Жаркий Август. Книга Вторая - Маргарита Дюжева

Мы все дружно повернулись, для того чтобы лицезреть красную машину, подъезжающую к дому.

Все, кончилось веселье, здравствуй напряг по имени Марика.

Не знаю, кто как, а я вся подобралась, прекрасно осознавая, что сейчас начнется самая неинтересная часть праздника. Она придет, пренебрежительно окинет меня брезгливым взглядом, поморщив свой точеный нос, сядет, закинув ногу на ногу, и с видом царицы будет иногда осчастливливать нас скупыми фразами.

Зачем она вообще каждый раз прется в мой дом? Не хотела изначально приходить, вот и не приходила бы. Сидела бы дома, или шла по своим салонам маникюры– педикюры делать. Нет, блин, тащится. Зачем?

Тут мой взгляд упал на Тимура, который, как и все остальные замер, мрачным взглядом наблюдая за красной машиной.

Вот я дура! Ясно же зачем! Хочет посмотреть на свой подарок, позлорадствовать надо мной, поиздеваться, ткнуть носом в то, как она уделала меня на дне рождения, обманом всучив Барсика этого драного.

С*чка. Вредная, белобрысая с*чка!

С каждым мигом злясь все больше, я наблюдала за тем, как Марика изящно выбирается из машины, подхватывает с заднего сиденья элегантную сумочку, небрежно поправляет волосы, хотя даю руку на отсечение, до этого потратила не один час, для создания такой легкой, естественной прически, а потом, виляя бедрами, направилась к входу.

Может не открывать? Пусть постучится, я подойду, помашу ручкой, а потом задвину шторы и вернусь на свое место? Привлекательная идея, но глупая. После такого ребячества она точно мне проходу не даст.

– Иди Сэм, встречай свою зазнобу, – проворчала Таисия.

Парень, в глазах которого я что-то не заметила неудержимой радости, поднялся с дивана и поплелся к дверям.

Настроение, которое поднялось до заоблачных высот благодаря визиту друзей, начало медленно опускаться, с каждым шагом Марики, сделанным в сторону моей двери. С трудом удерживая на лице спокойную улыбку, наблюдала за тем как эта царица вплыла в гостиную. С Сэмом они поприветствовали друг друга как-то сдержанно, без огня, даже, можно сказать, без малейшей искры. Почему-то мне подумалось, что их отношения на ладан дышат. Не сегодня-завтра эти двое точно разбегутся. Ну и правильно! Давно пора! Сэм достоин лучшего.

Девица скользнула по нашей компании фальшивым приветливым взглядом, в котором плохо скрывалось равнодушие. Ох, ты, Цаца какая!

Зато задержала свое внимание на Тимуре, который с упоением делал вид, что его не интересует все окружающее, и он просто катастрофически занят работой. Я, видать, всё-таки за эти дни успела присмотреться к нему, стала различать разные оттенки поведения, потому что сейчас, за этой напускной деловитостью видела такую злость, что кажется еще чуть-чуть, и он спалит все вокруг к чертовой бабушки. Дурень! Да, ты боготворить ее должен. Если бы не эта белобрысая стерва, так и загибался бы где-то на рудниках, вместо того, чтобы быть на половине пути к свободе. Правда, он таких нюансов не знал, да и не узнает в ближайшее время. Одного странного желания починить распавшуюся на составные детали стойку мало, для того чтобы я сменила гнев на милость и все рассказала.

Марика тем временем подошла к нам, с наигранным радушием поздоровалась, поинтересовалась как мои дела. Потом, как я и предполагала, села на диван, грациозно закинув ногу на ногу, и все оставшееся время осчастливливала нас скупыми фразами, время от времени бросая заинтересованные взгляды в сторону Тима, вызывая тем самым волну моего непонятно откуда берущегося раздражения. С ее появлением веселье быстро пошло на убыль. Во-первых, она не нравилась мне. Во-вторых, не нравилась Таське. В-третьих, Сэм перестал сыпать шутками, превратившись в молчаливого истукана, а двое других парней на интуитивном уровне чувствовали, что что-то не так, и тоже говорили все меньше и меньше.

