сучка красивше.

Для женщин существуют конкурсы красоты, против которых безуспешно борются феминистки, но эту твердыню мужчины, которые в реальности создавали суфражизм, а теперь рулят феминизмом, точно не отдадут.