Самоволка - Михаил Тырин

– Король Хеленгара может в ближайшие дни остановить войну и вернуть вам пустоши. Я расскажу, что от вас требуется. Но мы должны встретиться без промедления.

…Степан стоял у костра. Здесь же лежал тот человек в синих широких штанах, которого он увидел первым. В боку у него темнела солидная дыра от меткого выстрела из сангрийского ружья. Его ноги в сапогах лежали в углях и дымились, источая едкую вонь.

Он и в самом деле был негром. Все двенадцать казаков, убитых на делянке, оказались темнокожими.

– Боря, а казаки – тоже пограничники?

– С какой стати? – раздраженно отозвался Борис. – Казаки – это казаки. Обычные наемники, они тут сто лет зовутся казаками.

– А почему они негры?

– Да какая разница, кто в тебя стреляет – негр или эскимос? Не о том думаешь, Степа.

– Ты расстроен, что погибли люди?

– И этим тоже. Но еще больше я расстроен, что наемники уже встряли в войну и прочесывают горы. Я надеялся, что до этого еще далеко. Пролилась кровь, Степа. Все стало в разы сложнее! Собери-ка лучше их оружие и отнеси в дом, если делать нечего.

Вскоре из дома показались оба уцелевших кечвега. Сангры помогли им оклематься, использовав какие-то свои средства.

– Готовы? – спросил Борис с утвердительной интонацией.

– Мы решили, что ты можешь поехать с нами, – ответил кочевник. – И твой брат – тоже. Так будет быстрее. Но эти чужаки должны остаться здесь.

– Но они мне нужны! А кроме того, они пригодятся, если наткнемся на еще один казачий разъезд.

Кечвег задумался, но ненадолго.

– Они могут сопровождать нас до Рыжей Гряды. Дальше мы их не проведем, там повсюду наши дозоры. Пусть старейшины решают, пускать ли их в племя.

– Годится, – кивнул Борис. – Значит, отправляемся немедленно.

* * *

Степан не знал, откуда у него взялись силы, чтобы выдержать остаток пути. Вернее, это был не остаток, а просто новый долгий путь, растянувшийся на всю ночь.

Каррауны действительно прекрасно держали дорогу на косогорах и впадинах. Даже не спотыкались.

Чтобы группа не разбрелась в темноте, кечвеги держали факелы. Вся эта изнуряющая ночь превратилась для Степана в бесконечное дрожание двух желтых огоньков впереди. Чтобы не уснуть и не свалиться, он пел про себя марши. Сначала «Марш авиаторов», потом «Эй, вратарь, готовься к бою», затем что-то революционное. Маршей он знал немного, поэтому приходилось повторяться по многу раз.

Еще он жевал птичий сыр, который имел свойство бодрить на несколько минут. Но в конце концов осточертел до невозможности.

Потом животные устали тащить седоков. Нужно было слезать и продолжать путь пешком. В этом было только одно преимущество – так меньше шансов случайно уснуть.

Впрочем, выяснилось, что и на ходу вполне можно отключиться.

На рассвете, когда Степан уже потерял интерес к реальности, группа встретила передовой дозор кечвегов. Вид отряда сангров вызвал у дозорных легкую панику, но их быстро успокоили.

Тем не менее здесь санграм пришлось остановиться. В глубь территории кочевников их пускать не желали.

Потом были еще какие-то посты и конные дозоры, велись переговоры, обычно недолгие. Степан смотрел на это, как на некое утомительное и непонятное театральное действо, в котором сам не участвуешь и только ждешь конца.

И конец наступил.

…Степан проснулся от голода. Он лежал в какой-то пещере, под боком хрустела солома. Пахло землей и корнями. Гудели измученные ноги, тело чесалось и отчаянно хотело водных процедур. Желательно – в душе, с пахучим мылом и чуть прохладной водичкой.

Хромая на обе истерзанные ноги и стряхивая клоки соломы, Степан выбрался на свет. Огляделся, прикрывая глаза от яркого солнца.

Этот лагерь кечвегов не выглядел временным. Похоже, раньше здесь была крепость или замок, построенный среди утесов. Скорее даже встроенный в них – каждый природный валун или скала играли какую-то роль: служили частью стены или опорой перехода.

Сейчас почти все превратилось в руины. Замшелые камни поросли кустарником, своды обвалились. Тем не менее кечвегам удалось неплохо обжить это место.

Перекликались люди, ржали и топотали лошади, скрипели повозки, звенело оружие, трещали горящие дрова, булькала вода в котлах, переговаривались люди у костров. Племя продолжало жить, есть, спать, и, пожалуй, военное положение мало что изменило в его кочевой жизни.

Примерно так же выглядел и их предыдущий лагерь – тот, в который Степана привезли в качестве пленного.

Сейчас на него не обращали особого внимания. Он прошелся вдоль внушительной стены, сложенной из ровных плит, рассматривая лагерь и его обитателей. Он видел, как маячат на стенах и верхушках утесов фигуры часовых, появляются из зарослей взмыленные всадники, как женщины кормят с ложечки раненых, а дети носятся среди камней и развалин, воображая себя храбрыми воинами.

Положение чужака слегка тяготило Степана. К счастью, через несколько минут его жизнерадостно окликнул Борис:

– Как спалось, братишка?!

– Спасибо, что хоть вспомнил про меня, – буркнул Степан. – И отдельное спасибо за чудесный комфортабельный номер. – Он стряхнул с волос солому. – Сам-то небось получше устроился со своей Таисией?

– Ну-у… не мог же я взять тебя с собой.

– Да куда уж нам в царские-то палаты…

– Она, кстати, Тассия. И не гунди, к вечеру подберем тебе комнатенку почище. Вчера на это сил не было ни у кого.

Борис уже переоделся в одежды кечвегов – широкие штаны, сапоги, длиннополую кожаную безрукавку. В окружающую обстановку он вписался идеально в отличие от Степана. Тот выглядел нелепым чучелом в своем пограничном камуфляже. Вернее, даже не в своем.

Они остановились у пролома стены, за которым проглядывался заросший деревьями и усыпанный красноватыми валунами склон.

– Красиво здесь, – неохотно заметил Степан. – Уютно даже в каком-то смысле.

– Хорошее местечко. Называется – Орлиное гнездо. К нему подход есть только с одной стороны – через ущелье, которое хорошо простреливается. Идеально.

– А как же запасной выход?

– Входы-выходы имеются, но только для посвященных. Пойдем, еще кое-что покажу.

Они шагнули через обломки стены и оказались за пределами замка. Степан краем глаза заметил, как на них тут же переключил внимание часовой со стены.

Низкорослый стелющийся кустарник цеплялся за колени. Было слышно, как где-то шумит вода.

– Дальше осторожно… – Борис взял брата за локоть. – Смотри!

Степан даже отшатнулся. В двух шагах от себя он неожиданно увидел провал поперечником в несколько метров. Края его заросли кустами, сделав почти незаметным. Где-то глубоко на дне бурлила вода.