Наконец случилось то, чего и следовало ожидать. Повисла тяжелая, неловкая пауза. Все замолчали, как-то растерянно глядя друг на друга, никто не знал, что говорить. Никто, кроме Марики.

Воспользовавшись внезапной тишиной, она перевела на меня взгляд сытой лисицы, и, елейно улыбнувшись, произнесла:

– Что ж ты, Василиса, не рассказываешь ничего про то, как поживает мой подарок? Я старалась, выбирала, а ты молчишь, ни слова, ни полслова.

Сидящая рядом Таисия с шипением втянула воздух, Сэм неуклюже попытался свернуть разговор в другое русло, на что Марика лишь пренебрежительно поморщила нос, не отрывая от меня победного взгляда.

Но, если честно, мне было плевать на нее. Все мое внимание было приковано к Тимуру. Видела, как дернулись широкие плечи, выдавая нервозность, как он стиснул зубы, как сжал кулаки. Ему не нравилась Марика, по-моему, даже больше чем моя скромная персона, и он сейчас с трудом держал под контролем свою внутреннюю стихию.

– Признавайся, где ты его от нас прячешь? Показала бы, похвасталась, – не унималась Васнецова, и невольно каждый из присутствующих выжидающе посмотрел на меня.

А я, открыв рот, сидела, переводя взгляд с одного на другого.

Обалдеть! Это, что получается? Ни один из них не понял, что вон тот парень, который ковыряется с инструментами у них за спиной, и есть тот самый лохматый дрищ в клетчатой, затертой рубашке, которого притащила Марика? Он конечно отъелся, распрямился, побрился и выглядит…хм, надо признать, отлично он выглядит. Но я честно думала, что все поняли, что он и есть Барсик. Что это как бы само собой разумеющееся.

– Он вообще жив у тебя? Или передарила кому?

– Живее всех живых, – иронично хмыкнула я, на миг встретившись глазами с Тимом.

– Ну, так позови, – усмешка в словах Марики была настолько явной, что я не удержалась, и, смерив ее недовольным взглядом, выдала:

– Зачем его звать? Вон он, занимается своими делами.

Все как по команде повернулись в сторону Тима, и только Марика иронично скривила губы, не отрывая от меня ядовито взгляда:

– Хорошая попытка. Вась, признавайся, куда его дела?

В ответ я фыркнула и с милой улыбкой громко сказала:

– Тимур, покажи тете ручку, а то она мне не верит.

Улыбка медленно стекла с лица Марики, еще медленнее она развернулась и уставилась на Тимура, который, из последних сил удерживая невозмутимость, задрал рукав футболки, являя миру заковыристую фиолетовую татуировку.

В комнате стало настолько тихо, что казалось, было слышно, как в дальней комнате шторы шелестят, под легкими потоками воздуха, проникающими в комнату через полу приоткрытое окно.

Интересно, у меня была такое же изумленно-придурковатое лицо, как у всех этих товарищей, когда выяснилось, что там Тим скрывал под своими зарослями? Если да, то не представляю, как он не заржал. Потому что лично мне в этот момент действительно хотелось смеяться, глядя на эти до невозможно вытянутые лица, на выпученные глаза и открытые рты.

А, еще мне было неудобно. Хотя нет, неправильно говорю. На самом деле мне было стыдно, за эти слова, перед Тимуром. Ему, наверное, сейчас просто до жути хочется оказаться где-нибудь в другом месте, где угодно, лишь бы подальше от всей нашей компании. Как это, наверное, мерзко, когда стоишь вот так, под прицелом, и ничего не можешь сделать. Зная Тима, могу с уверенностью сказать, что он с трудом сдерживается, чтобы не послать всех на хр*н, и меня в первую очередь.