Желание и честь - Патриция Райс

Майкл схватил один из документов и помахал им.

– А вы представляете, как просто подделать подпись? Или старомодный почерк Уинфри? Да я мог с ними сделать все, что угодно. Но я отдал их вам. А вы сидите на них, как наседка на яйцах!

– Что же я, по-вашему, должна с ними делать? – в свою очередь возмутилась она. – После вашего заявления я даже не уверена, что они действительно мои. А чем вы докажете, что не подделали их ради собственного развлечения? У моего отца никогда в жизни не было таких денег, и он не мог купить так много земель.

Выражение его лица смягчилось.

– Вы хотите сказать, что позволили Гэвину сходить с ума оттого, что он не может найти эти документы, а сами пытаетесь выяснить, законны ли они или незаконны? У вас обоих и на грош нет здравого смысла! Я уже год убеждаю Гэвина распахать эти чертовы поля и таким образом заставить хозяина объявиться. Он уже успел бы снять урожай. А вы тратите еще год на размышления, что правильно и что неправильно. Вы прекрасная пара, оба не от мира сего.

Диллиан не очень-то вслушивалась в эту тираду, пока не услышала имя маркиза. Стараясь не показать своего интереса, она спросила:

– Он ищет эти документы? Зачем?

– Глупый вопрос, – подражая Гэвину, проворчал Майкл. Он бросил бумаги на стол. – У меня есть надежные сведения о том, что ваш отец совершенно законно купил эти земли у покойного маркиза. Они пришли к взаимовыгодному соглашению. Маркиз собирался выкупить эти земли. К несчастью, он умер, довольно неожиданно, раньше, чем успел это сделать. Маркиз, вероятно, знал, что Уитнелл не собирается их использовать. Ваш отец просто взял земли в залог, может быть, под более выгодный процент, чем другие ростовщики.

– Вы лжете.

– Докажите, – усмехнулся Майкл.

Она в растерянности смотрела на разложенные перед ней бумаги. Она ничего не могла доказать, кроме того, что ее отец владел документами на обширные владения вокруг Эринмида. В его дневниках упоминались эти бумаги. Там не указывалось, где расположены эти земли или от кого он получил их, но он подтверждал их существование. Майкл ничего не выдумал. Отец оставил ей наследство. Он только забыл сказать, что документы находятся у Уинфри. А она представилась Уинфри как Рейнолдс, а не как Уитнелл. А потом было уже поздно: Уинфри увлекся шантажом.

Она все еще не могла поверить в законность этих документов. Майкл был способен изготовить их для каких-то своих целей. Но дела интересовали ее не так сильно, как Гэвин. Майкл пока не сказал о нем ни слова.

– И что, по-вашему, я должна делать с этой землей? – осторожно спросила она.

Майкл, прищурившись, сердито посмотрел на нее.

– Я думал, вы будете руководствоваться здравым смыслом, но вижу, у вас, его не больше, чем у Гэвина. Если вы не скажете ему, что документы у вас, тогда скажу я. Он обещал крестьянам, что будет обрабатывать эти земли, и они ждут работы. Я не допущу, чтобы он страдал из-за вашего упрямства.

Диллиан схватилась за голову.

– Что же мне делать? Продать их ему? Но даже если у него хватит на это денег, то нужны еще плуги, семена и все такое. Он потонет в долгах, вы же знаете.

Майкл недоверчиво покачал головой:

– Вы действительно собираетесь разыгрывать святую невинность? Он не может просить вашей руки, потому что у него нет средств содержать вас. Он удачно вложил деньги, заработанные на судах. Но он нуждается в постоянном доходе. И земли дадут ему этот доход. Его будущее, да и ваше тоже, в ваших руках.

Диллиан, как бы защищаясь, обхватила себя руками.

– Я охотно променяю себя за эти земли, но я не хочу, чтобы он жалел, что я привязала его к себе на всю жизнь, – очень тихо проговорила она.

Мвйкл бросил на нее быстрый взгляд и повернулся к окну.

– Первый раз в жизни у него есть шанс стать счастливым. Это вы. Без вас он сгниет в этих развалинах. Отказавшись от надежд, он превратится в отшельника. Вы вернули его к жизни. Не обрекайте же его снова на гибель. – И как бы, между прочим, спросил: – А где сегодня леди Бланш?

Диллиан хотелось верить Майклу, но у него на все имелась собственная точка зрения.

– Она поехала навестить больного арендатора. Она часто спрашивает о вас, но я ничего не могла ей сказать.

– Нечего и говорить. Они с герцогом уже назначили дату? – Ее страдающее сердце переполнилось сочувствием к нему, но она только покачала головой:

– Невиллу придется подождать, пока она не примет решения. У Бланш ангельское сердце, но она не понимает, что значит быть женщиной. У нее достаточно времени, чтобы выбрать подходящего человека.

Майкл грустно улыбнулся:

– Невилл вряд ли захочет, чтобы она следовала вашим советам. Когда раны заживут, она сможет выбрать любого, кого захочет. Даже хуже Энглси.

– Она может выбрать лучше его, – возразила Диллиан. – Они близкие родственники. Я не одобряю этого брака. Но я ей не советчица. – Диллиан сложила бумаги в аккуратную стопку. – Не думаю, что шрамы когда-нибудь исчезнут, – тихо добавила она.

– Я не допущу, чтобы она страдала, как Гэвин, – твердо заявил Майкл. – Найдется человек, который сумеет оценить ее красоту и прекрасную душу, человек, заслуживающий такой женщины, как она.

– Полагаю, вы намереваетесь отыскать такого человека? – сухо заметила Диллиан и встала. – Она захочет повидать вас. Спросите Дженкинса, куда она пошла. Вам нетрудно будет ее найти.

Майкл направился к двери, но перед уходом сурово посмотрел на Диллиан.

– Леди Бланш выше таких, как я, но если Гэвин в течение недели не узнает о документах, я все ему расскажу.

Диллиан собиралась ответить, что маркиз Эффингем выше таких, как она, но в комнате уже никого не было. Правда, она сама не слишком верила в подобное утверждение. Богатство и титулы не делают человека лучше других.

Гэвин Лоренс, восьмой маркиз Эффингем, вытер пот со лба и со вздохом посмотрел на кусок каменной стены: сегодня он уже не успеет закончить работу. Он тратил больше, чем мог себе позволить, на восстановление руин, служивших ему домом, только чтобы сдержать обещание, которое дал крестьянам. За последний месяц он добился того, что имение стало выглядеть почти пригодным для жилья. Почти.

Он оглянулся на дом. В наступающей темноте в окнах зажигались огни, даже на третьем этаже. За дополнительную плату он нанял женщин, которые согласились убрать вековую пыль и паутину на верхних этажах. Но он не знал, что делать с этими пустыми комнатами, когда там наведут порядок. У него появлялась надежда, но тут же исчезала.

Гэвин подобрал брошенную рубашку и направился к дому. Он надеялся, что тяжелая работа поможет избавиться от душевного смятения, но она действовала на него не сильнее, чем холодная ванна на его бунтовавшую плоть. В воображении он переносился на идиллические лужайки Грейнджа и видел перед собой каштановые локоны и лукавую улыбку.