Код Атлантиды - Стэл Павлоу

Никто из спасающихся бегством и не подумал проверить, преследуют их или нет. Если бы хоть один повернул голову, то увидел бы, что троица прозрачных исполинов двинулась было за жертвами, но остановилась. Мгновение поколебавшись гиганты разошлись в разные стороны, туда, откуда появились. Туннель, в который устремился поток перепуганных людей, был владением не этих существ. Чего-то другого.

Что-то другое уже поджидало незваных гостей.

Точно только что написанный портрет, на котором еще не высохли краски, в полоске из углерода-60 темнела размазанная человеческая голова – сплющенная клубничина в банке с йогуртом.

Это была голова Карвера.

Мейплу сделалось дурно.

– Господи…

– Черт! Черт! – хватаясь за собственные виски, в приступе безумия завопил один из наемников.

Спираль содрогнулась, будто змея, проглатывающая грызуна. Голова Карвера вытянулась, словно резиновая, и стала растворяться, при этом обесцвечиваясь.

Мейпл больше не мог на это смотреть.

– Пошли, – приказал он, решительно разворачиваясь.

Они побежали к выходу, не замечая воды под ногами, будто ее вовсе не было. Не глядя на образующиеся в стенах выступы С-60, не видя их. А выступы все выдавались вперед. Заостряясь. Удлиняясь.

И превращаясь в копья.

Первыми жертвами стали два наемника, отбившиеся от толпы. Копья застали их врасплох. Вонзились на убийственной скорости им в бока, пригвождая к противоположной стене. Забившиеся в агонии жертвы разразились дикими воплями. Неумолимые копья продолжали работу: видоизменяясь, они принялись рвать наемников на куски.

Все произошло за считаные секунды. Мейпл в ужасе вытаращил глаза.

Команды у него почти не осталось.

– Смысл мысленного эксперимента Шредингера в том, – сказал Хаккетт, вернувшись в свою лабораторию, – что кошка, помещенная в закрытый ящик, жива и одновременно мертва.

Скотт взглянул на него.

– Как это так?

– Не имеет значения, – ответил Хаккетт. – Важно то, что жизнь – растянутый кристалл. Порядок означает жизнь. Кристаллы и клетки – одно и то же, и те и другие воспроизводятся. Какова основная характеристика бытия? Что делают все живые организмы? Размножаются. Из хаоса возникает порядок. Господь устраивает Большой взрыв. Большой взрыв создает углеродные кристаллы. Углеродные кристаллы порождают ДНК. А ДНК – клетки. Из клеток состоят люди. У людей развит интеллект. Интеллект придумывает Господа…

– Человек Господа и уничтожает.

– А Господь человека, – добавила Сара.

– Углерод-60 опять порождает жизнь, – заключил Хаккетт.

– На тебя что, – озадаченно проговорил Скотт, – так сильно повлияло путешествие в биологическую лабораторию?

– Возможно. Мы прекрасно знаем, что происходит, – сказал Хаккетт, – вот в чем парадокс. Знаем, но изменить ничего не можем.

– Подожди-ка, – перебил его Мейтсон. – К чему ты клонишь? Намекаешь на то, что, если жизнь на Земле погибнет, Атлантида ее возродит? Что она в состоянии это сделать?

– А ты в этом сомневаешься? Миллиарды молекул – им ничего не стоит создать организм вроде тебя.

Новэмбер разобрало любопытство.

– Неужели все живое произошло от углеродного кристалла?

Хаккетт кивнул.

– В доисламском Иране, – сказал Скотт, – авестийские арии веровали в Йиму, подобие Ноя. Во время потопа верховный бог Ахурамазда велел Йиме возвести Вар – квадратное подземное ограждение «со стороной в лошадиный бег», где можно было сохранить семя всего живого. После потопа это место сковал лед и засыпал снег. Оно не оттаяло до сих пор.

Джек Балджер наклонился вперед, ближе к камере, стараясь казаться не слишком веселым. И кое-что объяснил Хоутону. В 1956 году Джон фон Нейман, американский математик и физик, внесший большой вклад в создание ЭВМ, впервые заговорил о машинах, которые могли бы самовоспроизводиться. В 1986-м эту идею развил Эрик Дрекслер, окрестив ее нанотехнологией. Теперь же, в 2012 году, Джек Балджер обнаружил такую систему в действительности. Ему причиталась львиная доля будущего немыслимого дохода.

– Расскажи-ка, – попросил Хоутон, – как эти крошечные роботы себя ведут, когда объединяются? И какого тогда становятся размера?

– Я пока ни в чем не могу быть уверен, – заявил Балджер. – Вероятно, все зависит от того, насколько крепко они сцепляются. Можно предположить, что самая крупная система будет величиной с наперсток. Но это неточно.

– Разделиться они смогут в любую минуту?

– Наверное.

Хоутон сощурился, обмозговывая услышанное.

– Потрясающе!

– База ангелов, ответь! На связи Зубная фея! Балджер, тварь бездушная, чтоб тебя! Отзовись! – ревел в рацию Мейпл, наблюдая, как высшие силы расправляются с остатками его людей. – Балджер, если ты меня слышишь, сейчас же вызови вертолеты!

Несясь к выходу, он то и дело стрелял в темноту за спиной. Копья вонзились в последнего наемника. Удар о стену, фонтан крови, крик.

Мейпл не оглядывался.

Он еще мог избежать смерти. Отчаянно в это верил. Где-то там, впереди, лежала корпускулярно-лучевая машина. Следовало лишь добраться до нее.

Мейпл собрался с остатками сил и помчался быстрее. Сердце готово было выскочить из груди. Он видел вырастающие из стены копья, чувствовал, что смертоносная волна вот-вот настигнет его, но все еще уповал на спасение.

Нырнув вперед, Мейпл поджал ноги, втянул в шею голову и сделал перекат. Копья буквально за его спиной вонзились в стену. Вскочив, но не разгибая спины, Мейпл перевел дыхание, схватил орудие и нажал на заветную кнопку.

Грозный луч из частиц вырвался из недр машины по первому зову. Под его напором отряд копий, соединявших стену, тотчас рухнул. Услышав какое-то движение за спиной, Мейпл резко развернулся и выстрелил лучом по кристаллическим выростам с другой стороны.

На небе вспыхнула молния. В ее свете Мейпл увидел, что те места, откуда его люди успели вырезать кубы С-60, заполняются чем-то красноватым, медленно пульсирующим. Кристалл воспроизводился, подпитанный человеческой плотью.

Спираль выздоравливала.

Со стороны зала с камерами послышался шум бьющегося стекла. Мейпл лег боком на землю, взял орудие поудобнее, приготовился стрелять и еще раз попытался связаться с людьми на земле.

Рация затрещала, что-то щелкнуло, наконец-то согревая сердце Мейпла надеждой.

– Балджер! – проревел он. – Ответь же, мать твою! Брось мне веревку или что угодно! Включи двигатели, чтобы я смог подняться!

В ответ прозвучало нечто нечленораздельное. Может, Балджер вообще ничего не расслышал?