Серебряная ведьма - Пола Брекстон

– Никакой! Смотри сама…

Она убирает тряпицу и отламывает кусок медового пряника, прежде чем кто-либо успевает ее остановить. Неста, громко чавкая, жует, потом глотает. Мы все смотрим на нее, ожидая, что ей станет худо, но ничего не происходит.

– Видите? – насмешливо говорит она. – Вы обвинили меня напрасно. И принцесса непременно об этом узнает. Поклеп, который вы на меня возвели, вам даром не пройдет.

Она пытается уйти, но Хивел преграждает ей путь.

– С чего это ты так торопишься удалиться, если твой приход к нашей пророчице был продиктован такими добрыми намерениями? А ну-ка, дай попробовать мне.

Он запускает руку в корзинку и отламывает от пряника еще кусок. Неста не пытается его остановить, но я вижу, как широко раскрываются ее глаза.

– Хивел, – предупреждаю я. – Не надо…

Но он уже задумчиво жует. Потом пожимает плечами.

– И верно, добрый пряник. Попробуй…

Он берет корзинку и снова опускает в нее руку, желая отломить кусок пряника для меня. Но на сей раз он вскрикивает, хмурится и отдергивает руку.

– Это еще что? – вопит он.

Две крошечные ранки, аккуратные и глубокие, краснеют там, где его плоть пронзили зубы гадюки. Начинается переполох. Хивел ругается на чем свет стоит, бросив корзинку на землю и сжимая правую руку левой. Приехавший с ним воин соскакивает с коня, но не знает, что делать. Змея выползает из брошенной корзинки и ползет к Тануэн.

– Ребенок! – вскрикивает Неста.

Но у меня нет страха. Моя дочь смотрит, как гадюка проползает по ее босым ножкам, но она не плачет и не кричит. Тануэн инстинктивно понимает, что к этому существу должно относиться с почтением и что оно не причинит вреда, если его не напугать. Воин же этого не знает и мгновенно выхватывает и заносит меч. Я хочу спасти бедное создание, но прежде чем успеваю остановить воина, он рассекает змею. Хивел тем временем корчится на земле, пытаясь достать из-за пояса нож, чтобы вырезать яд, но не может этого сделать из-за слишком сильной боли.

– Это не обычная змея! – ревет он. – Гадюки так не кусают! Эта ведьма ее заколдовала.

Я падаю рядом с ним на колени и, достав собственный нож, разрезаю плоть вокруг ранок, которая уже стала фиолетовой. Но Хивел прав – это не обычный яд. Неста сделала что-то, чтобы придать ему больше силы, использовав черную магию, действенную и мощную. Я понимаю, зачем ей это было нужно – змея должна была вонзить клыки в мою руку, и Неста знала: чтобы забрать мою жизнь, понадобится нечто более смертоносное, чем простая гадюка. Я слышу, как она неуклюже топает где-то сзади, пробираясь сквозь высокую траву. Но далеко она не убежит. Воин скоро схватит ее, и тогда ее потащат на остров на суд принца. Так что меня сейчас заботит не Неста, а Хивел.

– Лежи смирно, – приказываю я, когда он пытается встать.

– Я еще никогда в жизни не смотрел в лицо смерти лежа! – возражает капитан.

– На сей раз ты должен лежать! – И я силой укладываю его обратно на траву. – Не двигайся, Хивел. Если будешь метаться, яд распространится по твоему телу быстрее.

Я успокаиваю разум. Я должна призвать на помощь свою ведьминскую силу и колдовством перебить злые чары Несты, но на это нет времени. И нет времени приготовить зелье, которое могло бы его спасти. Нет времени призвать на помощь наших старых богов. Нет времени исправить содеянное зло. Кисть Хивела начинает источать зловоние, а рука до самого плеча стала темно-коричневой.

– Эта карга прикончила меня! – кричит он сквозь стиснутые зубы.

– Нет! Просто дай мне время…

– Времени уже нет. – Он хватает меня за руку. – Сирен Эрайанейдд, эта смерть предназначалась тебе! Эта чертова баба принесла заколдованную змею, чтобы отправить к праотцам тебя. А-а!

Он замолкает, и лицо его искажается от боли. Я начинаю читать древнюю защитную молитву и спотыкаюсь на словах, которые хорошо знаю, ибо тороплюсь хоть как-то помочь капитану, хоть что-то сделать, чтобы облегчить его боль.

– Берегись! – рычит он. – Она пришла к тебе не сама – ее послала принцесса. Венна хочет твоей смерти, моя девочка. Будь настороже.

– Я постараюсь сделать все, чтобы меня еще долго защищал ты, Хивел, – говорю я, кладя руки на его сердце, призывая магию озера и саму Аванк прийти на помощь и избавить этого несчастного от страшной отравы, которая грозит заставить его замолчать навеки.

Он трясет головой, неистово мечась из стороны в сторону, на бороду изо рта стекает пена, глаза горят, он в гневе от того, что ему приходится умирать. Хивел всю жизнь был воином и борется до последнего вздоха.

– Силы небесные! Пусть эту ведьму предадут смерти, чтобы она не могла больше творить зло! Провидица, ни на мгновение не поворачивайся спиной к Венне: она всегда будет подстерегать тебя, занеся кинжал для удара! Принцу нужна ты. И его дитя. Ты не должна терять бдительности. Не должна. Дай мне слово!

– Но, Хивел…

– Дай мне слово!

– Даю слово!

Он колотит кулаком по земле, рыча, продолжая бросать вызов смерти. И в последние свои мгновения он не ищет утешения, не просит о жалости, а, салютуя, поднимает здоровую руку и зычно кричит летним сумеркам:

– За принца Бринаха! За моего принца! За принца Бринаха!

И пока свет жизни уходит из его глаз, этот боевой клич снова и снова отдается эхом от берегов озера.

Тильда

На третий день после Рождества Тильда, дрожа и чувствуя, как сосет под ложечкой, стоит на остановке в Ллангорсе и ждет автобуса, чтобы съездить в Брекон. Она думала о том, чтобы попросить Дилана отвезти ее или обратиться за помощью к профессору. Ей даже приходило в голову пойти к Лукасу в надежде, что он сможет ее выручить. Но в конце концов она решила, что должна поехать в одиночку. По многим причинам, в том числе и потому, что ей нужно доказать самой себе, что она может преодолеть страх перед ездой на машине.

Больше не нужно, чтобы меня держали за руку. Просто короткая поездка на автобусе, медленная и безопасная, и там, скорее всего, будет еще множество людей. Я должна стать независимой. Я могу это сделать. Ведь выдержала же я поездку на «Лендровере».

Однако когда автобус подходит к остановке, вместе с Тильдой в него заходят только два пассажира – уставшие от каникул и нахождения в одном месте подростки, которым, несомненно, не терпится на несколько часов оставить деревню с ее сонной жизнью. Тильда покупает билет и садится на одно из передних мест, поближе к водителю, мысленно ругая себя за то, что так нервничает, но замечая, что беспокоится меньше, чем ожидала. Возможно, это оттого, что автобус движется медленно и размеренно. А может быть, оттого, что, не считая появления призрака, поездка с Диланом в Брекон прошла неплохо. И все же Тильда знает – дело в другом. В ней произошла еще одна перемена. Затухание. Ослабление. Мучительное воспоминание о гибели Мэта уходит в прошлое. Ее скорбь потеряла остроту. От этого Тильде на мгновение становится грустно, как будто она теряет последнее, что у нее осталось от мужа, но грусть проходит. Так и должно быть. Уже пора.