Эскапада - Уолтер Саттертуэйт

— Войдите! — крикнул Марш.

Это был слуга с тележкой на колесиках. Он водрузил около моего кресла низенький стол, затем снял с тележки тарелку, накрытую серебряной крышкой, и поставил ее на столик. Достал серебряные приборы, льняную салфетку, чашку с блюдцем и маленькие чайники с кофе и чаем. Затем он повторил ту же процедуру для сержанта и Марша, поставив все на кофейный столик. И спросил:

— Больше ничего не желаете, джентльмены?

Марш улыбнулся.

— Нет, большое спасибо.

— Рад слышать, сэр, — сказал слуга, кивнул и вышел из комнаты строевым шагом.

— Они прекрасно кормят, лорд и леди Перли. — Марш кивнул в сторону моей тарелки. — Пожалуйста, ешьте. Получайте удовольствие. Беспокойство во время еды плохо влияет на пищеварение.

Я снял крышку с тарелки. Яичница, бекон, колбаски, жареные помидоры, тост, намазанный маслом, дохлая рыба. Я взял в руки вилку.

Марш орудовал своими вилкой и ножом с точностью хирурга, разрезая белок яичницы на геометрически правильные квадраты. Он осторожно погрузил кончик ножа в желток, аккуратно размазал его по белку и положил результат своих трудов в рот. Вилку он держал в левой руке, как принято в Англии. И ел небольшими кусочками. Задумчиво. Деликатно. Проглотил, взглянул на меня и вытер рот салфеткой.

— Прибыла мисс Тернер, — сказал он. — Что произошло дальше?

Я проглотил ломтик колбаски.

— Кто-то выстрелил из винтовки.

Марш поднял брови.

— Выстрелил из винтовки. Откуда? — Он положил в рот еще один ровный квадратик белка.

Сержант Медоуз отложил свой блокнот и набросился на еду с таким рвением, будто он не ел с конца войны. Он наклонился над тарелкой, и его локти задвигались, подобно крыльям.

— Из леса, — сказал я. — Примерно со ста пятидесяти ярдов. Тогда я думал, что стреляли в Гарри. — Я отрезал ломтик бекона и положил в рот.

Марш осторожно размазывал желток по белку.

— Вы полагали, это был тот иллюзионист… как бишь его?

— Цинь Су. — Я проглотил бекон.

— Вы думали, из винтовки стрелял Цинь Су? — Он съел еще кусочек яичницы.

— Тогда — да.

Он пожевал. Очень аккуратно. Тщательно. Проглотил. Вытер рот салфеткой.

— Вы хотите сказать, что с той поры изменили свою точку зрения?

— Да.

— Освежите мою память, пожалуйста. Кто из гостей тогда развлекался там, на лужайке?

И снова в дверь постучали.

— Напоминает вокзал «Виктория», верно? — Марш улыбнулся. — Войдите! — крикнул он.

Дверь распахнулась, ударилась о фиксатор и отскочила назад. Великий человек придержал ее левой рукой.

— Фил, — сказал он, — мы уезжаем.

Я проглотил кусок яичницы.

— Что такое, Гарри?

Он сдвинул брови.

— Бесс. — Он отпустил дверь — она захлопнулась — и вошел в комнату. — Я только что говорил с ней по телефону. Она звонила из Парижа. Собирается сегодня уехать. Будет в Лондоне завтра утром. Завтра утром, Фил. Я должен быть там к ее приезду.

Я взглянул на инспектора Марша. Он вежливо улыбался Великому человеку.

— Простите, — сказал он, — вы господин Гудини?

Великий человек повернулся к нему и недовольно нахмурился.

— И кто такая Бесс? — спросил Марш.

Я продолжал есть. У меня было предчувствие, что завтрак вот-вот прервется.

— Моя дорогая жена, — объяснил Великий человек. — Она была тяжело больна, осталась в Париже. Что-то с желудком. Ужасная пища, все эти тошнотворные французские соусы. Слава богу, сейчас ей уже лучше, она снова может ехать. Мне было очень приятно познакомиться с вами, инспектор, и я сожалею, что у нас не было возможности побеседовать. Но мы с господином Бомоном покидаем Мейплуайт.

Я прикончил яичницу.

— Да, — сказал Марш, — это вы так говорите. Но ведь вы понимаете, господин Гудини, что речь идет о полицейском расследовании?

Сержант Медоуз наливал себе кофе. Мне это показалось разумной идеей, и я последовал его примеру.

Великий человек хмурился. Раздраженно.

— Разумеется, понимаю. Но я ведь здесь просто гость. Расследование не имеет ко мне никакого отношения. Фил, как быстро вы сможете собрать вещи?

Я отпил глоток кофе.

— Ну, Гарри… — начал я.

— Думаю, — вмешался Марш, — вам не составит труда попросить кого-нибудь в Лондоне встретить вашу жену. Я…

— Не может быть и речи, — перебил Великий человек. — Бесс ждет, что ее встречу я. — Он выпрямился во весь рост. — За все годы нашего брака, инспектор, я ни разу не огорчил жену.

Марш улыбнулся.

— Честь вам и хвала, господин Гудини, — сказал он. — Но я вынужден с огорчением известить вас, что никому не будет разрешено покинуть Мейплуайт, пока не закончится предварительное расследование.

Раздражение уступило место изумлению.

— Разрешено?

— Гарри… — вмешался я.

Марш сказал:

— Мы с сержантом Медоузом…

— Инспектор, — заявил Великий человек, — вы не понимаете. Моя жена приезжает в Лондон. Утром. И я буду там.

— Господин Гудини… — сказал Марш.

Великий человек заговорил медленно, желая убедиться, что Марш все понял.

— Инспектор, вы знаете, кто я такой?

— Конечно, — сказал Марш, радостно улыбаясь. — Вряд ли я мог этого не знать, верно? Дня не проходит, чтобы я не натыкался на ваши красочные афиши. Они расклеены по всему Лондону, так ведь? Повсеместно, так сказать.

— Тогда вы наверняка догадываетесь, — продолжал Великий человек, — что здесь, в Англии, я пользуюсь некоторым влиянием. Я честно предупреждаю вас…

— Гарри. — Я встал. — Пойдемте, Гарри, на воздух. Поговорим. Мы вернемся через минуту, инспектор.

Он повернулся ко мне:

— Но, Фил…

— Пошли. — Я взял его за руку. Он сопротивлялся, я почувствовал, как вздулись мускулы его руки. Голову он держал высоко, испепеляя Марша взглядом серых глаз. Марш продолжал вежливо улыбаться.

Я потянул Великого человека за руку.

— Гарри, пойдемте. И во всем разберемся.

Неохотно, но с поднятой головой он вышел за мной из библиотеки.

— Этот человек сошел с ума, Фил!

— Он полицейский, Гарри.

— Он одноклеточный!

— Я так не думаю.